Охотничий пес (СИ) - Попов Андрей Алексеевич. Страница 49

   Иные не без основания не любили, когда на их территории появлялись люди, однако в присутствии полицейской свиты они не предпринимали попыток прогнать непрошеных гостей.

   Ядовитые клубы зеленоватого тумана с резким химическим запахом рядили квартал тошнотворным одеяльцем. Асфальт был дырявый, как изъеденный гусеницами капустный лист или испестренная метеоритами лунная поверхность, в маленькие рвы и бассейны дыр тонкими ручейками стекались воды маслянисто-радужные и пахучие.

   Фантасмагоричный муравейник поднимался над землей, опоясанный брезентовыми палатками, раскосыми шалашиками из досок и серо-бурыми шатрами, а над ними тянулся лес грибов-дымоходов и жирно-копченые колонны чада.

   В этом железобетонном муравейнике жили так называемые богатые и старейшины всех рас, а в хорошо отапливаемых подвалах находились общие ясли и склады. В лагере-деревеньке, что разбился на несколько километров вокруг, огороженном каменной стеной от всего остального "нормального" города, жил рабочий класс. На краю гетто Иных были улочки с говорящим названием Днища: здесь выживали парии сообщества нелюдских рас, те, кто нарушил правила общины или обкрадывал-убивал своих же.

   Краснолюдки, гретчины, алекхи, кобальты, полурослики, хоббы - в густонаселенном гетто проживала треть города, и в это было нетрудно поверить. От Иных непереносимо несло немытыми телами и болезнями, и Ханна невольно загримасничала от отвращения, сдерживая позывы рвоты. Толпа местных сопровождала ауто-да-феров и полицию лихой бранью на своем диалекте, когда они пересекали гетто до того самого муравейника, где уже ожидали старейшины общины и их жрецы.

   - Ваш у нас появляться нет причина, - заговорил вождь гоблинов и кобальтов.

   Он был поджарист, но жилист, его гранитно-серая кожа напоминала обломок скалы, кроваво-красные патлы заплетены в косички, кошачьи глаза злобно блестели при взгляде на Анну. В его остроконечных ушах гроздились гвозди и шурупы вместо серег, на груди висели амулеты из крышек консервных банок. На старике был плащ из собачьих костей да женский шнурованный корсаж, подобранный на свалке. Подле него стоял его жрец, вождь краснолюдков в рыболовных снастях и блеснах и его жрец, и алекха в кожаной накидке.

   - Не вам решать, есть ли у нас причина, - холодно плюнула Анна и показала ему свой секретарский жетон. - Прочь.

   - Вы не сметь говорить вождь непочтенно! - закричал его жрец. - Пусть ваш уходит, мы не нарушать законы город.

   Он выглядел приземисто по сравнению с его вождем, его лысую голову увенчивала корона из проволоки, куриных перьев и птичьего помета, на шее удвоенной длины висели бусы из погнутых ложек и вилок, в руке водопроводная труба заместо посоха.

   Анна вскинула руку над головой, и полицейские взвели курки.

   - Мне наплевать, как разговаривать со всякой третьесортной челядью, - улыбнулась она, обнажив, свои белоснежные, как и ее слепой глаз, клыки. - Это дело тайной полиции, и если городские власти идут вам на уступки, то мы не обязаны вам вообще ничем. Или вы не мешаете нам работать, или все отправятся к праотцам. Если вы не поняли, вот это, - она ткнула вождя длинным носом в секретарский жетон. - Означает, что мы можем идти куда захотим!

   Старейшины привыкли к безраздельной власти в своем крохотном королевстве, и их нужно было поставить на место, дабы они не вмешивались в дела тайной полиции.

   Ауто-да-феры прошли внутрь муравейника, к входу подвезли полицейский омнибус, и из него вышел Волчонок. Маленькая армия полицейских и ауто-да-феры спустились на нижние этажи муравейника под самые ясли в продовольственный склад, расчистили дощатый пол от шматов почвы и пыльных тюков с прелым картофелем и отодрали доски. Блеклый свет ручных фонарей выхватывал из затхлой тьмы спуск в катакомбы, дыру, смахивающую на зев гигантского червя.

   - Надеюсь, этот проход не засыпан, как другие, - тихо сказала Анна.

   Они начали погружаться в жерло, Анна насторожено осматривалась в белесо-сером туннеле с вбитыми в деревянные сваи и подпорки крюками и факелами в стенах. Фонари в их руках направляли вглубь туннеля полусферу света, распугивая черноту впереди. Они спускались узенькой процессией, туннель шел под некрутым наклоном в несколько сотен ярдов.

