Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина. Страница 34

— Это все, что вы можете сказать обо мне? — почти успокоившись, тихо спросила Фреда.

— Еще я могу сказать с уверенностью, что в вас есть частица крови ведьмы или колдуна и какого-то существа, способного менять форму. Возможно, ликантропа или перевертыша. И тот, кто заставил вашу сущность “заснуть”, сделал это, прибегнув к помощи сильной и древней магии. Возможно, был применен ритуал на витэ — крови вампира, что каким-то образом пробудило в вас несвойственные живым способности Мага крови. — Пристальный взгляд Вагнера удерживал на месте, не давая Фреде вскочить и взволнованно забегать по комнате.

Но она вроде бы даже и не собиралась волноваться. Лишь мрачнела с каждым мгновением и неотрывно смотрела на вампира потемневшими глазами.

— Наместник Краус усмотрел в ваших действиях нечто враждебное по отношению к нам. И вы все еще находитесь в статусе подозреваемой по нашим законам, а меня обязали отвечать за вас и все ваши деяния. Это так, к слову. Если вы вдруг забыли.

— Мои деяния! — фыркнула Фреда. — Ничего я не забыла, — добавила она, борясь с порывом обрушить на голову Вагнера тяжеленную книгу, лежащую у нее на коленях.

— И вы должны знать кое-что о владеющих Магией крови. Мы все считаемся опасными колдунами, изгоями в своем мире. Нас боятся и нам не доверяют. Нам льстят, нас шантажируют или пытаются подкупить, чтобы, так или иначе, переманить на свою сторону. А нередко стремятся убить, чтобы убрать с пути раз и навсегда. Мы пребываем в постоянной готовности дать отпор. Чаще всего именно наши собратья, непонимающие нашей природы, и оказываются нашими врагами. Однако спешу вас утешить: нас боятся и мечтают уничтожить, но с нами считаются и чаще всего не рискуют связываться, — заключил вампир.

Фреда какое-то время молчала, размышляя, и, наконец, тихо произнесла:

— Вот уж поистине “Многие знания преумножают печали”…

Неожиданно застывшее лицо Вагнера неузнаваемо изменилось, и Фреда, пораженная, поняла, что он улыбается. Улыбка “Голема” была мягкой, искренней, почти теплой, пока не обнажились его удлинившиеся белоснежные клыки.

Еще одно доказательство его природы и вряд ли бутафорское…

— Добро пожаловать в мой мир, Фреда. Вы теперь почти одна из нас, и на данном этапе эта Цитадель в Праге — ваш дом и ваше убежище, — сказал он.

— Спасибо за сомнительные разъяснения, слабые утешения и предоставленное убежище, но это ваш мир и только ваш.

Фреда поднялась с дивана и быстро подошла к камину.

Ей вдруг стало так холодно и неуютно, что даже жар, идущий от пылающих поленьев, оказался недостаточным, чтобы хоть чуточку согреться. Она обхватила себя руками и дрожала, едва сдерживая стук зубов.

— Послушайте, Вагнер, — повернулась она к вампиру, — не знаю, способны ли вы еще понимать тонкости человеческого восприятия, помните ли еще слабости людей и то, как они ощущают этот мир и происходящее в нем, но то, что вы мне сейчас наговорили, пока никак не хочет укладываться в моей голове. Все настолько чуждо, нереально, и мне трудно, а точнее невозможно, в это поверить. Все это так…

— Противоестественно и неправдоподобно. Понимаю, — отозвался Вагнер. — Вам нужно время и еще что-то, чтобы осознать. Пусть и не принять, но хотя бы начать считаться с вероятностью того, что такое возможно. Дайте шанс произойти этому.

— Как?! — воскликнула Фреда. — Это совсем иное измерение, в котором я и дышу-то с трудом… Мне и сейчас упорно кажется, что вы меня дурачите. Вот только для чего…

— Я не дурачу вас. В этом нет никакой необходимости. — Вагнер поднялся со своего кресла и приблизился к собеседнице. — И в достаточной мере представляю, что чувствуют люди, попадая в странные и опасные обстоятельства. Поэтому я с вами не стану спорить и ни в чем больше не буду убеждать, а предоставлю возможность во многом разобраться самой, — заявил вампир.

— Как великодушно с вашей стороны, — с невеселой иронией проговорила Фреда.

— Не стоит благодарности, — в тон ей отозвался Вагнер. — Эрцгерцог вызывает меня для доклада о том, как обстоят дела с вами, — вдруг без перехода добавил он.

