8 историй (СИ) - Резник Юлия. Страница 14

— Девушка… Мы передумали. Вы сейчас налево поворачивайте, и напротив пятого дома тормозите. Сколько я должен?

Вита озвучила сумму и послушно свернула на старинную улочку, мощёную булыжником. Она обожала этот район! Интересно, что здесь понадобилось Сергею? Данька вон тоже с любопытством озирался по сторонам.

Сергей протянул Вите деньги и кивнул парню:

— Пойдем. Раз домой не хочешь, я тебе кое-что другое покажу. Думал, сюрприз ко дню рождения организовать, да с тобой организуешь! — сокрушенно покачал головой мужчина.

Данил растерялся:

— Сереж… Да я подожду. Правда. Ты извини меня. Я просто что-то общее… Наше совместное хотел… Думал, тебе понравится тот домик… — бормотал парень, выбираясь из машины.

— Пойдем-пойдем! Чего уж… Решил рассекретиться, так чего ждать?

Вита смотрела вслед уходящим мужчинам и не могла избавиться от мысли, что перед ней пара. Самая настоящая. Несмотря на то, что это были мужчины, они смотрелись вместе очень органично. От них исходило особенное тепло. Присущее только влюбленным.

Между тем Сергей открыл дверь подъезда.

— Куда мы идем? — спросил Данил.

— Сейчас увидишь! — Сергей широко улыбнулся. Почему-то этот день, начавшийся с приличной нервотрепки, вдруг стал едва ли не самым счастливым днем в жизни. Он находился в предвкушении. Он был уверен, что, наконец, поступает правильно. Так, как того заслуживает любимый. Данька непонимающе оглядывался, но беспрекословно следовал за ним. Доверчивый, открытый, родной…

Наконец поднимаются на верхний этаж. Сергей извлекает ключ и открывает дверь.

— Прошу! — Пропускает вперед Данила.

Данька заходит в квартиру с высокими потолками, оглядывается…

— Здесь выход на крышу! — благоговейно выдыхает парень.

Сергей кивает, откидывает поворотный механизм, и они выходят на запорошенную снегом крышу. Вид открывается изумительный… Подол, купола Софии Киевской. Дыхание перехватывает от такой красоты, пропитанной духом времени.

— Невероятно… Невероятно просто, — повторяет Данил, неверяще покачивая головой.

— Я хотел подарить тебе эту красоту на день рождения, но ты немного скорректировал планы.

— Спасибо, — выдыхает парень, переплетая пальцы с любимым мужчиной. — Спасибо тебе, Сереж… Весной здесь, наверное, вообще неописуемо красиво…

— Ну, что ж… Через месяц узнаем. Весна-то уже наступила, — справедливо заметил Сергей, притягивая парня в объятья.

— Ты и весной меня сюда приведешь? — улыбнулся он, потираясь носом о лацкан пиджака.

— Почему приведу? Мы и не будем уходить. Ты же давно твердишь, что хочешь что-то общее. Только наше. Вот. Наш дом, — развел руками Сергей.

— Как наш? — потрясенно распахнул глаза Даня.

— Ну, знаешь ли… Один я ипотеку не потяну. Ты в курсе, сколько деньжищ стоит твоя мечта?

Данька моргнул. Осмотрелся более основательно. Вернулся в комнату. Когда-то давно он рассказал Сергею, что всегда хотел квартиру с выходом на крышу. Чтобы можно было помечтать, или подумать, разглядывая звезды… Честно признаться, Даня думал, что Сергей пропустил эту информацию мимо ушей, как и всю другую его болтовню… А он все запомнил. И подарил ему что-то большее, чем квартиру, о которой он всегда мечтал.

— Я люблю тебя, Сережа. Хоть ты и не любишь этих признаний.

— Люблю!

— Признания?

— Нет… Да… Я тебя люблю, Дань. Я знаю, что тебе со мной тяжело. Знаю… Только ты не опускай руки, ладно? И я тоже буду стараться… Обещаю, что буду. Я и билеты купил в Прагу, как ты хотел… Ты прав, я действительно очень мало вкладываю в наш союз, но я буду стараться, — тараторил Сергей. Его как будто прорвало. Все, что копилось в нем — все чувства, все страхи, вылились в эти рваные слова. И это было настолько на него не похоже… — Дань, ты только не уходи.

Данил всматривался в любимые карие глаза и не мог поверить, что, наконец, слышит то, что слышит. А Сергей испытывал невообразимое, непередаваемое облегчение. Он справился, у него получилось… сказать. Они как-то одновременно потянулись друг к другу. Просто в этот момент они не могли быть порознь. Только вместе, как и во все последующие дни. Потому что впереди их ждала долгая счастливая жизнь. Потому что даже мужская любовь вполне возможна, если только позволить ей случиться.

