Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна. Страница 16

Я тоже надеялся, что это не последствие экспериментов Лавентина. Пусть в случае вины его и не казнят, раз император решил использовать ситуацию для запугивания особо зарвавшихся длоров, но безнаказанность такого поступка окончательно развяжет Лавентину руки, и мы все окажемся в смертельной опасности.

Ладно, это не единственная моя проблема.

Убрав руки от лица, я отложил страницу в строну и стал читать написанное на следующем листе:

«Что касается изменения семейного положения. Я безмерно огорчён твоим браком с женщиной недостойного происхождения. Единственное, что утешает меня в данной ситуации — это то, что она вскоре освободит тебя от обязательств».

В груди стало тесно от гнева. Хорошо, что браслеты не позволили лично посетить императора. Это избавило нас от многих неприятных моментов. Боюсь, я не смог бы с должным хладнокровием принять такие слова, и разозлённый император мне бы этого не спустил. То, что он был зол ясно из того, как поздно пришёл ответ.

Подавив эмоции, я продолжил читать.

«Пусть личность супруги и позорные обстоятельства брака останутся тайной. Лучше самые безумные предположения, чем такая правда. После того, как твою предыдущую жену убил её любовник во время её развлечений в постели с другим мужчиной, благородные длоры сами придумают, что ты запер жену из ревности и сочтут такой шаг разумным. Твоя задача — изолировать жену в доме.

Взвесив все «за» и «против», я пришёл к выводу, что мы должны сохранять факт твоего брака в тайне до истечения отпущенного родовой магией срока.

Ты ведь помнишь, что тебя собирались убить. Пока твои враги верят, что вскоре ты уйдёшь с поста из-за потери статуса главы рода, трогать тебя они не будут. Учитывая сложность возложенного на тебя поручения, твоя безопасность важнее возникающей из-за вероятной смены министра внутренних дел нестабильности. Пять дней мы продержимся.

Я стану выражать недовольство твоим отказом жениться, сниму явную охрану и буду интересоваться кандидатами на твой пост. Передай некоторые дела заместителям. Надеюсь, это даст необходимую свободу действий для проведения расследования и организации процесса против Какики».

Я вдохнул и выдохнул.

Очень надеюсь, у Лавентина получится вернуть девушку домой, потому что сидеть под замком до конца жизни судьба незавидная, да и мне становиться тюремщиком не хотелось.

А идея императора принять ответственность за уничтожение магии рода весьма сомнительна. С одной стороны, разумеется, страшно, если такое оружие находится в руках неизвестного преступника. С другой, репутация императора может сильно пострадать: лишить магии целый род, когда понятно, все члены рода виновными быть не могут. Трудно представить, какое обвинение надо сфабриковать, чтобы такие меры казались справедливыми.

А если в происшествии виновен только Лавентин, то риски вовсе ни к чему, хотя… Лавентина в этом случае жалко: как главу рода, убившего другого главу рода, его казнят. Неужели император хочет взять вину на себя только из-за обещания отцу Лавентина беречь его непутёвого сына?

Закусив губу, я отодвинул письмо, положил перед собой лист бумаги с гербовым тиснением Какики и стал писать возражения по плану императора. Хотелось высказаться и по поводу жены, но это чистые эмоции, ведь логических причин спорить нет. Я сосредоточился на деле Какики.

В дверь кабинета постучали.

Я собрал все письма, включая незаконченное, и убрал в выдвижной ящик.

— Войдите.

Кашлянув, в кабинет просочился седовласый Торделин, следователь особого отдела. У него была неприятная манера покашливать и причмокивать, но сотрудник он хороший и умеет держать язык за зубами.

Он уселся в кресло напротив стола и, поглядывая в блокнот, начал рассказывать свою версию преступления:

— Думаю, причина смерти уважаемого главы рода — растения, называемые магоедами.

— Если так, почему растения не навредили и даже не попытались навредить другим главам рода?

— Полагаю потому, что для этого нужно было, чтобы семя магоеда оказалось в непосредственной близости к жертве. Возможно, даже внутри неё.

Я вздёрнул бровь. Следователь, причмокнув, перевернул страницу блокнота:

— Суммируя информацию из отчётов, считаю, что дело обстояло так: длор Бабонтийский во время всем известных возлияний из-за ссоры с невестой, изобрёл этого магоеда. Вероятно, он хотел похвастаться творением, он любит это делать, насколько мне известно. — Следователь искоса глянул на меня, я вынужден был кивнуть: что-то, а похвастаться изобретениями Лавентин любил. — Во время демонстрации длор Какики получил несовместимые с жизнью повреждения.

— Это не объясняет, почему труп лежит в постели. Не хотите же вы сказать, что их встреча происходила в спальне?

— На этот вопрос я ответить не могу. Возможно, ссора с невестой произошла из-за, кхм, своеобразных пристрастий длора Бабонтийского.

— У него одно своеобразное пристрастие — изобретения.

— Тогда, возможно, он перенёс труп в спальню. Она закрыта от прямого проникновения, можно было рассчитывать, что тело найдут нескоро. А для отвлечения внимания от места преступления длор Бабонтийский засеял магоедом участок соседа. После этого он рассчитал время, когда активируется магоед, и обеспечил себе алиби выступлением в научном собрании. Для пущей надёжности он женился на иномирянке, чтобы отвлечь внимание окружающих.

— Но магоеды привели бы следствие к нему.

— Он был пьян, плохо соображал. К тому же Длор Бабонтийский уверяет, что не сажал семена, а оставил рюкзак с ними у Сомсамычевых. Да, забыть такую опасную вещь серьёзный проступок. Но в этом случае получается, что магоедов засадил кто-то другой. Сомсамычев или неизвестный преступник. Главное — не длор Бабонтийский, а это почти полностью освобождает его от ответственности: был пьян, рассеян, не ожидал такого результата. Он длор, вы прекрасно знаете позицию любого суда: благородство происхождения гарантирует отсутствие дурных наклонностей. А Сомсамычевы богатые, но всё же простые люди.

Он прав. В суде, если до него дойдёт, слово Лавентина будет в разы весомее слова коммерсанта Сомсамычева.

— Вы уже допросили их? — спросил я.

— Они на выставке промышленных товаров, за ними послали.

— Это даёт им алиби.

— То, что вся семья находится вне дома, не значит, что кто-то из них не мог вернуться и засеять магоед. Вы прекрасно знаете, что стопроцентных алиби практически не бывает.