— И как со мной обстоят дела? Что вы скажете ему? — поинтересовалась равнодушно, не отрывая взгляда от пламени в камине.

Вагнер был довольно высок, строен и широк в плечах, но совсем не могучего телосложения и не столь внушительного роста, чтобы вызывать ощущение исключительной силы и мощи. Однако сейчас Фреде казалось, что вампир навис над ней темной глыбой. Регент ощущался как сгустившаяся тень, фрагмент тьмы. Фреда почувствовала внутренний холодок, словно в ее самообладании образовалась брешь, через которую проникает страх, делая уязвимой, слабой и покорной.

— Не все так просто, — ответил вампир.

— Да кто б сомневался… — пробормотала Фреда.

— Именно, — подтвердил Вагнер, — я подчиняюсь не только Краусу. Надо мной стоят иные крайне влиятельные фигуры. Их мнение и будет решающим.

— Что за “фигуры”? Еще более вампиристые вампиры? — съязвила она.

— Намного более вампиристые, — подтвердил Регент. — Зовутся Аспикиенсами, их трое. Они стоят во главе всех, кто наделен Магией крови, и при этом совершенно обособлены — Краусу практически не подчиняются. Аспикиенсы не вмешиваются в политику, экономику и социальную сферу нашего сообщества. Они наблюдают, анализируют, распоряжаются, следят за выполнением их решений, поощряют и наказывают. От их слова зависит ваша судьба. И моя тоже.

— Инквизиция какая-то, — сказала Фреда. — Вы специально меня запугиваете? Не нужно пытаться сделать меня более покорной и уязвимой. Напрасные старания. Я не из трусливых, как вы убедились, и одинока, как вам известно. Мне нечего терять, поэтому шантаж отпадает.

Произнося это, Фреда с недоверием наблюдала, как лицо Вагнера чуть расслабилось: исчезли тени, залегшие вокруг сурово сжатого рта, взгляд стал менее резким. Он посмотрел на нее… почти ласково, но очень быстро все это скрылось за непроницаемой завесой его привычной невозмутимости.

— Вас пугать — довольно рискованное предприятие, — отозвался вампир. — Я просто посвящаю вас в то, как обстоят дела. Как бы там ни было, но вам необходимо научиться ориентироваться.

— Понятней мне не стало, уж извините, — огрызнулась Фреда. — Что-то мне совсем не приглянулось, что мою судьбу собираются решать какие-то Ас…. пикси… Как вы их там назвали?

— Аспикиенсы, или Смотрящие. Хотите — верьте, хотите — нет, но здесь без вариантов. Во всяком случае, позволить решать вашу дальнейшую судьбу Краусу — едва ли не худшая версия из всех возможных, — заметил вампир, понижая голос.

— Почему это?

— Его Светлость очень неравнодушен к разного рода диковинам вроде вас. Страсть наместника — коллекционировать и использовать всех и всё, кто его окружает или попадает в поле зрения, с максимальной выгодой. Хотите иметь дело с Краусом? Извольте. Он вцепится в вас мертвой хваткой.

— Ни с Краусом, ни с вашими этими Ас… Смотрящими, ни с вами я иметь дел не желаю, — решительно заявила Фреда. — Но, если придется выбирать, предпочту тех, кому буду больше доверять.

— И каковы же критерии вашего выбора? — поинтересовался Вагнер.

— Так я вам и сказала. Возьму пример с этих ваших Смотрящих — не вмешиваюсь, наблюдаю, анализирую — а там посмотрим. — Говоря это, Фреда медленно двинулась вдоль стеллажей, ведя рукой по книжным корешкам.

Она не видела, как разгладилось лицо Вагнера, как смягчился и ярче засиял взгляд, неотрывно следивший за ней. И Фреда не заметила, как он сделал едва уловимое движение, подавшись вперед, словно на миг уступил невидимой силе, повлекшей за собой.

Глава 10. Кто ищет, тот найдет

Кто ищет, тот найдет

«Когда одна часть разрушена — рушится все».

(фильм “Ворон”)

Леонар Борегар никогда не считал нужным беспокоиться о том, что, преследуя свои цели, он задевал или нарушал чьи-то интересы.

Отказываясь от сделки с пражским наместником Краусом, бизнесмен Борегар обрел в его лице недовольного и уязвленного несостоявшегося клиента. А потом еще одного — в Австралии, когда отказался ехать туда, сославшись на непредвиденные обстоятельства.