Тихий Коррибан - Шиннок Сарина. Страница 17
Мне не удается поверить до конца его словам и собственным глазам. Запертые навеки в иной реальности души. Дарт Бейн, Скер Каан, все остальные – живы здесь уже почти тысячу лет? Незавидная, ужасающая участь. Но ведь Братство, собравшееся на площади, кричало о каком-то освобождении?
- Для мертвых отсюда нет выхода? – спрашиваю я.
- Лишь один, - отвечает Плэгас, - Сердце Коррибана, которое их и держит. Оно возникло после ритуала ментальной бомбы, фактически, также благодаря Бейну. Уничтожить его – значит навсегда замуровать выход отсюда. Запертые здесь души питают Сердце, но лишь сам Избранный мог бы навсегда утолить его голод – и тогда оно не держало бы уже никого. Члены Братства Скера Каана хотели использовать Бейна, чтобы вернуться в реальный мир и продолжить свои прерванные жизни. Они, конечно, должны были понимать, что Избранный не дастся малой кровью, но они даже не представляли всей его боли, всего его гнева, всего его могущества! Дарт Бейн отплатил им сполна за свои мучения при жизни – он сделал их вечными пленниками величайшего кошмара! Он создал этот темный мир – мир индивидуальных страхов и пыток для каждого! Истинный Ситх’ари!
Казалось бы, теперь все стало на свои места, насколько можно так говорить о чем-то вообще непостижимом, находящимся, как говорил граф Серенно, «за гранью». Но я не могу в полной мере думать об этом, когда меня так поразило другое. Я думал о Братстве Тьмы, представлял их тысячелетнее заключение в этом мире кошмаров, их боль, их постоянный страх, их безумие, их существование на грани жизни и смерти, когда от них постоянно ждало новых жертв Сердце Коррибана. Как ни пытался, я не мог и представить всей боли Дарта Бейна, не упокоенного до сих пор, всего его могущества, всей его выносливости и духовной силы. Когда-то я считал себя истинным ситхом, обученным и подготовленным идеально – как же! Я ничто. Такова истина, и от нее некуда деться. Я остаюсь с чувством опустошенности, чего со мною не было никогда прежде. Как мог граф Дуку знать, что его слова окажутся пророческими? Я упал здесь. Упал очень больно.
- Коррибан создает для каждого собственных монстров? – зачем-то задаю я уточняющий вопрос – может, чтобы просто отвлечься от своих мучительных мыслей и чувств.
- Ты соображаешь, да, - сухо отмечает Плэгас.
- Но что здесь делаешь ты? – интересуюсь я.
Его плечи вновь поднимаются и опускаются в тягостном вздохе:
- Я искал путь к бессмертию, как и многие. Как и Дарт Бейн. И благодаря Бейну я нашел его. Я обнаружил способ перенести часть его души в реальный мир, совсем малую часть, заключенную в крохотный комок человеческой плоти, но наделенную невероятной силой.
Так вот с чего все началось! Главная упущенная деталь напрочь была забыта, и мы просто потеряли того, кому грозит опасность на самом деле! Если я сейчас верно понял слова мууна.
- Этот мальчик, Энакин – воплощение Ситх’ари? – осведомляюсь я.
- Да, - подтверждает это Плэгас. - Я принес его в реальный мир, чтобы он осуществил Великий План. Но Сидиус… не желал иметь преемника. Ни его, ни того графа, что встретил смерть у тебя за спиной. Ни тебя.
Я больше не сомневаюсь в правдивости этих слов. Это подобно прозрению, но я мог прийти к нему и раньше – было то, что указывало на это, были предчувствия. Учитель никогда не смотрел на меня, как на личность, начиная с того момента в самом начала моей жизни, когда он просто бросил меня на Мустафаре! И все время дальше, когда нещадно ломал мою жизнь и мой характер! Но сожаления – это проявление слабости.
- Ты пытался остановить его? – продолжаю я расспрашивать мууна насчет сложившейся ситуации.
- А ты думаешь, зачем я изучал медихлорианы? Я планировал вернуть нам Бейна, совершив Багровую Церемонию, и это удалось мне, пусть и частично. У меня были все знания… но я потерял бдительность, считая, что стал неуязвим. Я называл себя Плэгасом Мудрым… Но я был слеп.
Сказав это, он, наконец, выпрямляет спину и разворачивается ко мне лицом. Становится ясно, почему он предпочитал вести разговор, стоя ко мне спиной. Лицо мууна расчерчено глубокими кровоточащими порезами, проходящими через глаза – воспаленные, затянувшиеся желтыми бельмами, сочащиеся гноем. Спекшейся и свежей кровью и гноем испачкана вся его шея и пропитаны на груди его темные одеяния. Его немигающий взгляд направлен куда-то в пространство надо мной и остается недвижим.
- Но Сила освободит всех нас, - сипло шепчет измученный Плэгас. - Тебя выбрал Коррибан. За твою выносливость, твое бесстрашие, за боль, через которую ты прошел. За все, что Сидиус в тебе не ценил никогда! Твой учитель предал ситхов, он достоин теперь лишь смерти. У тебя же, вопреки его замыслам, есть все возможности, чтобы стать истинным Лордом Ситхов. Не хватает лишь знаний, которых он тебе не дал. Но я-то могу исправить это.
Не опуская головы и не меняя застывшего взгляда гниющих желтых глаз, муун достает из-за пазухи и протягивает мне ситхский голокрон. Черный. Трехгранный. Точно как пирамида на голове того монстра, что являлся мне здесь. Мне кажется, теперь я понимаю скрытый смысл его появлений.
- Ты не сделаешь больше ничего? – вопрошает Плэгас, когда я забираю его голокрон и собираюсь уходить.
- А что я должен сделать? – недоумеваю я.
- Ты ведь в гневе, - губы мууна дрожат в мольбе. Бессловесной мольбе о смерти, об окончании мучений.
Он напоминает мне о том, мысли о чем ушли далеко на задний план, когда на меня обрушилось такое количество трудно осмысляемой информации. Я ведь предан собственным учителем! И унижен этим Плэгасом так, что не уверен, что когда-либо смогу смыть с себя эту позорную память! Может, это и было испытанием, и благодаря ему я что-то доказал, но сейчас ослепший муун прав – я снова в гневе.
- И в таком, что с уверенностью могу сказать: ты, лорд