Пантера (СИ) - Махавкин Анатолий. Страница 37

Один из них подошёл ко входу в здание и некоторое время переговаривался с глазком камеры. И вопросы, и ответы невидимого охранника звучали настолько тихо, что девушка не смогла различить ни единого слова. Просто в один момент крепкая дверь распахнулась и наружу медленно выбрались парни, как две капли воды, напоминающие её похитителей, только — в белых халатах. «Костюмы» пошли впереди, а «халаты» заняли позицию сзади.

«Господи, — с некоторой иронией подумала Зорина, — Какого страшно преступника ведут, если для его охраны потребовался эдакий эскорт! Странно, что они оружие не достали».

Дверь в здание пропустила их внутрь, где вся группа проследовала по небольшому прозрачному коридорчику. За его стенами Зорина увидела охранника, пристально изучающего гостью и показала ему язык. Тот даже в лице не изменился, своим видом напоминая рыбу в аквариуме.

Дальше обнаружился небольшой вестибюль, ничем не отличающийся от приёмного покоя какой-нибудь частной зубоврачебной клиники: небольшие мягкие диванчики, столы с журналами и окошко регистратуры. На второй этаж вела изогнутая лестница, покрытая зелёным ковром и какие-тио важные бородачи рассматривали журналистку с портретов, висящих на стенах.

Один из «костюмов» повернулся и открыл рот, но ничего сказать не успел. Откуда-то сверху послышался дикий вопль, в котором мешались ужас, отчаяние и ярость животного, угодившего в ловушку.

Рыба-охранник вскочил на ноги и схватился за кобуру, из окошка регистратуры высунулась женская голова с открытым ртом, а все остальные просто замерли на месте.

Сергей Александрович Малов сжимал телефонную трубку с таким чувством, будто у него в ладони находилась смертельно опасная змея, яд которой способен убить в считанные секунды. Отбросить бы её подальше! А лучше — разрубить на мелкие кусочки. Однако приходилось прижимать телефон к уху, впитывая яд. Яд слов человека, оказавшегося настолько некомпетентным, что вовсе непонятно, как он мог занимать свою должность столь длительный период. Просто эпидемия какая-то! Эпидемия глупости и непрофессионализма.

Казалось бы, ситуация складывается в их пользу. Чёртова блогерша смогла ускользнуть от болванов-полицейских, но тут же едва ли не сама попалась в руки службы безопасности. Отлично! Тащите её в институт и допрашивайте, сколько влезет. Не-ет, идиот мнит себя стратегом, видящим на сто ходов вперёд и везёт добычу в третью клинику. Дескать, там и оборудование получше и далеко ехать не пришлось. Ага, сплошная выгода. Особенно, если ты собираешься превратить пойманного человека в овощ. А Малов ещё не решил, что конкретно хотел сделать с любопытной девчонкой.

Сцепив зубы, директор удержался от стона отчаяния. Ну почему, стоит дать подчинённым немного места для инициативы, и они начинаю чудить? Да ещё и так, как ему и в кошмарном сне не привидится? Неужели в следующий раз необходимо выдавать подробный план, гд чётко расписать; когда снимать штаны, а когда приниматься за дефекацию?

И ещё это дурацкое совпадение. Сначала Роберт решает отвести свой объект в третью, а потом баран Лимонов привозит журналистку туда же. Они бы их ещё в один бокс поместили! Для чистоты эксперимента. Господи, за что это всё ему?

— Ну, что ещё? — недовольно проворчал директор, — Чем ты меня ещё собираешься радовать?

Пётр Лимонов до сих пор не сообразил, что огорчил начальника своими инициативами, поэтому не уловил иронии в его словах. В голосе Лимонова прозвучало искреннее недоумение от того, что ситуация развивается «немного не так».

— Объект Станиславского очнулся ещё раз, — сообщил он, покашливая, — Но, кажется в этот раз совершено слетел с катушек: пытался броситься на санитара, к чёртовой матери разорвал постельное. Короче, типа превратился в дикое животное.

