Штормовая волна - Грэм Уинстон. Страница 79

Крэйвен кашлянул.

— Капитан Эддерли сказал, я должен донести до вас, что вы теперь должны ему десять гиней.

Росс с удивлением уставился на него.

— Что ж, раз так... Вы хотите, чтобы я...

— Он сказал, что сумма должна быть уплачена мистеру Джорджу Уорлеггану в счет пари.

Демельза резко отвернулась от окна, но решила ничего не говорить.

— Это пари касалось меня? — спросил Росс.

— Необязательно, сэр. Я понятия не имею, в чем его суть.

Две женщины снаружи кричали друг на друга, чуть дальше слышались разноголосые колокольчики уличных разносчиков.

— Я так понимаю, мистер Крэйвен, у капитана Эддерли не было иждивенцев?

— Никого. Он завещал все, чем владел, мисс Андромеде Пейдж.

Росс поморщился, пошевелив больной рукой.

— Очень вам признателен, мистер Крэйвен. Можем ли мы предложить вам бренди? Тут осталось немного.

— Спасибо, но не стоит. Я должен идти, нужно сообщить доктору Энису. Дознание состоится завтра.

— Разумеется, я тоже должен присутствовать.

— Разумеется, вам не стоит этого делать. Это противоречит всем условиям, установленным капитаном Эддерли до поединка. Как я уже сказал, мне никоим образом не нравится случившееся, особенное мое личное участие.

— Я буду теперь до конца жизни сожалеть, что не увиделся с ним перед смертью, чтобы все уладить.

Крэйвен пожал плечами.

— Что ж, капитан Полдарк, это был честный поединок, проведенный по всем правилам. За это я ручаюсь. Так что вам не за что себя корить. Монк Эддерли был странным человеком, позволявшим себе много лишнего. И хотя он не желал вам зла за смертельную рану, которую вы ему нанесли, последним, что он сказал, было: «Жаль, что я его не убил».

Следствие коронера состоялось в верхней комнате постоялого двора «Звезда и подвязка» на улице Пэлл-Мэлл. Демельза собиралась пойти, но Дуайт отговорил ее. Чем меньше намеков на какую-то связь с капитаном Эддерли, тем лучше. Поэтому они с Россом остались дома в ожидании вестей.

Все заняло около часа. Первой выступала миссис Осмонд, домовладелица Эддерли, засвидетельствовавшая, что однажды утром в семь тридцать он приехал домой с тяжелой раной в паху. Его принесли два носильщика и сопровождали мистер Крэйвен и доктор Энис. Затем капитан Эддерли отправился в постель, сообщив, что случайно подстрелил себя, упражняясь с пистолетами в Гайд-парке. Он также пожелал дать письменное свидетельство касательно произошедшего, и миссис Осмонд является одним из свидетелей, поставивших подпись под его словами.

Затем для дачи показаний вызвали мистера Крэйвена. Он сообщил, что рано утром катался верхом, как вдруг услышал выстрел. Он поскакал в направлении звука и увидел своего друга, капитана Эддерли, лежащим на земле с сильным кровотечением. Он отправился за портшезом, а по дороге встретил доктора Эниса, согласившегося осмотреть раненого и оказать ему первую помощь до прибытия домой. Он подтвердил показания миссис Осмонд, а также заявление покойного. Отвечая на вопрос коронера, он согласился, что капитан Эддерли был известным дуэлянтом, но сообщил, что не знает ни о каких дуэлях, назначенных на то утро. Он также заявил, что к моменту его прибытия в парке не было никого, кроме Эддерли.

После этого вызвали доктора Эниса, и он подтвердил, что его в Гайд-парк позвал мистер Крэйвен. Он осмотрел раненого на месте происшествия, а позже наблюдал на дому до самой смерти.

— Когда вы прибыли осмотреть раненого, рядом никого не было? — спросил коронер.

Доктор Энис поколебался, поджал губы, но затем ответил:

— Нет, сэр.

Место свидетеля занял доктор Коркоран и подтвердил заключение доктора Эниса о том, что смерть наступила в результате пулевого ранения, пуля попала в пах, вызвав закупорку сосудов и сердечную недостаточность.

