Приманка - Чиркова Вера Андреевна. Страница 39

— Вели… — приподнявшись со своей каменной лежанки, Род стиснул меня в стальных объятьях, — я не смеюсь, я радуюсь, хотя мне плакать нужно. Отсюда нет выхода, вон тот гад со злости все завалил. Я пытался расчистить, по они сыплются и сыплются. А теперь дай еще глоток вина и рассказывай, как ты умудрилась сюда попасть.

— Какой еще гад? — мгновенно насторожилась я, оглянулась и на несколько секунд настороженно замерла, разглядывая представшую передо мной картину.

За решеткой, с той самой стороны, где прежде стояла я… вернее, мое сознание, виднелся широкий проход с гладкими стенами, округло переходившими в такой же зеркально поблескивающий потолок. В глубине этого прохода сиял загадочный свет, но до грубо вырубленных стен продолговатой пещеры, где находились мы, доходили только его слабые отблески. Они довольно уверенно вырывали у мрака перегораживающую пещеру решетку с врезанным посреди странным символом, но потолок и стены тонули в густом сумраке. Поэтому я не сразу рассмотрела у стены лежавшее на довольно толстом тюфячке мужское тело, а обнаружив его, начала догадываться, как неверно представляла ранее события, забросившие сюда моего мужа.

Неподвижный сокамерник Танрода был гоблином, теперь я мигом узнавала их по крючковатым носам и низко нависающим над узкими глазами густым бровям.

— Что с ним? — одними губами спросила мужа, отворачиваясь от шпиона.

— Попытался швырнуть в меня сон, — на миг оторвавшись от еды, буркнул Танрод, — но я успел отбить. Ты извини, любимая, я позже все расскажу, а пока объясняй, как ты сюда попала?

— Доганд принес амулет. — Стараясь не смотреть, как он пытается сдерживаться и не глотать мясо непрожеванными кусками, деликатно отвернулась и принялась искоса рассматривать ту часть пещеры, которая была за решеткой.

С нашей стороны рассматривать было нечего, всюду лишь груды больших и малых камней да пыль. Несколько довольно крупных осколков валялось и за решеткой, но понять, каким именно образом они оказались там, я так и не смогла. Хотя фигурно вырезанные отверстия особенно маленькими не были, но проскочить сквозь них корявым обломкам казалось, на мой взгляд, невозможным.

— Ну и дальше?

— И сказал — спи. — Объяснять ему, как сильно я хотела оказаться здесь, рядом с ним, теперь почему-то стало неловко.

Ведь уже поняла, как опрометчиво поступила, прорвавшись сквозь неведомые заслоны всего лишь с жалким узелком, в котором еды Танроду хватит от силы на два раза… если он сумеет устоять перед искушением проглотить все сразу. Я-то недавно завтракала и вообще привыкла есть мало.

Смутное движение, скорее мгновенный отблеск света, внезапно привлекло мое внимание, и я внимательнее вгляделась в спящего за решеткой гоблина. Танрод ведь не сказал, когда тот может проснуться, наверняка и сам не знает. А это значит — в любой момент.

Однако сколько я ни смотрела, гоблин так и не пошевельнулся, и тогда я решилась осторожно взглянуть на примолкшего мужа.

Оглянулась и замерла, чувствуя, как на глазах снова выступают непрошеные слезинки. Танрод снова спал, одной рукой крепко прижимая к себе узелок с недоеденным хлебом, а второй так же цепко ухватившись за мой пояс. Выражение лица у него было по-детски удивленное и до того искренне-счастливое, что мне снова до спазма перехватило дыхание. Не знаю, сколько я так сидела, роняя слезинки и отчаянно боясь спугнуть этот миг откровения, но точно зная, как старательно буду хранить его в душе всю жизнь.

Вырвал меня из этого блаженного созерцания тихий, бесстрастный голос, раздавшийся почти рядом, всего шагах в трех:

— Кто ты и по своей ли воле пришла?

Я неверяще подняла голову, огляделась и недоверчиво нахмурилась, никого не обнаружив в том месте, откуда исходил голос.

— А ты кто, чтобы меня спрашивать? — огрызнулась недружелюбно, но почти тотчас, припомнив свое вечернее решение свято исполнять наказы мужа, потянулась к подвешенному на поясе зеркальцу.