История 4. Ольга и Бахтияр

Распрощавшись с нетрадиционной парочкой, Вита заскочила в торговый центр. В туалет хотелось просто смертельно! Справившись со своими делами, и купив баночку йогурта в находящемся тут же супермаркете, женщина снова вернулась к машине. Адрес нового заказа — церковь. Эко ее сегодня заносит, — думала Вита, осторожно отпивая из баночки. Наверное, следующий пассажир будет скучным. Уж точно никаких геев или изменников. И правда, ее ожидала скромная молодая женщина.

— Здравствуйте. Мне на Виноградарь, — негромко проговорила она. И только тут Вита заметила синяки на лице пассажирки. Та неловко поправила повязанный на голове платок и отвернулась к окну. Вита закусила губу, подавляя порыв ярости, и немного более резко, чем следовало, нажала на педаль газа. Пассажирка дернулась и ухватилась за сидение.

— Извините, — пробормотала Вита, все еще силясь взять эмоции под контроль.

— Ничего, — практически прошептала женщина.

Она была бы красива, если бы хоть как-то стремилась подчеркнуть свою красоту. Но никаких следов косметики на лице пассажирки не было. Если не считать пудры и тонального крема, которыми та пыталась замазать побои. Телефон женщины зазвонил. Она испуганно подпрыгнула.

— Баха! — И такая радость в голосе! — Привет. Да, звонила… Я ушла от Владимира, Баха… Да. Еще в начале недели. Нет… Не могла тебя поймать… Прости… Хорошо, — засмеялась пассажирка. — Не буду извиняться. Приехать?! Нет, Баха, я не могу. Ты же только после рейса… Да?! Ладно…

Женщина положила трубку и тихонько пробормотала:

— Планы изменились. Мы не могли бы поменять маршрут?

— Без проблем, — улыбнулась Вита. — Куда едем?

— Мне на Гарматную…

Вита кивнула, вбивая адрес в навигатор. Пассажирка немного расслабилась и снова уткнулась в окно. Ольге было страшно. Она решилась на то, на что, по собственному убеждению, была совершенно не способна. Оля вообще не понимала, откуда у нее взялась смелость отважиться на такое… Уйти. От мужа, с которым она венчалась пять лет назад. В этой самой церкви, от которой они только что отъехали. Мужества в ней никогда не было. Как и силы духа. Она вообще не умела кому-либо противостоять. Будь то родители, подруги, или муж. Именно из-за своей бесхребетности Ольга вышла за нелюбимого, именно из-за нее она чуть было не лишилась самого важного в жизни. Своего Бахи.

Они познакомились давным-давно. На праздничной линейке, посвященной первому звонку. Тогда маленькая Оленька пришла в школу в первый класс. Ее соседом по парте, несмотря на недовольство Ольгиной матери, стал маленький темноволосый мальчик. Бахтияр. Ольгу с ходу заинтересовало такое редкое и невероятно красивое имя, да только выговорить его ей было совершенно не под силу. Она заикалась. Глядя на ее судорожные попытки, Бахтияр щербато улыбнулся и проговорил:

— Называй меня Баха. Так проще.

Этим он ее покорил. Потому что не стал смеяться, как все другие дети, а просто пришел на помощь. Она влюбилась в него именно тогда, хотя Баха утверждал обратное:

— Нет, Олька… Влюбилась ты в меня, когда я тебе конфеты предложил в неограниченном количестве.

Ольга смущенно смеялась в ладошку, отрицательно качая головой. Да, то щедрое предложение она запомнила навсегда. Как-то раз на переменке Баха угостил ее конфетами. Семья Оли жила бедно, и конфеты она ела редко, поэтому предложение мальчика было таким заманчивым! Особенно, когда он добавил, протягивая горсть шоколадок:

— Бери, сколько хочешь! Мне не жалко. Хочешь… хоть целых две бери!

Целых две — это было так много! Он вообще был очень щедрым, и внимательным, и надежным. Оля бы и вовсе никогда не расставалась со своим Бахтияром, если бы это было возможно. Только ее маме Баха почему-то совсем не нравился. Она называла его странным прозвищем «черный», и каждый раз крестилась при виде мальчишки. Будто бы он был исчадием ада. Только годы спустя Ольга поняла, что ненависть матери была вызвана тем, что Бахтияр был мусульманином. Сама Галина была рьяной христианкой, и в таких же традициях воспитывала дочь. Именно вопрос веры и стал камнем преткновения в их с Бахой жизни.