Штормовая волна - Грэм Уинстон. Страница 63

— Боже ты мой, не понимаю, мы тут о патриотизме говорим или подстрекаем к бунту?

— Вы говорите о городских делах, сэр? — обратился к Россу Гуоткин. — Полагаете, они ведутся грязно? Как именно?

Росс помедлил, взял графин с портвейном, налил себе и протянул его Дуайту.

— Я про банкротство банка. Оно произошло не из-за ошибки со стороны банка, а было инспирировано извне, по злой воле тех, кто обычно прячется в тени. Обычно ядом пользуются змеи, но человеческий яд таков, что посрамил бы любую гремучую змею, опустив ее на уровень слепого червя.

Росс ощутил, как Дуйат предупреждающе наступил ему на ногу, передавая графин через пустой стул Джорджу. Гуоткин выглядел озадаченным.

— Я не живу в городе и потому, вероятно, не в курсе событий. Но я не понимаю. О ком вы говорите?

— Его же убили! — воскликнул кто-то. — Совершенно точно, как пить дать. Трезвого и уравновешенного священника вроде молодого Уитворта! Он никогда бы не свалился с лошади без посторонней помощи! Да еще эта дубинка и порванный плащ!.. Но я всё равно не согласен с вами, Дэниэлл, что число преступлений выросло. Думаю, их можно сократить, если повесить побольше мерзавцев!

— Мне так жаль юную вдову. Она довольно привлекательна, но вряд ли снова найдет мужа, с тремя-то детьми и почти без денег.

— У семьи есть деньги — у его семьи. Хотя, по всей видимости, не наличными.

Росс сделал над собой усилие и произнес:

— Я говорю о тех, кто поступил бесчестно. Их имена мне неизвестны, мистер Гуоткин, поспрашивайте деловых людей. И они расскажут, если их не запугают, об анонимных письмах, которые среди них распространяли.

— Мне всё это кажется бурей в стакане воды, — вставил Джордж Уорлегган. — Попыткой найти козла отпущения для совершенно обычного банкротства. Я ценю твою преданность другу, Росс, но, как это часто с тобой случается, ты в слепоте своей не видишь фактов. — Он зевнул и прикрыл рот рукой. — А факт в том, что Харрис Паско — старый глупец, не умеющий обращаться с чужими деньгами. А если когда-то и умел, то те дни давно миновали, раз Нат Пирс сумел воспользоваться крупными суммами из трастовых фондов и...

— Ты лжешь, — сказал Росс.

На секунду повисла тишина. К счастью, это расслышали немногие, потому что вели разговоры на другие темы. Но прежде чем Джордж смог ответить или Росс добавить что-то еще, за их спинами кашлянул лакей. Дважды.

— Прошу прощения, сэр. Доктор Энис, сэр. Прошу прощения, мистер Уорлегган.

Джордж развернулся и посмотрел на слугу.

— В чем дело?

— Прошу прощения, сэр. Миссис Уорлегган. Она упала в обморок.

Прошел месяц. Небо озарилось летним светом, сено наконец-то поспело. По всей округе ждали уборку поля — по краям уже скошенные, но не посередине. Выглядели они, как вышитый носовой платок. Сидящие на столбах ворот чайки кричали, как нескладные стражи, а ветер ворошил их хвосты. По небу плыли похожие на синяки облака.

Французы повсюду отступали. Австрийцы заново набрали армию и нанесли поражение французам при Маньяно. Разнесся слух, что русские под командованием эксцентричного, но блестящего полководца Суворова оттеснили французов и вошли в Милан. Население приветствовало их, как спасителей. Русско-турецкий флот захватил Корфу. Французы покинули Неаполь и начали медленно отступать на север. Все завоевания Бонапарта оказались под угрозой.

Все мыслили теперь прямо противоположным образом: не о вторжении Франции в Англию, а о нападении Англии на Францию или на одного из ее союзников. В Вест-Индию, где свирепствовала тропическая лихорадка, почти никого не послали. Там создали полки из чернокожих, в качестве награды предложив им свободу, несмотря на сопротивление плантаторов. Новая британская армия осталась дома, готовясь к более близким и важным сражениям.

