Морские люди (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович. Страница 78

— Знаю. У нас тоже такие есть.

— Э, в ваши спецшколы ходят дети спецродителей, а у нас другое, в наших будут учиться одаренные дети со всех слоев общества. Вот выпустим их, потом отправим за границу получать высшее образование. За это время купим заводы, они вернутся и возглавят производство.

— Ух ты, здорово!

— Конечно, хорошо. Каждому такому школьнику за отличную учебу государство будет выплачивать если на ваши деньги, по пятьдесят рублей. Учти, родитель из рабочих получает по семьдесят. Каково? Вот такой стимул.

Хан присвистнул, посмотрел на мечтательную улыбку вьетнамца и вдруг понял: так оно и будет. Станет на Юго-востоке Азии еще одним экономически быстро развивающимся государством больше.

Вышли в граничащий с плацем небольшой сквер. Товарищ Тан внезапно встрепенулся, напрягся, сделал неуловимое хватательное движение правой рукой и показал Хану пойманного крупного зеленого кузнечика. Осторожно оторвал ножки вместе с брюшком, голову, вынул из хитинового грудного панциря кусочек розового мяса, предложил — будешь? Услышал отрицательный ответ, выбросил очищенную часть — я тоже. Аббасов подумал, что человек обиделся и, чтобы как-то исправить положение, сказал:

— Было бы с чего расстраиваться. Подумаешь, сьел бы и все тут.

Через минуту он держал двух выловленных в траве кузнечиков, величиной еще больше первого. Будущий учитель русского языка проделал над ними известные операции, половину съел, вторую протянул спутнику со словами:

— Давно надо так, чего стесняться. Во избежание международного скандала бери и кушай. Пожалуйста. Я угощаю.

Международного скандала не произошло.

Капитан третьего ранга Терешков на совещании отсутствовал, но и без этого понял — некую задачу БПК выполнил. Командиру корабля достаточно было того, что сразу по прибытии корабля его снова вызвали в штаб эскадры:

— Сделали как было приказано? Прогулялись и вернулись будто ничего не видели?

— Разыграли партию как по нотам, товарищ контр-адмирал!

— Молодцы!

Поэтому старший помощник был несказанно озадачен тем, что командир корабля благосклонно поддержал предложение замполита и включил молодого мичмана в списки поощренных. Слов нет, Клим был на седьмом небе. Правда, неприятной тучкой повис на небосклоне безуспешный, в его понимании, поиск противника. «Первый на боевой службе выход в море и такая неудача. Ладно, мы еще схлестнемся. Найдем и заставим всплыть».

Весь вечер сидели Петрусенко и Борисов, размышляли как быть. Взять с собой только деньги? Обойтись припасенными рубашками? Нужны ли значки, сувениры для установки контактов с предполагаемыми продавцами? Неизвестно. Неудобно, да придется обращаться за консультацией к Николаичу. А что, записаны они во вторую очередь, поедут после обеда. Пусть посоветует, может, надо плюнуть, не таскать с собой ничего и насчет приобретений полностью положиться на него, нового знакомого. Подсознательно каждый понимал, что истина, как всегда, кроется где-то посередине. Решили прихватить с собой малость денег, пару-другую рубашек, ну и значков немного.

Утром с корабля сошли семь представителей мужского пола, все с подозрительно короткой стрижкой, зато в гражданском одеянии. Они прошли к штабу эскадры, там погрузились в японский микроавтобус белого цвета и покатили в город мимо аккуратных двухэтажных домиков из кирпича, опрятных двориков обязательно с деревьями-цветами, розовыми, красивыми. Ну и, конечно, мимо знаменитых рисовых полей. Шах пояснил, что крестьяне собирают урожай три раза в год. Действительно, на одних полностью залитых водой участках пожилые вьетнамцы пахали деревянными сохами, влекомыми небольшими буйволами, женщины в закатанных до колен штанах сажали ростки риса. На других зрел урожай, их пропалывали. На третьих рис убирали. Вручную. Освобожденные полосы ждали полива с последующей пахотой. Выращенное расстилали вдоль асфальтовых дорог, доведенный до кондиции урожай маленькие лошадки везли на рисорушки. Штурман зафиксировал весь этот процесс на личный «Полароид», спросил:

— Почему на полях в основном женщины? Где их мужья?

