Не оставляй меня одну (СИ) - Солнечная Зоя. Страница 49

— А, понятно, — спокойно ответил Влад и снова углубился в чтение.

Что, и это вся реакция? Я рассчитывала хоть на какое-то участие, готовилась устроить скандал, чтобы вынудить его снять с меня эту тупую задачу по их обучению, и сейчас, не получив ожидаемой реакции, громко захлопнула крышку пианино, вновь привлекая к себе внимание:

— Влад, и как ты себе это представляешь?!

— Что? — он даже взгляд от газеты не поднял, возмутив меня этим до глубины души.

— Их обучение в моем исполнении!

— Легко. Берешь и обучаешь, как я всегда делал, — он демонстративно перелистнул газету, хотя явно не дочитал страницу.

— Вот именно! — я решила действовать уговорами, в случае с Владом почти бесполезная тактика, но надежда умирает последней. — Это всегда делал ты. У тебя и опыта в этом больше. А я… Ну что я? Чему я могу их научить?

— Чему считаешь нужным. Можешь вообще не учить ничему, а погибнут на первом же задании, так и черт с ними, с этим расходным материалом.

Я прекрасно знала, что он всегда дорожит жизнями людей в своей команде, а значит сейчас просто весьма неумело пытается мной манипулировать. Хочет, чтобы я сама за новенькими следила, чувство ответственности мне привить и всякое такое, но пес его задери, я на это не подписывалась. Он просто не понимает, как мне будет больно, когда гхаттиты их убьют, а в том, что это случится, я не сомневалась, и дело не в том, что я в них не верю, это просто трезвый взгляд на мир. У малышей нет шансов, потому что у них нет времени на полноценное обучение, да и что там у них за способности — так, пшик. Я больше не хочу этой боли, не хочу терять близких, просто не вынесу больше.

— Влад, я не хочу, — я устало вздохнула, оперевшись рукой на крышку пианино.

— Тебе это пойдет на пользу.

Он наконец оторвал взгляд от газеты и посмотрел на меня. Сказать больше никто из нас ничего не успел, в дверь раздался звонок.

— А вот, похоже, и они, — Влад встряхнул газету, распрямляя страницы, и снова уткнулся в нее взглядом, словно собирался к их приходу создать себе образ спокойного и ничем не интересующегося человека. — Встреть их.

Если бы крышка у пианино все еще была открыта, я непременно хлопнула бы ею сейчас, выражая все свое отношение к этому его приказном тону. Хотя чему я удивляюсь, он всегда был таким. Пока я вставала и направлялась к прихожей, Анна уже открыла дверь, впустив темноволосого парня с аккуратной маленькой бородкой и такими же аккуратными и на удивление не раздражающими меня усиками по последней моде. Утонченность, высокородность и упорядоченность проскальзывала во всех его действиях, одежде и даже прическе. Я готова была признать его симпатичным, а если бы не строгость черт лица и взгляда, то даже и смазливым. Одет он был в черный пиджак, брюки того же цвета и белую рубашку, чем-то неуловимо напоминая более строгую и собранную версию Влада. На голове парня красовался цилиндр, на ногах — лакированные туфли без малейшей пыли или грязи, а в обтянутых белыми перчатками пальцах он сжимал трость.

— Доброго дня, госпожа Пламенева. У вас очень красивый дом.

Он приподнял цилиндр, здороваясь с Анной, после этого перевел взгляд на подходящую меня и уже открыл рот, чтобы что-то мне сказать, как его пихнули в спину, прервав:

— Да пройди ты уже! — внутрь следом за ним ввалился мой старый знакомый Никита.

На нем красовался длинный коричневый плащ поверх небрежно наброшенной рубашки, а на ногах — коричневые штаны и невысокие сапоги. Анна не отреагировала на нарушение этикета и ответила незнакомому парню:

— Мне очень приятно, что вы оценили его по достоинству. Проходите, располагайтесь и чувствуйте себя, как дома, — произнесла она дежурную вежливую фразу и указала в мою сторону рукой. — Позвольте представить вам госпожу Веронику Князеву, вашего будущего наставника.

