Штормовая волна - Грэм Уинстон. Страница 83

Росс поставил бокал.

— Благодарю вас. Именно это мне и нужно было знать.

— Но поезжайте домой, — сказал Фалмут. — Сейчас же поезжайте. Здесь у вас не осталось важных дел. Как гласит народная мудрость, с глаз долой — из сердца вон. К закону это тоже относится. Если вас соберутся-таки допросить, то это будет легче сделать на Георг-стрит, но уж точно никто не проедет три сотни миль до вашего поместья в Корнуолле.

— Понимаю.

— Тогда поезжайте завтра же, или как только позволят дела.

Росс надолго задумался.

— Милорд, благодарю вас за заботу. Это весьма любезно с вашей стороны... Но я не могу пока уехать. Не могу просто улизнуть.

Виконт Фалмут пожал плечами.

— Ну вот опять, Полдарк. Опять разногласия. И снова из-за принципов. Вам следует больше полагаться на разум, нежели на чувства.

Итак, настало время снова выезжать и показаться на публике, в Палате общин, на светских мероприятиях. В каком-то смысле это было малоприятное испытание. У Эддерли было мало друзей, но много знакомых. Он слыл человеком, вхожим повсюду. А теперь его не было нигде. Вместо него оказался житель Корнуолла с рукой на перевязи, иногда, когда позволяли обстоятельства, в сопровождении хорошенькой жены. Чужаки, незнакомцы. Разумеется, миссис Пелэм взяла их под свое крыло, но... Всем не хватало Эддерли. На них косились, шептались за спинами, разговоры затихали, когда они проходили мимо.

К удивлению Росса, в Палате всё прошло лучше. Члены парламента, похоже, сочли само собой разумеющимся, что закоренелый дуэлянт в конце концов нашел свой конец выбранным им самим же способом. Главным образом они выражали уважение человеку, который его убил. Либо Полдарк чертовски меткий стрелок, как предположил парламентарий из Бриджнорта, либо ему чертовски повезло.

В течение всей этой напряженной и неприятной недели из головы Демельзы не выходила песенка про моду.

Милейший, обречен мой стан,

Вы гляньте, что за формы!

Мелодия никак не могла отвязаться, несмотря на то, что совершенно не соответствовала всем мыслям и страхам.

На одном званом вечере Полдарки увидели Джорджа и Элизабет, и Росс припомнил странную просьбу Эддерли. Он обязан был ее выполнить, как бы это ни было неудобно и сложно. Но всё же не подобает вручать Джорджу десять гиней на глазах у всего общества, да и Джордж может принять это за оскорбление. А кроме того, и Росс, человек не особенно наблюдательный, и Демельза отметили, какими ожесточенными выглядят супруги. Вряд ли это было связано с присутствием Полдарков, потому что они остались незамеченными. У Демельзы создалось впечатление, что Уорлегганы весь вечер друг с другом не разговаривали, позже это подтвердила и Кэролайн, рассказав о слухах, будто они якобы на грани расставания.

— Расставания? — удивилась Демельза. — Но ведь она носит ребенка!

Кэролайн пожала плечами.

— На прошлой неделе или около того что-то произошло. Не знаю, что именно. На приеме у тетушки они были вполне довольны жизнью. Я видела, как они вдвоем смеялись.

— От кого ты это услышала?

— Во вторник к ним заезжала миссис Трейси, и она сказала, что Элизабет выглядит болезненно, а в доме гнетущая атмосфера.

— Это может быть связано со смертью Монка Эддерли?

— Сомневаюсь. Похоже на что-то более личное.

В разгар приема привлекательный мужчина лет сорока по имени Гарри Уинтроп, родственник маркиза Бьюта, подошел к Демельзе и стал оказывать ей знаки внимания. Она чуть ему не нагрубила. В тот вечер она приняла решение.

Два дня спустя Росс наткнулся на Джорджа в переулке, ведущем к часовне святого Стефана. Тот шел вместе с коллегой по парламенту, но вокруг было мало людей. Сейчас или никогда. Более подходящего времени для этой малоприятной задачи не будет.

— Джордж! — окликнул его Росс и ускорил шаг, чтобы его нагнать, и в этот самый момент ему пришла в голову мысль: нужно было просто послать деньги, просто послать.