На что получил такое объяснение — во Вьетнаме считается, что вся домашняя и полевая работа лучше получается у женщин. По столь важной причине мужчины этого государства самоустранились от обыденных хлопот и занимаются более существенными на их взгляд делами. Преимущественно торговлей прямо возле дома. Они раскладывают нехитрый свой товар в виде нескольких пачек чая, сигарет или стопки глянцевых календарей на кусок газеты, садятся на корточки, курят и ведут нескончаемые беседы о политике, погоде, соседской корове, о чем угодно, затронувшем их внимание.

Посетили местный рынок ли, базар, это было нечто среднее, чисто азиатское. Покопались в россыпях выложенных для продажи раковин. Попробовали обжаренных на раскаленных металлических листах креветок. Полюбовались ловкими движениями уличной поварихи, двумя палочками время от времени снимающей тончайшую пленку с густого рисового варева — на тарелке довольно быстро росла стопка широких круглых блинчиков. Долго, много дольше необходимого проторчали возле неестественно толстой для вьетнамки хозяйки джинсовой лавки. Она увидела интерес в глазах посетителей и мелко-мелко затряслась-закланялась, что-то засюсюкала, не иначе расхваливая свой товар. Но цены не сбавляла. Совала в руки калькулятор, выкрикивая: «Зе, зе», что в переводе значило «дешево, дешево», тыкала в цифры жирным пальцем.

Вопреки ожиданию, торговлей на рынко-базаре, по крайней мере этом, тоже были заняты преимущественно представительницы слабого пола. Обслужив покупателя, продавщица вешала на специальный крючок коническую свою шляпу, залезала в гамак и, с любопытством осматривая плывущую мимо лавки праздную толпу, обмахивалась складным типа театрального, бамбуковым веером. При виде подошедших европейцев одна из них звонко крикнула что-то соседке, та ответила, обе весело рассмеялись.

— Не иначе что-то обидное про нас сказали, ишь, как ржут!

— По-моему, ничего задевающего честь и достоинство. Перевожу дословно: первая оповестила, что вот идут покупатели, вторая посоветовала ей не подниматься, потому что это русские, они все равно никогда не торгуются. Если дорого, молча проходят мимо.

— А ведь точно подмечено. Мы больше привычны к магазинам, там цены постоянные.

Кого-то все же заинтересовала шляпа. Конечно, ее повертели и, конечно же, возвратили из-за дороговизны продавщице, что-то говорившей мелодичным голоском. Слышалось неоднократно произнесенное «нон ла, нон ла», оказывается так она называла головной этот убор для мужчин и женщин. Шах обратил внимание, что прямой конус есть признак мужской шляпы, а несколько выпуклый — женский. Делают их из обработанных особым способом пальмовых листьев. Процесс изготовления сложный, требуются разделение волокон, специальная обработка на горячей металлической поверхности, потому и стоимость высока.

Поразило обилие детишек. Любознательные до назойливости, они на первой же остановке радостно окружили путешествующих, галдели и кричали, заглядывали в автобус, явно ожидая что-то приятное для себя. Шах предупредил, чтобы мелкие вещи были спрятаны, сумки застегнуты и предостерег что-либо давать малым детям. Более старшие мгновенно оберут малыша, да еще и отлупят:

— Обращаю внимание. Детей во Вьетнаме любят, они ведут себя очень вольно, ходят на головах, им позволяется делать что угодно.

Но вот один мальчик полез к себе в портфель, вынул тетрадку с профилем Ленина, поразительно похожего на вьетнамца. Он подошел к переводчику: «Лиенсо, меня зовут Чан», показал обложку:

— Ле-нин, СССР, Мос-ку-ва!

Его одарили купленными в лавочке конфетами. Тот опасливо покосился на сверстников, подумал, протянул кулек одному из своих друзей, взялся за руку Шаха и, очень довольный найденным выходом из трудного положения зашагал со всей группой к белой полосе прибоя. Они погуляли по набережной, где угостились мороженым, посмотрели на здания санаториев, потом Чан вернулся к приятелям. Группа повернула к автобусу. Впереди ожидали переезд и длинный подъем по каменной лестнице с оскалившимися драконами вместо перил на вершину горы, где размещался храм с золотой скульптурой Будды внутри. Служитель разрешил ударить подвешенным на цепях бревном в начищенный до блеска гонг. Бронза ответила долгим сочным гудением, служитель улыбнулся и поднял большой палец. Таким образом показал, что посетители обязательно будут удачливы.