— Что там у тебя? — равнодушно поинтересовался невидимка, однако я уже расстегнула чехол и заглянула в темное стекло.

Хотя уже начинала догадываться, кто это может быть, и в глубине души была готова к тому, что увижу, но все равно на целую минуту потеряла дар речи, обнаружив плавно покачивающуюся над обломками призрачную фигуру красавца-блондина в белом одеянии и венке из ромашек.

— Ну? — В безликом голосе блондина прорезалось нетерпение.

— Всего лишь зеркальце, — примирительно протянула в сторону фантома подарок мужа. — Вот оно. Вот только без него я не вижу ни иллюзий, ни личин, ни магически изготовленных вещей.

— Но ты же одаренная, — возразил эльф недоверчиво и резко смолк.

Молчала и я, ошарашенно рассматривая невероятное существо, сидевшее как раз под фантомом. Серенькое и лохматое, на вид чуть крупнее кошки. Однако тельцем, мордочкой и особенно ручками оно больше походило на обезьянку с Южных островов. Только уши были лопушками, как у медвежат, да глаза круглые, совиные. И носик маленький, аккуратный.

— А ты кто? — набравшись смелости, тихо шепнула, глядя ему прямо в глаза.

— А ты кого видишь?

— Медвежонка… очень маленького и глазастого, с человечьими ручками.

Соседний с существом камень шевельнулся, сел и распахнул круглые глазки. Потом еще один и еще. Это что, они меня напугать хотят?

— Так вот, значит, кто охраняет сокровищницу эльфов, — задумчиво кивнула сама себе. — И стало быть, вы сильные маги, раз можете не пускать сюда гоблинов. А дорогу на волю вы случайно не знаете?

— А ты сюда зачем шла? — неподкупно уставился на меня самый первый страж.

— За своим, мне чужого не нужно. Вон тот гоблин как-то исхитрился моего мужа сюда затянуть… вот он лежит, Род мой. Только выхода отсюда я не знаю, я ведь хотела только посмотреть издали, как он тут, а путь сам открылся.

— Не сам, — сурово сообщил маленький маг и махнул лапкой в сторону Танрода. — Это он и открыл, во сне тебя увидел.

— Но раз он открыл сюда, — затаила я дыхание, — значит, может и на волю вывести?

— Не может, сил у него мало. И еще вот эта решетка — видишь печать? Она из всех, кто сюда попадает, силы тянет.

— Что же нам делать? — Мой голос против воли расстроенно дрогнул.

— Сначала ответить на вопросы. — Мой собеседник был непоколебим.

— Да с удовольствием, задавай.

— Ты признаешь, что пришла по собственной воле?

— Не признаю. Я даже не догадывалась, что путь может получиться таким способом. Но могу сказать честно — если бы знала заранее, то пришла бы сюда еще вчера.

— А какие вещи ты хотела бы отсюда вынести?

— Только мужа, ваших камней и артефактов мне и даром не нужно.

— Вот как… — задумался он и вдруг сердито зыркнул на сидевшего рядом с ним сородича, втихомолку пихавшего его в бок темным кулачком: — Не мешай, сам знаю. И как тебя зовут?

— По рождению Вельена ле Морнье, по службе — Эвелина Бенро, а по семейному положению — Вельена Ледхар.

— А мы пикси, слышала о таких?

— Очень немного, но в наших легендах они меньше вас и имеют крылья.

— Мы горные, но крылья открывать тоже умеем — в крайнем случае. И раз тебе ничего не нужно, кроме спасения мужа, давай торговаться. Что отдашь за то, чтобы мы вынесли его наверх?

— Да все, что захотите.

— А мы все и хотим, — хитренько хихикнул эльфийский охранник.

— Берите. — Как-то резко перестали мне нравиться эти малыши.

И мне не амулетов сейчас жаль и не украшений, за эти три дня на всю жизнь осознала яснее ясного, какие вещи нужно ценить и беречь из последних сил, а о чем и вспоминать не стоит. Нет в мире ничего дороже людей, которых любишь и которые любят тебя.

А вот мохнатеньких пикси жаль, и эльфов, которые их создали, тоже. Ведь по повадкам хитрых созданий будут судить и о них самих.

— А вон то? — рассматривая кучку снятых мной украшений, подозрительно поджал губки старший страж.

— Оно не снимается, — отстегнув серебряную обманку, показала я четки.