Тёмное солнце (СИ) - Евдокимова Лидия Григорьевна. Страница 68

— Чего тебе, женщина? — недружелюбно осведомился тхади, преграждая путь. Лаитан с сочувствием посмотрела на ноги властелина, конвульсивно дёрнувшиеся позади тхади.

— Если вы хотите его отбить о камни и потом приготовить, хотела предложить вам развести огонь, — она кивнула в ту сторону, где Надира и пара помощниц, притащивших сухие ветки и растопку, уже запалили костёр, сгрудившись вокруг и намереваясь устроить пожарище на всю пещеру. Тхади хрюкнул и спросил:

— Тебе какое дело?

Лаитан поджала губы, но решила объясниться:

— Я видела, что он ударил спину. Вам нужно тепло и мазь против отёка. Мышцы уже распухли и не позволят спине отдохнуть, — Лаитан надеялась, что тхади хватит ума её понять. Он смотрел на нее со смесью недоверия и презрения, пока его не отпихнул и не отодвинул другой тхади, совершенно голый, не считая повязки на бёдрах, и сплошь покрытый рисунками на коже. «Шаман», — догадалась Лаитан. Возможно, это был вовсе не тот, кто однажды уже не пустил её к властелину после драки, но кто-то, явно перенявший его искусство.

— Хорошая мысль, — сказал шаман, — но властелину надо срочно.

— А остальным надо с гарантией, — упрямо сдвинула брови Лаитан. — Давай вместе решать этот вопрос?

— Предлагаешь союз, змея? — ощерился в кривой улыбке шаман. Лаитан кивнула. Тот только хмыкнул и встал за её спиной, подтолкнув к лежащему Морстену.

Остальные, правда, жажды помощи от Медноликой не разделяли, тыкая ей под нос банками с мазью настолько вышибающими дух одним запахом, что Лаитан уже подумала, не стонал ли Морстен от удушья, а вовсе не от боли.

Властелин Тьмы, великий, грозный и безжалостный, был готов признать, что он не так уж нечувствителен к боли и ранам, как ему казалось, и запросить если не пощады, то хотя бы передышки между вспышками агонии. Но давление на спину внезапно ослабело, и совсем исчезло. В волне накатившей вони появилась странная нота, словно кто-то открыл небольшой флакон благовоний в нечищенных стойлах уккунов, напуганных снежным великаном.

«Шаман. Если это твоё новое снадобье, то надо признать, что ты превзошёл многие поколения своих учителей, — подумал Морстен, обращаясь к единственному тхади в десятке, кто мог лечить так же хорошо, как и калечить. — Благодарю».

— Нет моей заслуги, — проворчал шаман на северном наречии, — Змея воняет на твоей спине.

«Змея?» — Гравейн рванулся, чтобы встать, но десятник, ворча, удержал его от этой глупой выходки. В последний момент Морстен вспомнил, что лежит в одном жалком куске ткани на бедрах и признал правоту шамана.

— Госпожа, наверное, ошиблась, — чувствуя, как что-то легонько пробегает прохладными прикосновениями по всей спине, проговорил Морстен. Пальцы Лаитан задержались на шраме, опоясывающем его торс. — Или ты не боишься, что снадобье моих тхади превратит тебя в жабу… или змею?

Лаитан только хмыкнула.

— Я и так уже похожа на жабу, а на змею — с рождения, — сказала она, продолжая ощупывать спину властелина. Опухоль от удара была горячей, выпирая под кожей. Отек сдавил соседние мышцы, натянув их и превратив в тугие канаты, вызывающие огненную боль. Лаитан осмотрела участки позвоночника рядом. Сдавление и напряжение заставили мышцы окаменеть и перестать двигаться в любую сторону. Попытавшись надавить на кожу рядом, Медноликая поняла, что без разогревающей мази — это бесполезно. Отвинтив колпачок от одной из своих бутылочек, из которой мазала свои ноги только что, она начала втирать мазь в кожу поблизости от травмы, стараясь, чтобы согревающий состав не попадал на покрасневший участок. Пальцы Лаитан то и дело попадали на старые шрамы, уделив особое внимание тому широкому и безобразному, который должен был остаться от распиливания Морстена надвое.

