Два сталкера. Черный судья - Левицкий Андрей. Страница 9

Допустим, за арты откупиться можно, а вот за стволы и труп… Условным точно не отделаться. Пятерик впаяют как пить дать. По УДО выйду через три года в сорок восемь, а только жить начал, от пиявки избавился.

Затрещал тростник – Лексус отступил вглубь трубы, подняв пистолет.

Глава 5

Враг вовне

– Скажу, все скажу, только не убивай! – взмолился Койот, скосил глаза на Буряка, устремившего взор в потолок и раскинувшего руки, толстым животом он напоминал жабу, которая собирается взлететь.

Неужели Койот не понимает, что он уже труп, от него зависит только, будет его смерть быстрой или медленной?

– Я не сам. Я не хотел! Их заказали! Убить и забрать арты, там ценные были… На «харизму» был заказ… Его погоняло Лексус, настоящего имени не знаю, это он во всем виноват!

– Дилер?

– Ага.

– Адрес.

Койот закатил глаза, вспоминая, сказал.

– Только не помню, дом восемнадцать или двадцать восемь. У него там самый красивый дом, такой, с башнями, и ворота коричневые. А сам он лет сорока, глаза карие, волосы белые чуть ниже плеч. Были. Ща может постригся. Паштет с ним дела крутит, сейчас он и Микроб как раз у него должны быть. Все!

– Точно? – Кай схватил Койота за грудки, швырнул на пол – сталкер заорал. – Я тебя все-таки запру, и, если ты соврал про Лексуса, вернусь и выпущу тебе кишки.

– Нет, не соврал, – успокоился Койот.

Наверное, эта гнида рассчитывала, что кто-то услышит его и выпустит из заточения. Надо же, какая гнида, всех сдал – и правых, и виноватых, и тех, о ком можно было промолчать. Анархисты все по большей части отморозки и стоят друг друга.

Кай бросил Койота, прицелился ему в лоб, и тот побледнел.

– Приговариваю тебя к смерти, – произнес Кай и выстрелил раньше, чем Койот начал оправдываться.

Переступил через труп, направился к выходу и боковым зрением заметил силуэт в углу комнаты, выстрелил туда с разворота – зазвенели стекла длинной темной тумбы, ни человека, ни мутанта, там не оказалось, но ощущение, что в комнате чужой, никуда не делось.

Кай списал его на паранойю, вышел под дождь, слизнул кровь, текущую из носа, вспомнил про токсичную «маску», положил арт в контейнер, улыбнулся. Он чувствовал тягучее черное удовлетворение. Как расплавленная смола, оно заполняло все трещины и надломы в его душе, и казалось, что он по-прежнему целый, ничего не сломалось в его жизни.

Шлепая по лужам, от отправился назад, снова и снова повторяя адрес, который назвал Койот, и представляя Лексуса – ожиревшего дилера с прической а-ля Иван-дурак. О нем Кай слышал, говаривали, что этот Лексус даже в Зону ходит, когда заскучает, но дел с ним иметь не приходилось.

Там, где по пути в логово Койота промочил ноги, Кай вспомнил о встрече с призраком. «Здравствуй, мертвый», – проскрежетало в голове. «Мертвый сталкер». «Лучше быть мертвым, чем управляемым живым». Что же получается, он не слушает предупреждение и идет из Зоны убивать? При других обстоятельствах он задумался бы над словами призрака, сейчас ему было наплевать. Наверное, мутант прав, он и правда умер, а тело живет по инерции, но, лишенному души, ему недолго осталось.

Только бы успеть помочь Нике!

Дом Лексуса, самый красивый на улице, был не восемнадцатым, а двадцать восьмым, и дорогущие коричневые ворота имелись только там. Кай активировал «маску», заметил камеры, отсекающие периметр, поставил галочку напротив «узнать, где камеры, записи уничтожить» и медленно направился к воротам.

В его сердце будто бы поселился черный зверь, слепленный из пепла, зверь злобный и ненасытный, и напоить его можно было только кровью. Сейчас он затаился перед решающим прыжком, чтоб сомкнуть челюсти на горле жертвы.

Палец нажал на кнопку звонка, и из коммуникатора грянуло:

– Кто? Что нужно?

– Нужен Лексус. Слышал, ему нужна «харизма». У меня она есть.

Фоном прозвучал басовитый голос Микроба: «Гонит, не верю». Он правильно не верил: «харизма» – очень редкий арт, два таких арта, найденные в одно время – чудо. А ведь не соврал Койот: Паштет и Микроб здесь, у Лексуса! Зверь заметался, желая намочить клыки в крови.