Обморок Элизабет оказался совсем некстати, учитывая ее план. Но за этим последовало нечто худшее — ее стало тошнить по утрам. И хотя она солгала Дуайту, задавшему ей очевидный вопрос, от Джорджа ей свое недомогание утаить не удалось. И когда он вызвал доктора Бенну, Элизабет пришлось признаться в своем положении. Джордж, разумеется, был рад, как и предполагалось. Он тоже хотел девочку (что успокоило Элизабет, ведь значит, он наконец-то признал Валентина). Более чем когда-либо муж стал относиться к ней, как к драгоценности, оберегать ее и заботиться, словно она несла в себе священное семя.

Элизабет забыла о том, что не удалось обмануть Джорджа относительно даты, и отбросила все страхи и сомнения, настолько непринужденно он себя вел. Он воспринял ее беременность, как естественный плод своего процветания. Дэвид Хоуэлл попросил назначить его управляющим Чилтерн-Хандредс, и округу Сент-Майкл предстояло выдвинуть нового члена парламента. Мистер Джордж Уорлегган выдвинул свою кандидатуру, и скоро предстояло оглашение. Почти наверняка он получит место без проведения выборов. На зиму Джордж уже снял дом на Кинг-стрит в Мейфэре. Элизабет могла бы родить в Лондоне.

Лишь одно событие в конце июня омрачило безоблачный горизонт.

Это событие давно ожидалось, но произошло лишь в результате скрупулезных переговоров и бесконечного взвешивания преимуществ и недостатков. Росса дважды приглашали в Техиди, и на последней встрече присутствовали остальные партнеры банка. Дважды он посещал Бассета без приглашения. Он много ездил по графству, собирая собственные силы и наращивая их вес. Осторожно, стараясь не блефовать, он проглатывал очередной пренебрежительный отказ, хотя всё в нем восставало против этого. Но Росс отказывался принять поражение, казавшееся таким неминуемым, и преодолевал препятствия по мере их появления. Демельза никогда не видела его столь решительно настроенным.

В последнюю пятницу июня в «Меркьюри» вышло объявление, позже повторенное местными листками, имеющими хождение в деловых кругах Корнуолла. Там говорилось, что с первого июля 1799 года банк «Бассет, Роджерс и Ко» в Труро сливается с Банком Паско из того же города и меняет название на Банк Корнуолла. Партнерами нового банка стали: барон Данстанвилль из Техиди, мистер Джон Роджерс, мистер Макворт Прэд, мистер Генри Стакхаус, мистер Харрис Паско и капитан Р. Полдарк.

Последнее имя добавили буквально в последнюю минуту, но раз предложение исходило от лорда Данстанвилля, никто не стал возражать. Даже Росс, для которого это стало таким же сюрпризом, как и для всех остальных, явно колебался, но не оспаривал это решение. Джон Роджерс как-то сказал мистеру Стакхаусу, не присутствовавшему на последней встрече: «Разумеется, он не принесет денег. Даже в будущем. Он не из тех, кто способен делать накопления. Но у него прекрасная репутация. И он становится значительной фигурой в графстве. Кто бы мог подумать, да? И дело даже не в его поступках. Скорее в характере».

Часть третья

Глава первая

Кэролайн вернулась в Корнуолл в начале июля и устроила по этому поводу прием. Она пребывала в хорошем настроении и была менее легкомысленной, чем обычно, но сказала, что в октябре на некоторое время должна вернуться в Лондон, потому как её тётушка планирует грандиозный приём перед новой сессией парламента, и она обещала помочь. Дуайт, по словам Кэролайн, тоже будет присутствовать. Может ли она рассчитывать на Росса и Демельзу? Росс без колебаний ответил согласием. Демельза подняла бровь и улыбнулась, но промолчала.

— Кстати, — добавил Росс, — ведь твоя тётушка — сторонница Фокса?

— Если ты про то, что она увлечена членом парламента от Бедфордшира, то да. Но не думаю, что она позволяет политике влиять на выбор друзей. Моя тётушка, — сказала Кэролайн Демельзе с болью в голосе, — вдова, и ещё довольно молодая. Она не обделена вниманием знакомых противоположного пола. Нынешний её кавалер стойко выступает против правительства. Росс всё извратил.