   Скоро они оказались перед развилкой, Волчонок стоял и вынюхивал след, пока Анна не высказала:

   - Похоже, оба прохода ведут к нужному нам месту.

   - Вы предлагаете... разделиться? - неуверенно пробормотала Ханна, поравнявшись с ней.

   - Пожалуй, - ответила она, всматриваясь в вязкую тьму. - Ты пойдешь с Маркусом в левый проход, возьмешь с собой семерых парней и Збынека. Я возьму остальных.

   Ханна кивнула и развернулась к апотекарю, тот выражал во взгляде неодобрение этой идеей, но промолчал. Они разминулись, и Анна пошла в правый проход в сопровождении кинокефала и шестерых парней, а Ханна с остальными в левый.

   Анна нравилась Ханне как учитель куда больше даже знаменитого Охотничьего пса. Она не обладала экстраординарным даром, однако была находчивее знаменитого коллеги. Она научила ее как без специальных спектральных очков и астральных антенн вычислять направления магического ветра по поведению жуков или по тому, как собираются птицы в лучевидные стаи, как с помощью соли и свечного воска узнать время проведения ритуала на человеческой крови и так далее по списку.

   Потому сомневаться в действиях своего временного и неофициального учителя ей не приходилось, но что-то неприятно екало у Ханны в груди и сосало под ложечкой; наверно, мыслилось ей, на нее так действовала тягучая, как смоль, беспросветность древнего лаза.

   Их группка вышла в вытянутый зал с полукруглыми каменными сваями, кафель пола давным-давно выцвел, вдоль стен находились глубокие ниши, в коих лежали, обернутые в паутинную вуаль, будто бы постарался гигантский паук, мумии доимперской знати.

   Каменные змеи опоясывали пузатые колонны, а в их глазницах мерцали зеленоватые стекляшки. Кто-то из полицейских подошел к нишам поближе, заглянул и толкнул носком ботинок пустующую урну рядом на полу. Пар выходил из ртов присутствующих, тут было довольно-таки холодно.

   И воняло знатно.

   А еще отвратительно жужжали мухи.

   Збынек весь нахохлился как воробей и издал сдавленный скулеж в конец залы: там, преградив чернеющий зев прохода, стояла группка из нескольких человек, а их опаловые амулеты злобно поблескивали в полусфере света ручного фонаря. В сердце смертоносного оцепления стоял, окруженный зловещим заревом опалов, маг реаниматор-повелитель мух. Вокруг его исхудалой особы, обернутой в грязный серо-коричневый плащ монаха, кружил рой изумрудных мух, от него несло страшным фекальным смрадом.

   - Именем экзархия, сдайтесь, - наивно выкрикнула Ханна, в ответ пришельцы лишь от души рассмеялись, и издевательских хохот разрезал затхлую тишину катакомб.

   Ханна тянулась за шпагой, запрятанной в ее декоративной трости из слоновой кости. Ее примеру последовал Маркус и блеснул из рукава посеребренным лезвием. Повелитель мух взмахнул рукой, и его подручные бросились в атаку. Оглушительный звон мушиного роя обрушился на весь полицейский конвой, мухи лезли в уши, носы, во все мыслимые и немыслимые отверстия в теле.

   - Будьте осторожны, не пораньтесь или вы сразу превратитесь в зомби! - закричала Ханна, пытаясь перебить мушиный шум.

   Отмахиваясь от назойливых насекомых, полицейские начали слепую пальбу, сильно запахло порохом, звуки выстрелов врезались в барабанные перепонки. Их враги двигались слишком быстро, пули со свистом влетали в пузатые колонны, разбрасывая пыль и щепки отколотых кусочков.

   Поджарый старичок с завязанной в косы бородой до ног прокричал что-то невнятное и сбросил с себя воняющий мочой женский халат в цветочек. Его белое, точно простыня, уродливое прыщавое тело осиял ореол инфернального света, мужчина скрючился подобно зародышу, из его спины в татуировках птичьих перьев вырвались два костяных отростка. Он ревел от мучительной боли, пока костяные отростки обрастали мясом и паутиной вен и артерий. Он отрыгнул под себя тягучую рвоту маслянисто-смоляного цвета, и она юрко поползла к нише в стене, забралась на каменный выступ и пропала где-то там.