— Прошу прощения за поведение моего нерадивого друга, — вежливо извинился передо мной черноволосый, поправляя цилиндр. — Позвольте представиться…

Но договорить ему Никита снова не дал. Раскинув руки в стороны, он буквально отпихнул своего друга и направился в мою сторону, широко улыбаясь.

— Вероника! А в клубе говорили, ты погибла. Сгорела, — он сгреб меня в охапку, затем отпустил, отстранился, продолжая держать за плечи, и недоуменно добавил. — И почему ты вдруг Князева? Знакомая, кстати, фамилия, где-то я ее слышал.

Я заметила, как его друг закатил глаза, и была с ним согласна, не сложить два и два в такой ситуации — это надо было еще постараться.

— Это Сцилла, Никита, так что прояви побольше уважения, — ответил он тому, а затем перевел взгляд на меня. — Еще раз приношу свои извинения. Он не слишком догадлив.

— Прошу прощения, вынуждена вас покинуть, — сообщила Анна, но внимание обратил на нее лишь черноволосый и молча учтиво кивнул.

— Ты Сцилла?

Никита ошарашенно отпустил мои плечи и присвистнул, отступая и до неприличия внимательно меня разглядывая. Похоже, мои худшие опасения подтвердились, узнав о том, кто я, он изменил свое отношение ко мне. Я сникла, придавленная этой мыслью, и возникшей тишиной воспользовался черноволосый:

— Я очень рад, что ты, Никита, наконец-то позволишь мне поступить, как и подобает по всем правилам этикета, а именно, окончить наше знакомство. Госпожа Князева, премного рад встрече. Наслышан о вас исключительно в лучшем свете. Моя имя Виктор Купцов.

Избавившись от перчатки, он вежливым жестом предложил мне ладонь, и я машинально опустила на нее пальцы в приветственном жесте. Его манеры и следование правилам приличия, которые Влад так не любил соблюдать, для меня были сродни глотку свежего воздуха, словно наконец я смогла говорить с кем-то на одном языке, на котором больше не общается никто. Прикосновения его губ к кончикам пальцев я почти не ощутила, как и должно было быть, но стоило мне попытаться забрать руку, как его пальцы слегка сжались, не позволяя этого сделать и привлекая к себе мое внимание:

— Я очень рад обучаться у такого человека, как вы, Вероника, — его большой палец скользнул по моим, огладив, и только после этого он освободил мою руку.

Весь жест, включая обращение по имени, недвусмысленно показывал его интерес ко мне. Я улыбнулась в ответ на этот флирт, и от внимания Никиты это не укрылось:

— Как всегда в своем репертуаре… Не обращай внимания на его вычурность, Вероника, на самом деле он неплохой парень.

— Обращайся к госпоже Князевой на вы и по фамилии, — оборвал его Виктор. — Нечего фамильярничать, это некультурно. А где, кстати, ваш брат, господин Князев?

— Он ждет, пока я вас встречу и провожу к нему.

Михаил по-прежнему стоял около пианино, когда мы вошли, а брат сложил газету и стоя дождался, пока я всех представлю друг другу по всем правилам, и только после этого взял слово:

— Вы оба теперь часть моей команды. Обучать вас будет моя сестра, и ее следует слушаться во всем. Что говорит она, то говорю я, а мои приказы следует исполнять в точности. Любое неповиновение может быть смертельным во время задания, поэтому вам придется научиться доверять мне и ей так же, как доверяете самим себе.

— А это кто? — Никита все это время косился на Михаила, который за время их присутствия в комнате ни разу не пошевелился, продолжая истуканом смотреть на них.

— Это зомби, Никита, — Виктор снова закатил глаза. — Нежить, понимаешь? Извините его, господин Князев. Уверяю вас, несмотря на все это, у него есть навыки агента и свои преимущества.

— Вы здесь, чтобы учиться, а наша задача вас научить, так что даже если навыков нет, а их у вас пока нет, вы их приобретете.

В глазах Виктора читалась крайняя степень несогласия с заявлением про отсутствие навыков, но он смолчал.

— А теперь, сестра, они твои, — закончил Влад и сел обратно в кресло, беря в руки газету.

— Это не совсем зомби, но о нем я расскажу вам позже, — ответила я им обоим, ощутив необходимость оправдать Михаила. — А теперь следуйте за мной, я покажу вам ваши комнаты и все объясню.