– Ты опоздал, бродяга, – проговорили заплетающимся языком. – Проваливай.

«Неужели правда?» – не унимался Микроб, думая, что его не слышат.

Да у них там пьянка! Тем лучше.

– Я слышу голос Микроба. Микроб, дружище, как же так? Ты сам говорил, что Лексус ищет «харизму».

– Я уже принес одну, – отозвался Микроб.

– Так пусть две будет, тебе-то что?

– Впускаем? – проговорил Микроб в сторону, на этот раз Кай не расслышал остальных его слов.

Вместо ответа ворота отъехали в сторону – Кай шагнул во двор, где к нему на плечи бросилась самка хаски, принялась лизаться. Упились до потери осторожности, даже имени не спросили, это очень и очень хорошо. Поглаживая собаку, Кай окинул взглядом двор: настоящий рай, разноцветная плитка с греческими узорами, в клумбе – диковинные растения, из зарослей выглядывал Дионис с кувшином на плече и венком из виноградных гроздьев, а ближе к дорожке возлегла Афродита, кокетливо высунувшая из-под туники ногу в сандалии со шнуровкой до колена. В другой клумбе – деревянная бочка, прямо на ней – что-то типа плюща. Напротив порога две русалки лили воду из кувшинов, а в прозрачном бассейне плавали золотые рыбки.

– Джана, фу! Ко мне! – на пороге появился светловолосый высокий мужчина, хлопнул себя по ляжке, и собака побежала к нему.

Черный зверь оскалился и клацнул зубами. Хотелось пристрелить Лексуса прямо здесь, но в доме были Микроб и Паштет, которых Кай тоже приговорил. Нужно собрать их вместе и перестрелять одного за другим.

– Добрый день, – Кай вежливо улыбнулся, уставившись в темно-зеленые глаза хозяина, покрасневшие от алкоголя или чего позабористей. – Идемте, покажу товар в доме.

Паштет и Микроб уже ждали его. Выпившие и расслабленные, они не ожидали подвох. Пахло жареным мясом и спиртом, со второго этажа лился блюз, за полупрозрачной голубой дверью в ванную журчала вода.

Отдыхаете! Расслабляетесь после хорошо выполненной работы. Из-за безделушки столько народу положили. Кай медленно снял рюкзак и принялся там копаться, ожидая, когда жертвы соберутся вокруг него, чтобы было удобно уложить их.

– Где ты взял «харизму»? – удивлялся Микроб.

Кай нащупал пистолет, вслепую снял его с предохранителя и посчитал, что эти люди должны знать, за что дохнут.

– Прямо возле Периметра есть бар и бункер. Бар сгорел, всех перебили. Всех, кроме меня.

Приглушенные алкоголем, они слишком долго соображали, никто даже не дернулся, когда Кай выхватил пистолет, выстрелил в Микроба:

– За Нику.

В Паштета:

– За Сову.

Лексус начал отклоняться в сторону, Кай выстрелил ему в голень – он заорал.

Распахнулась дверь в ванную, Кай выстрелил на движение и только потом посмотрел, попал ли: губастая девчонка, замотанная в желтое полотенце, схватилась за грудь и начала оседать.

Кай прицелился воющему Лексусу в живот:

– Где запись с камер?

– Т-тумба в ст-толе. Вт-торой этаж.

– Как все просто.

Лексус поднял руки:

– Мужик, ты это… Пощади! Я вообще не при делах, если что.

Кай криво усмехнулся:

– Да ладно. Молись и кайся, – он сделал два выстрела – за Рикки в голову и за Ёжика в грудь, Лексус дернулся и затих, заливая кровью белый мрамор.

Кай зажмурился. За Нику он отомстил, но эмоции все еще разрывали его изнутри. Заскрипев зубами, он принялся палить по мраморным женщинам, разбрызгивающим белую кровь осколков, по горшкам с пальмами, лопающимся и вываливающим землю, по гигантской разноцветной люстре. Успокоился только, когда расстрелял весь магазин.

Нашел стол, о котором говорил Лексус, уничтожил записи с камер и быстрым шагом покинул место преступления.

Об активной «маске» вспомнил только за рулем, когда носом снова хлынула кровь. Съехал на обочину, включил аварийку, положил арт в контейнер, запрокинул голову, чтоб остановить кровотечение.