— Можно ли нанести подобную рану самому себе? — спросил коронер, забывший задать этот же вопрос Дуайту.

Обдумав вопрос, доктор Коркоран сообщил, что это нетипично, но возможно. Затем еще раз вызвали доктора Эниса и задали ему тот же вопрос. Доктор Энис нашел это возможным.

Затем коронер поинтересовался, нашли ли носильщиков, но получил отрицательный ответ. Они просто испарились, и никто не знал их имен. Присяжные удалились и совещались десять минут, а затем вынесли вердикт «Смерть в результате несчастного случая».

Но примерно в то же время, когда проводились слушания, в парламентских кругах и в обществе стало известно, что произошло. Никто не знал, откуда просочились слухи. Разумеется, все помнили ту стычку в Палате. Возможно, Эддерли сообщил что-то Андромеде Пейдж. Никто не знал, решат ли власти принять меры против выжившего, а если и решат, то у них не было никаких доказательств кроме слухов. Росс собирался поехать на похороны Эддерли, и Дуайту удалось его остановить, лишь применив силу. На похоронах кто-то из друзей Монка мог нанести оскорбление, а то и вызвать его на новую дуэль. В любом случае разговоров бы избежать не удалось.

К счастью (с этой точки зрения), Росс по-прежнему чувствовал себя скверно и мог проводить в сидячем положении лишь час или два в день. Даже более серьезное ранение, полученное в Америке, в свое время беспокоило его меньше. Дуайт смотрел на его руку с тревогой. Она отказывалась заживать.

Демельза заставила себя спросить Росса, как он будет вести себя, если констебль или другой представитель закона придут к нему с допросом. Сначала он сказал, что будет лишь отвечать на вопросы. Когда она спросила, будет ли он отвечать правдиво или врать, он заявил, что это будет зависеть от вопросов. Это не удовлетворило Демельзу, и она сама начала задавать ему вопрос за вопросом, чтобы понять, что он будет говорить. Все шло не очень хорошо до тех пор, пока она не спросила, зачем два честных человека лжесвидетельствовали в его пользу, если он собирается пренебречь их помощью.

Один день медленно сменял другой, и они оба сидели дома, дожидаясь этого визита.

Глава седьмая

Эддерли продолжал собственную извращенную игру с противником до самого конца, а потому Джордж Уорлегган ничего не слышал о его ранении до среды. Зайдя к Эддерли утром в четверг, он обнаружил, что шторы уже опущены, а хозяйка занята своими делами в ожидании мальчишки, посланного за доктором Коркораном, чтобы тот засвидетельствовал смерть. Джорджу потребовалось время, чтобы выпытать все факты. Он пошел на дознание с определенными подозрениями насчет произошедшего, хоть и не был до конца в них уверен. Распространившиеся сплетни лишь подтвердили его подозрения, и Уорлегган разъярился при одной только мысли, что соперник Эддерли избежит наказания.

В понедельник он навестил мистера Генри Булла, королевского адвоката, в его конторе в Вестминстере. Девять лет назад мистер Булл в качестве обвинителя участвовал в деле, когда Росс предстал перед судом по обвинению в подстрекательстве к бунту, грабеже и нападении на таможенника. Тогда-то Джордж и познакомился с мистером Буллом и поддерживал с ним знакомство, наблюдая, как тот делает карьеру и становится все влиятельнее. Теперь он занимал высокую должность королевского адвоката, а значит представлял интересы Короны в адмиралтейских и церковных судах.

Он показался Джорджу наиболее подходящим человеком — наиболее подходящим из тех, кого он знал. А мистер Булл, достаточно осведомленный о растущей власти и влиянии мистера Уорлеггана, отнесся к гостю с должным вниманием и любезностью. С вниманием и любезностью он выслушал мистера Уорлеггана и его жалобу.

— Что ж, разумеется, — сказал он, — я хорошо помню Полдарка. Высокомерный тип. Свершись правосудие, его бы уже повесили, но эти ваши корнуольские присяжные слишком сентиментальны. Но что касается этого дела, сэр, даже если всё, о чем перешептываются люди, правда, где доказательства. А? А? На дознании вынесли вердикт «смерть по неосторожности». Чтобы подвергнуть его сомнению, нужны свежие доказательства, подтверждающие слухи.