Некоторое время пытаясь сидеть рядом, Лаитан плюнула на взгляды тхади и уселась верхом на властелина, спустившись ниже спины и придавив собой ноги Морстена. Две руки оказались эффективней одной, и работа пошла быстрее. Напряжённое тело властелина, скованное и ожидающее удара, постепенно расслаблялось, а пальцы Лаитан, сильные и умелые, продолжали растирать мышцы слой за слоем. Прямые и косые, расходящиеся от позвоночника вверх и вниз, стягивающие в одну болевую точку место удара. Когда Лаитан добралась до лопаток, Морстен явственно вздохнул, и Лаитан качнулась на нем, как парусная лодка на волне. Замершие вокруг тхади уже не стеснялись, открыто обсуждая на своём наречии действия Медноликой. Лаитан не понимала их слов, рассматривая шрамы и рубцы на спине Морстена, привлёкшие её внимание настолько, что ей трудно было не касаться их лишний раз.

— Мне нужна ваша помощь, — обратилась она к шаману. Тот недоверчиво покосился на Лаитан, но шагнул вперёд. — Смотри, для начала заверши разогревать его мускулы, от меня не так много проку, как я бы хотела сейчас, а потом сюда нужно положить ладонь, вот так, — она показала свои руки, сложенные одна на другую и опершиеся основанием ладони так, чтобы в ямочке оставалось пространство. — Начни сверху, от лопаток, потом иди ниже, до места ранения.

Пока шаман мял Морстена, уже не дергающегося, а только блаженно постанывающего, Лаитан показала, как быстро и сильно следует надавить на спину властелина, чтобы мышцы позвоночника потянули за собой ткани на пояснице, вытягивая смещенный позвонок обратно. Пока шаман занимался этим, Лаитан взяла другую склянку и начала втирать жидкую мазь от отека в распухшие ткани ушиба. Ее опасения не оправдались, и когда она закончила, то стало ясно, что позвонок не пострадал. Просто сильный ушиб тканей. В голове непрошеным гостем всплыло знание: «ушибы мягких тканей спины опасны тем, что отечность не позволяет сразу удостовериться в сохранности позвонков». «И если пациент может пошевелить ногами и даже самостоятельно сделать пару шагов, это еще не значит, что спинной мозг не повредится после того, как отек сдавит соседние ткани, — подумала она, — а иногда трещины в позвонках не выдерживают давления отечных тканей». Мысль показалась ей довольно смешной и чуждой, и Лаитан даже заулыбалась, немного заморившись растирать каменные мышцы Морстена.

— Когда дойдёшь до вот того места, — она ткнула пальцем рядом с припухлостью, — сосчитай со мной до трёх и надави чуть выше и с другой стороны, а я буду тебе помогать, — произнесла она в адрес шамана. Тот недоверчиво сдвинул брови, и Лаитан пришлось пояснить:

— Я прослежу, чтобы ты не слишком сильно давил, — едва заметно улыбнулась она, — После чего ты и твой помощник должны, не поднимая хозяина растянуть его за ноги и за руки.

Морстен обречённо затрепыхался, но шаману уже понравилась идея Лаитан.

— Если уж ты решила прекратить мои муки таким долгим способом, Лаитан, — прошипел он, — то проще перерезать мне глотку своим ножом, клянусь Тьмой.

— Молчи, господин, — каркнул шаман, примеряясь. — Ходить хочешь? А под себя? Ты уже ломал спину, сколько лет лежал? Она дело говорит. Мудрая Змея.

— Кажется, нам нужно серьёзно, долго и тщательно поговорить, — признал очевидное Морстен, сжимая челюсти в предчувствии. — Если от меня что-то останется после этой операции.

Тхади тихо засопели, и шаман повернул голову к Медноликой.

— Скажи, когда, — глаза шамана загорелись жаждой действия.

Лаитан прошлась ладонями вдоль позвоночника властелина, ощущая, как он сначала дёрнулся, потом напрягся, а затем расслабился, и сказала очень тихо, быстро наклонившись к его уху:

— Если бы я хотела твоей смерти, я бы бросила тебя еще раньше в лаву.

Затем пальцы Лаитан снова размяли мышцы не только вдоль позвоночника, но и расходясь в стороны, захватывая боковые и рёберные мышцы.

— Давай, шаман, начинай сверху.

Тхади быстро и ловко вдавил позвонки в тело Морстена, по пещере разнёсся очевидный и громкий хруст.

— Теперь двигайся к моим рукам, — удовлетворённо кивнула Лаитан. Когда ладони в татуировках оказались рядом с её пальцами, она положила ладони на тугие мышцы в месте ушиба и сказала: