Последний Тёмный (СИ) - Сотер Таис. Страница 17

— Нет. Но нам тут недалеко. Мы дойдём.

— Ну смотрите у меня. Если что, кричите.

— А что, прибежите? — всё же не смог промолчать Горгенштейн.

— Неа, зато будем знать, куда соваться не стоит, — заржал шутник. — Проходите давайте, нечего тут торчать.

Жерар благодарно кивнул и торопливо зашёл внутрь, Лука поспешил за ним. Но не успел он сделать и пять шагов, как его вновь окликнули.

— Эй ты, малой! Я тут вспомнил. Ты же этот… Горуштай?

— Горгенштейн, — процедил Лука, ненавидевший, когда его фамилию коверкают.

— Да без разницы. Тебя тут одна мадам искала вроде. Спрашивала, не проходил ли тут мальчишка твоего роста, из Орхана. Мамка твоя, походу.

— И что?

— А ничё, — захохотал вновь весельчак. — Домой спеши, вот чё, пока твоя мамка тебя сама тебя не нашла и башку не свинтила. Злющая была баба, у-ух.

Лука ощутимо побледнел, это было заметно даже в свете фонарей.

— Всё-таки матушка решила проведать меня в Орхане. Мне не жить.

— А ты её сам первый убей и оживи снова, тогда она будет как шёлковая, — прошептал ему на ухо Жерар, гадко улыбаясь. — Ты же такое должен уметь, тёмный.

Лука вздрогнул и оглянулся, как будто опасаясь, что их могут подслушать.

— Ты бы это… завязывал бы со своими шуточками.

— Да не злись, — похлопал его по плечу Жерар. — Пойдём, до дома тебя провожу. А то мало ли что. Выглядишь прям беззащитной жертвой, вдруг кто клюнет, придётся потом мне от трупов несчастных грабителей избавляться. Всё-всё, уже заткнулся!

Дома Луку ждал не слишком ласковый приём, но мать, немного пошумев, достаточно быстро отпустила уставшее дитятко в постель. А вот на следующее утро его ждало выяснение с гораздо более проницательным собеседником. Лавель Горгенштейн, проспавший субботнюю утреннюю службу, и заснувший прямо посередине вечерней, вернувшись обратно к себе в спальню, заметил несколько посторонних следов рядом со своим домом, а затем и пропажу.

— Ты зачем взял эту кость? — шипел Лавель, тряся младшего брата за воротник. Тот стоически сохранял спокойствие, дожидаясь, пока его обычно спокойного брата отпустит.

— А чего ты её не выкинул?

— Освятить хотел, прежде чем уничтожить, а потом забыл про неё!

— А я ничего не забываю. Вот и забрал свою собственность.

— Маленький подо… а-а-а, хватит пинаться!

— А ты хватит меня душить!

Матушка, услышав шум, заглянула в комнату и поинтересовалась:

— Мальчики, у вас там всё хорошо?

— Я тут его учу правильно поклоны в храме бить, — прижимая к себе Луку в удущающих объятиях, и не давая ему вырваться, сказал Лавель. — Он ведь так интересуется служением Господу нашему Иерониму. Правда ведь?

Тот полузадушено кивнул, и мать, кинув на своих «маленьких ангелочков» любящий взгляд, покинула их.

Лука тут же вырвался, волком глядя на Лавеля.

— Ещё хоть пальцем тронешь, я на тебя сыпь наведу! Вот твои прихожане обрадуются священнику в праздничный красный горошек.

Лавель устало сел на кровать, и, не удержавшись, зевнул. Действие сонного порошка еще сказывалось.

— Нет в тебе, Лука, ничего святого. Ты мне скажи лучше, почему ты к епископу Бромелю не ходишь? Он ждал тебя ещё на той неделе.

— Я пуст. Исчерпал себя почти полностью. Кажется, во мне совсем не осталось Тьмы и я излечился.

— А если епископ проверит тебя с помощью того мага, Литрана?

— Пусть проверяет, он ничего не сможет обнаружить.

По крайней мере, Лукреций так надеялся. Надо бы Гохра спросить. Есть же способы укрыться от проверки?

— Я больше не собираюсь к нему ходить. Мне не нужны услуги епископа, — высокомерно сказал Лука.

Молодой священник лишь горько покачал головой, предчувствуя неприятности для своего младшего брата.

Следующая учебная неделя прошла спокойно. Уроков было не больше обычного, ученики не слишком старались, но всё же ходили на занятия, а учителя регулярно позволяли себе отвлекаться на посторонние темы. Учебный год только начинался, и до экзаменов было слишком далеко. Лука вёл себя как обычно, впрочем, как и Жерар. В школе они не перемолвились ни слова.

А на следующей неделе грянул гром — школу посетила высокая проверка из Коллегии. Высоким гостем, по странному совпадению, был магистр Ортега Литран, одетый в этот раз гораздо более сдержанно — лишь, пожалуй, красные сапоги, выглядывающие из под официальной мантии, выдавали его эксцентричный вкус. Алхимик, кажется, даже не заметил Лукреция Горшенштайна в толпе его однокурсников, лишь мимолётно мазнул взглядом, ничем не выделяя среди прочих А вот Луку прибытие друга епископа Бромеля насторожило. И как оказалось, не зря.

Начался урок по Руннологии, и Лука, скучая, выписывал в своей тетради аккуратные закорючки Вальдо. В дверь постучали, нарушив сонную атмосферу класса. Зашедший секретарь что-то зашептал учителю на ухо, тот кивнул, окинул взглядом класс, задержавшись на Луке и сидящем перед ним рыжеволосом юноше.

— Лукреций Горгенштейн, Бенедикт Кохир, следуйте за господином Ферго. Вас, как лучших учеников третьего года обучения направляют на беседу с официальным представителем Коллегии. Это большая честь и большие для вас возможности. Старайтесь не опростоволоситься.

Провожающие взгляды были скорее сочувствующими, чем завистливыми — от надутых господ из Коллегии никто ничего хорошего не ждал.

— Вот свезло так свезло, — кисло пробормотал Бен, неохотно волоча ноги за спешащим секретарём.

Сам он был вторым сыном пограничного барона, и больше мечтал о военной карьере, чем о магическом поприще. Но магический дар его был так силён, что даже не прилагая особого старания в учёбе, он с лёгкостью обходил большинство одноклассников и даже ребят старше курсом. Луку считали скорее старательным, чем на самом деле талантливым, и он не спешил развеивать это заблуждение. К первенству Горгенштейн не стремился, хотя свои умственные способности демонстрировал легко и непринуждённо, и Бену это отсутствие соревновательности весьма нравилось. Он даже бы подружился с Лукрецием, но тот на любые попытки с ним сблизиться или заговорить отвечал пустым равнодушным взглядом, от которого становилось не по себе. Вот и в этот раз он никак не отреагировал на попытку Кохира поддержать беседу.

У кабинета, который занял алхимик Литран, уже собралось несколько учеников. Помимо третьего курса тут был и четвёртый, а также уже лицензированные маги второй ступени обучения, учившиеся пятый и шестой год. Всего, вместе с Бенедиктом и Лукой, семь человек, среди которых был и Жерар. Единственно свободное место было рядом с ним, и Лука, чуть замешкавшись, всё же уселся рядом с Лекоем.

— Ну, что, приплыли, — мрачно шепнул Жерар ему на ухо. — Тут нам и хана. Жалко, с папаней и тёткой не успел попрощаться, и братьям прощальных пинком понаотвешивать.

— Это не по твою душу, а по мою, — не глядя на него, ответил Лука.

— От этого не легче. За собой же потянешь.

— Ничего они не сделают. Поверь мне, у этого магистра само рыльце в пушку.

Дверь зловеще (как показалось Луке и Жерару) заскрипела, и из кабинета вышел немного недоумевающий четверокурсник.

— Лекой, тебя.

Жерар мрачно посмотрел на Луку и зашёл в кабинет. Как только дверь за ним закрылась, одноклассника Лекоя тут же облепили оставшиеся.

— Ну что, о чём спрашивал? По школьной программе гонял?

— Успехи его интересовали, интересы. Чем хочу заниматься после Орхана. Тест дал порешать, потом что-то там проверял с помощью магии — уровень дара, что ли, — понизив голос, заговорил старшекурсник.

— Камень щупать не давал? — деловито поинтересовался Лука, и был вознаграждён насмешливыми и удивлёнными взглядами остальных.

— Ни камень, ни чего другого, — растерянно ответил парень.

Кто-то хохотнул:

— Это хорошо, а то с этими… магистрами никогда точно не скажешь, что они щупать там будут. Этот мужик похож на извра… ай-ай, уважаемый директор, это я не про вас! Не трогайте моё ухо!

По мнению большинства учеников, да впрочем и преподавателей Орхана, главным талантом директора Гальдера были вовсе не его магический дар и организаторские способности, а умение появляться вовремя именно тогда, когда это нужно.