Джордж Уорлегган повернулся, и Росса поразило выражение его лица, когда он понял, кто его окликнул. Там была написана такая ненависть, что Росс замер. Он никогда не видел более явственной ненависти.

Неужели Джордж так переживает из-за Монка Эддерли?

— Прошу прощения, — сказал Джордж своему спутнику. — Похоже, от меня тут что-то хотят. Я присоединюсь к вам через минуту.

— Конечно.

Мужчина бросил взгляд на жуткое выражение лица Джорджа, перевязанную руку Росса и шрам на его щеке, а потом отошел в сторону.

— И что?

— Как ты знаешь, я встречался с твоим другом, капитаном Эддерли, — сказал Росс. — Не буду рассказывать о случившемся, но перед смертью он передал мне сообщение через своего приятеля, мистера Джона Крэйвена. Это не того рода сообщение, какое я был бы рад передать, поскольку не имею желания говорить с тобой об этом, но я не могу проигнорировать последнюю волю умирающего.

— И что? — похоже, Джордж не мог вымолвить и слова.

— Он велел передать тебе десять гиней.

Росс порылся левой рукой в кармане и вытащил десять монет.

— Зачем?

— Как я понимаю, он заключил с тобой какое-то пари и проиграл. Я понятия не имею, как это связано со мной, да мне и неинтересно. Но раз он попросил меня об этой услуге, видимо, связано. Это вполне в его духе.

Росс протянул деньги. Джордж взглянул на них, а потом на Росса. Выражение его глаз не изменилось.

Джордж взял деньги и пересчитал.

А потом швырнул все десять монет Россу в лицо и повернул прочь.

К счастью для всех, к Россу как раз подошел Джон Буллок, член парламента от Эссекса, он заметил случившееся и схватил его за руку.

— Спокойно, мой мальчик, спокойно. Достаточно одной стычки за сессию. Давайте не будем затевать новую.

Буллок в свои почти семьдесят лет был крепким стариком и не ослаблял хватку на руке Росса.

— Вы... видели, что произошло, — сказал Росс, поморщившись, когда больной рукой попытался стереть с лица капли крови. — Вы видели, что произошло!

— Да, видел. И сожалею о напрасной трате золота. Если позволите, я подберу для вас монеты.

— Я мог бы... — Росс запнулся. Он хотел сказать «Мог бы вызвать его на дуэль», но понял, что имеет в виду Буллок. Даже если его спровоцировали, вторая дуэль покончила бы с Россом.

Подошел еще один парламентарий и стал поднимать разлетевшиеся монеты. Оба протянули деньги Россу, который оцепенело пялился в переулок и вытирал лицо. Но он отказался взять гинеи.

— Это деньги Уорлеггана, — объяснил он. — Я их не возьму. Прошу, отдайте деньги ему. Я не смогу себя контролировать, если окажусь рядом с ним.

— Думаю, — миролюбиво заметил Буллок, — лучше пожертвовать их бедным. Мне не улыбается мысль пытаться всучить их одному из вас.

Дома Росс ничего не сказал Демельзе, а когда она спросила, откуда на его лице ссадины, ответил, что какие-то мальчишки дрались, когда он проходил по печально известному кварталу Маленькая Франция, и несколько камней угодили в него.

Вечер прошел тихо, каждый погрузился в собственные мысли и не желал ими делиться. Вся чудесная близость, всё счастье первой недели в Лондоне казались такими далекими, будто их никогда и не было.

Укладываясь в постель, Демельза спросила:

— Теперь ты в безопасности, Росс, как думаешь?

— В безопасности?

— От полиции. Прошло уже три недели. Если бы тебе собирались предъявить обвинения, то разве уже бы этого не сделали?

— Надо полагать.

— В точности так же сегодня сказала и Кэролайн.

— Я в долгу перед ней за эти заверения.

— Росс, тебе не следует говорить со мной с таким сарказмом.

— Прости. Конечно же, не следует.

— Что ж, я тоже в долгу перед ней за эти заверения, ведь исходят они, по всей видимости, не только от нее, но и от Сент-Эндрю Сент-Джона, адвоката, который знает, как работает закон. Он сказал, что главная опасность уже позади.