Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге - Шекли Роберт. Страница 145

— Тогда я попробую, — предложил Финн. — Держи меня за ноги.

Некоторое время Гарри слышал только раздраженное сопение Стража. Потом почувствовал, как его схватили за запястье, а секунду спустя — за второе.

— Держишь, Финн?

— Ага, держу крепко. Давай, потащили…

Чужие руки потянули Гарри кверху, но что-то пошло не так, и он едва не выскользнул. Его перехватили покрепче.

— Хорошенько меня держи, я сказал! — крикнул Финн.

А Ханс в ответ:

— Я же не знал, что ты так резко дернешь! Не бойся, не упущу.

И Гарри снова двинулся вверх. Вот он уже не чувствует теплую шкуру Стража. Его тащат по чему-то жесткому и неровному. Когда наконец чужие руки отпустили его, он вытянулся на огромном плоском камне.

Ханс, молодой, здоровенный, спросил:

— Брошка у тебя?

— Ну, уж ее-то я ни за что не упущу! — ответил Финн.

И Гарри снова отключился.

А придя в чувства, обнаружил, что лежит под легким одеялом на высокой деревянной кровати и под головой у него большие пуховые подушки. Комнату заливал золотистый дневной свет, пахло довольно приятно, хоть и непонятно чем. В соседней комнате пела молодая женщина.

Гарри осмотрелся — и диву дался. Он что, в пряничном домике? Кругом резьба по дереву: тут и симпатичные гномики, и довольно зловещие, будто топором тесанные истуканы… Языческие боги дремучих эпох?

Когда он зашевелился на кровати, сзади воскликнули:

— Ага, проснулся!

Это был Финн, круглолицый коротышка, с риском для жизни принявший Гарри из лап Стража.

Когда Финн встал со стула, оказалось, что росту в нем не больше четырех футов. Одет он был в нечто очень старомодное, зеленое с коричневым. Щеголял подтяжками и опять же доисторического фасона башмаками с серебряными пряжками. В зубах сжимал коротенькую глиняную трубку. Как будто на глазах у Гарри ожил не то ирландский, не то германский, не то скандинавский миф.

Из соседней комнаты вышел еще один мужчина. Гарри его смутно помнил, это был Ханс, здоровяк с квадратным спокойным лицом и пепельными волосами; на лбу у него была выстрижена прямая челка. По виду свойский парень, хоть и простоват.

— Хельке! — воскликнули мужчины хором. — Иди, посмотри, чужак проснулся!

И радостно захлопали друг друга по спинам. От товарищеского «поздравления» Финн едва не полетел с ног. «Вот как они тут развлекаются», — успел подумать Гарри, прежде чем вошла Хельке.

Ей нельзя было дать больше восемнадцати. Настоящая красавица, с длинными каштановыми локонами, прихваченными венком из диких цветов. А невинное выражение личика делало красоту и вовсе сногсшибательной.

— Ой, ты жив! — хлопнула в ладоши девушка. — Я так рада!

Тут все трое взялись за руки и пустились в пляс. А потом, треща без умолку, они окружили кровать.

— Выходит, от Стража все-таки есть прок, — сказал Ханс. — Он к нам, знаешь ли, почти не приходит. Держится в стороне от Деревни, не пускает сюда беду. Однако на сей раз подошел к самому парапету, что отделяет наш мир от чужого, и я сказал себе: «Гляди-ка, кого к нам принесло!» И сбегал за Хельке.

— В другой раз я бы с ним не пошла, — подхватила Хельке. — Ханс такой надоеда, все время норовит оторвать меня от рукоделия. Но тут по его лицу я сразу поняла: дело серьезное. И позвала Финна, он сапожник, живет в соседнем доме.

— Это просто ветхая лачужка, но мне в ней уютно, — пояснил Финн. — Сижу это я у камелька, в зубах трубка, на углях томится каша в чугунке, и тут вдруг прибегает Хельке, а она мне как дочка, — прибегает и говорит: «Ступай со мной сейчас же!» Ну, я и пошел. И увидел Стража: стоит на крутом уступе аккурат под парапетом и кого-то держит в руках. Протягивает это он свою ношу Хансу, а Ханс достать пытается, но руки-то коротковаты…

— Я сразу поняла, что принесли чужеземца, — сказала Хельке. — И решила: надо что-то делать, не то он замерзнет насмерть и Страж больше не придет.