В этот раз Малов всё же не удержался и застонал. Потом отнял трубку от уха и потряс ею в воздухе. Очень хотелось запустить телефоном в стену и расколотить проклятый девайс. Почему отменили хорошую традицию казнить гонцов, принёсших дурные новости? Всем отрубить голову! А ведь директор так верил в талант Роберта. (Тут он немного слукавил сам перед собой: у Малова попросту не оставалось других козырей, и работа Станиславского оставалась его последней надеждой). И чем всё закончилось? Повторением катастрофы, пережитой в Пятой? Стоило ли тратить время и деньги, обнадёживая куратора?

Куратор, чёрт побери…

— Надеюсь, вы ему не очень навредили, пока успокаивали? — нервно спросил Малов, — Ваших тупых физиономий мне не жалко, но если что-то случится с объектом…Короче, шкуру сниму живьём!

— Да всё в поряде, — успокоил его Лимонов и коротко загоготал, — Ширнули его и он опять — баиньки.

— Ну, хоть с чем-то ты ещё способен справляться, — вздохнул Сергей Александрович, — Ладно, вернёмся к журналистке. Что с ней?

Лимонов определённо замялся.

— Говори уже!

— Когда доставили эту жабу у нас как раз началась эта заварушка с объектом. Ну, тёлка принялась истерить. Пришлось её успокоить. Короче, другого выхода у пацанов не было.

Боже, какой феерический идиот!

— Что вы с ней сделали?

— Да ничего, — Лимонов опять захихикал, — Набили глаз. Зато теперь она стала тихой, как мышка, сидит себе в своём боксике и думает о поведении.

Малов потёр лоб: вот ещё проблема. Ладно, с этим он разберётся немного позже, сейчас возникла масса проблем поважнее любопытной дуры. Голос Лимонова оторвал директора от размышлений.

— Тут ещё имеется проблемка. И как мне кажется, она посерьёзнее остальных встанет. Настоящий геморрой.

О чём это он?

— Тут чё, мы получили консультацию пары экспертов, — продолжил Лимонов, — Касательно Лебедя. Короче, тема такая: свил он себе гнёздышко неподалёку от заправки и продолжит нападать, пока будет пища. А как сожрёт всё, до чего сможет добраться — переберётся в город А это уже — верная жопа. Поведение у него, как у разумного существа, а силища чисто животная. Накромсает горожан — мама не горюй. Хрен мы это скроем.

— Какие будут предложения? — Малов представил себе картину бесчинств Лебедева в Лисичанске и похолодел, — Что вы можете предложить, как новый начальник сектора безопасности?

— Необходимо срочно прочесать местность вокруг заправки и найти логово этой сволочи, — Лимонов помялся, — Только мои пацаны не очень подходят для этого, отвечаю. Мы тут перетёрли кое с кем, короче, нужно привлекать ребят из спецсектора. У них и подготовка получше будет и экипировочка — что надо. Вот только допуск…

Чёрт, специальный сектор. Малову очень не хотелось трогать это подразделение, потому что в этом случае пришлось бы известить куратора. Но, видимо, другого выхода просто нет.

— О допуске не переживай, оформлю немедленно. Начинай планировать операцию. Планируй на самое ближайшее будущее, чтобы без проволочек. Чем больше смертей — тем труднее их скрывать, сам понимаешь.

— Ясно. Спасибо.

— Это всё?

— Типа да.

— Тогда иди и смотри, не облажайся.

В трубке поплыли гудки, и директор оторвал её от уха, несколько раз подбросив на ладони. Да, это была опасная ядовитая змея, которая хотела убить его, разрушить всю его жизнь. Дикая ярость, пополам с отчаянием, охватила Малова, и он запустил телефоном в стену, расколотив его вдребезги.

— Что случилось? Что со мной? — спросил Константин Бодров, приподнимаясь на кровати, насколько позволяли широкие ленты, охватывающие его тело, — Где я и почему меня привязали?

У парня оставались лишь какие-то смутные воспоминания, которые никак не желали складываться в единую чёткую картину. То вспоминался чёрный борт микроавтобуса, неумолимо приближающийся к его автомобилю. Потом он чествовал толчки в спину и ощущал запах собственной крови, смешанный с приторным ароматом чего-то непонятного. И всё это внезапно выцветало, а глаза слепили яркие лучи, постепенно превращающиеся в лицо худого мужчины в очках. Тот смотрел на Константина так, словно видел некий интересный предмет.