— А я смекнул, как надо поступить, — продолжал Финн. — Велел Хансу держать себя за ноги, а сам свесился с парапета и хорошенько ухватился за чужака. Было ужас как скользко и опасно, но я сдюжил, сумел поднять. А еще брошку сберег, мне ведь известно, как Дама мечтает ее увидеть.

— И вот ты здесь! — воскликнула Хельке, глядя Гарри в лицо. — Живой и здоровый! Теперь жди, когда о тебе узнает Дама.

При упоминании Дамы все трое мигом посмурнели.

— Да, — вздохнул Финн, — придется доложить Даме, сразу по ее возвращении. Надеюсь, она не решит, что мы превысили полномочия.

— Ох, до чего же не хочется, чтобы она так подумала, — присоединился к нему Ханс.

— Вот бы позволила чужеземцу остаться с нами, — мечтательно проговорил Финн. — Я бы взял его в подмастерья, научил башмаки тачать.

— А я бы сделал из него лесоруба, — сказал Ханс.

Хельке грустно покачала головой:

— Вы же знаете закон: кто необходим, тот должен быть один.

Приуныли и мужчины. Затянулась пауза. Наконец Хельке произнесла:

— Ладно, все в руках Дамы. Ей и решать. А что можем сделать мы, так это оставить чужеземца в покое, пусть отдыхает. Я ему приготовлю вкусный куриный суп. Пусть набирается сил поскорее. Чужеземец, как тебя зовут-то?

— Гарри, — ответил Гарри.

Каждый повторил имя несколько раз, а Хельке потом добавила:

— До чего же необычно! — Она повернулась к Финну и Хансу: — Итак, Гарри отдыхает, я суп варю. А вы сможете навестить нашего гостя попозже.

Ханс, очень высокий и кряжистый, и Финн, почти кар лик, разулыбались и вышли из комнаты. Хельке склонилась над Гарри и поправила одеяло, и снова он поразился ее ослепительной красоте. Тут в кухне зашипело-заклокотало, и девушка с криком «Су-у-уп!» выскочила за дверь.

Гарри откинулся на большие подушки. Ему больше не было страшно, хотя он оставил надежду найти какой бы то ни было смысл в происходящем. Просто хотелось лежать и наслаждаться покоем. Эти трое — Хельке, Ханс и Финн — казались большими детьми. Или ярко размалеванными персонажами из книжки-раскраски для малышей. Но среди них ему нечего опасаться.

Сказочные персонажи… Была в этой мысли какая-то снисходительность. Он среди детей, играющих в героев сказок, — единственный взрослый, способный оценить их игру.

В тот же день, позднее, отведав наваристого куриного супа и вздремнув, Гарри с помощью Хельке выбрался на балкон и осмотрел сверху Деревню. И увидел нечто вроде диснеевской декорации для какой-нибудь альпийской фантазии: умилительно старомодные домики с островерхими крышами вписаны в извилистые мощеные улочки, люди ходят в исторических костюмах, повсюду яркие краски. Все это выглядело не совсем реально, и, возможно, именно в силу данного обстоятельства подействовало на Гарри умиротворяюще. Ему тут сразу понравилось. И не только потому, что альтернативой была смерть.

В тот вечер они с Хельке поели супу вдвоем. Зашел Финн — показать свое новое изделие, башмаки из ослепительно блестящей кожи, стачанные на самодельных колодках. Гарри был рад, ему маленький сапожник сразу пришелся по нраву. Чуть меньше он обрадовался появлению Ханса после ухода Финна — лесоруб слишком уж засиделся, пялясь телячьими глазами на Хельке.

Деревня ожидала возвращения со дня на день Дамы, но та объявилась лишь через неделю. Гарри за это время успел проникнуться нежными чувствами к Хельке. Паче того, она и сама влюбилась. Не могла и минутки выдержать без его общества. Они подолгу просиживали в гостиной, держались за руки и предавались наисмелейшим мечтам. Так что, когда прибыла Дама и позвала к себе Гарри, Хельке залилась слезами и ушла в свою спальню.

Дама жила в самой середке Деревни, в большом деревянном доме, очень изящном, расцвеченном в холодные белые, серые и голубые тона и обильно украшенном резьбой. Высокие окна были закрыты длинными белыми занавесками.

Хельке проводила Гарри до маленьких ворот, от которых вела к крыльцу дорожка, но дальше не пошла.

— Ты разве не со мной?

Отрицательно покачав головой, она объяснила: