Гарри Поттер и Эффект Домино (СИ) - "dadagi". Страница 27

Еще до Рождества Сириус был официально невиновен. Его рассказ — полная история об охоте на годовалого мальчика, о подставном Хранителе, предательстве и муках совести — был опубликован в газетах практически всех стран. Зелье правды не дает солгать, а Международный суд ручался, что допрос проводили по всем правилам. И с этого момента началась другая тяжба. В качестве морального ущерба Сириус Блэк требовал не денег, не извинений и даже не каких-то поблажек. Он требовал выпустить Беллатрикс Лестрейндж под его ответственность.

Белс — не Рабастан и Рудольфус. В магической войне она участвовала только последний год, многие и не знали о ее сочувствии Волдеморту. И обвинение ей было предъявлено лишь одно: пытки Френка и Алисы Лонгботтом. Наверное поэтому Августа не удивилась, когда в дверь ее дома позвонил Сириус Блэк. Если она, как опекун своего сына и невестки, подпишет документ о снятии претензий, то Беллу, только ее, ведь Лестрейнджи были замешаны и в других делах, освободят.

— Здравствуйте, миссис Лонгботтом, — Сириус поклонился, как велел светский этикет.

Лонгботтомы не были сторонниками аристократического образа жизни. И светские правила не заучивали наизусть. А вот Августа была из другого рода. Истинная аристократка, стойко переносящая и гибель мужа, и болезнь сына.

— Заходи, — пропустила его внутрь старая леди. — Но неужели ты думаешь, что я и правда подпишу тот документ?

— Вы ведь еще не знаете, с чем я пришел, — ответил Сириус, проходя в дом.

Он, на самом деле, только приехал в Англию и мечтал нестись в Хогвартс, увидеть крестника. Мечтал забрать Ремуса из резервации оборотней… но дела сковывали его желания. Сначала разобраться с этим. Поэтому Сириус, забыв о своем намерении быть холодным и учтивым аристократом, протянул Августе несколько листов, исписанных множеством символов.

— Что это?

— Это ведь не Круциатус, вы знаете, не так ли? — грустно спросил Сириус.

Августа внимательно вчиталась в написанное на листах, пробежалась по сложной схеме высшего темного проклятья и, разом побледнев, осторожно опустилась на диван.

— Это проклятье вашей семьи… — изумленно произнесла Августа. — Я всегда знала это. Это то, отчего Френк почти не на что не реагирует?

— Да, — кивнул Сириус. — Проклятье снимаемое.

Августа и сама не заметила, как на глазах выступили слезы. Столько лет… и всего лишь надо было обратиться к Блэкам… И почему она раньше не разыскала кого-то из них?

— Проклятье редкое, — продолжал Сириус. — Сложное в освоении, и полноценно снять его можно лишь достаточно сильным очистительным ритуалом, либо…

— Либо его может снять тот, кто наложил, — догадалась Августа. — То есть Беллатрикс — мой единственный шанс на спасение сына, потому что собрать двенадцать сильных магов, англичан, которые бы провели ритуал, сейчас практически невозможно. И некому его рассчитать…

— Ритуал, правда, малый, мы сможем провести для Алисы. На суде говорилось, что Белс не принимала участия в пытках вашей невестки. Похоже на кузину. При всей ее… в общем, у нее очень трепетное отношение к матерям. Поэтому лечение вашей невестки может затянуться.

Августа подняла взгляд на Сириуса и тяжело вздохнула. Та война была страшной. Брат против брата, сын против отца. И, если бы победила другая сторона, это ее сына отправили бы в Азкабан за множественные убийства магов. Только одно было характерно для противников Волдеморта — они не поощряли пытки. Но убивали так же. Без сожалений.

— Каковы условия ее освобождения? — спросила Августа.

— Первые три года обязана будет проживать в одном доме со мной, путешествовать может лишь в сопровождении поручителей. То есть я, Андромеда и… и Нарцисса.

С последним Сириус был не согласен, но не мог ничего сделать: официально Нарцисса даже ни в чем не обвинялась, только что была женой обвиняемого. Если Белс выпустят, то ее опекуном будет Сириус, но обе сестры смогут брать Беллатрикс на прогулки.

— А потом? — сощурилась Августа.

— Сможет передвигаться самостоятельно, но каждые два месяца отмечаться в Министерстве или в Мировом магическом Суде.

Августа кивнула. Она бы все равно подписала любые бумаги, лишь бы было снято проклятье с ее сына. Но хотела быть уверенной, что за этой женщиной хотя бы будут следить.

— Пока был в Голландии, не мог вести переписку, — осторожно начал Сириус.

— Знаю. В пророке писали, что тебя только вчера полностью освободили, — кивнула Августа.

— И я побоялся спрашивать у Гарри… он ведь меня и не помнит… но ты ведь знаешь, где живет Говард Лестрейндж?

Женщина не сдержала кривой усмешки. Опекун дочери Беллатрикс. Ходили слухи, что она несколько сошла с ума после потери ребенка, чем и обусловленное ее вступление в ход войны. Если так, то Говарду придется с ней встретиться. Мать, особенно если она хотела ребенка, не сможет отказаться от знакомства с дочерью.

— Тебе все равно придется с ним поговорить, — ответила женщина. — Говард живет рядом с тетей Гарри. Они ходят друг к другу в гости прямо через сад. И, судя по всему, Говард близок с твоим Крестником. Я дам тебе адрес, только сначала напиши письмо, Лестрейндж не любит внезапных гостей.

Дела копились, как снежный ком. Голова пухла от непривычно огромного количества мелких проблем, но большую их часть Сириус обдумал еще в Голландии. Теперь оставалось только следовать четкому плану. Сразу от леди Лонгботтом Сириус поспешил в Министерство. Ему там были, разумеется, не рады. Но бумагу вынужденно приняли, хотя и немало удивились. Железная леди Лонгботтом подписала заявление о снятии претензий? Не может такого быть!

Вот только напрасно они надеялись так быстро отделаться от Сириуса. Ему ведь нужно еще Ремуса вытащить. В резервациях живут те оборотни, которые причинили какой бы то не было вред магу или маглу. Представить, что Ремус, их спокойный Ремус, мог кого-то ударить… Этого просто не могло быть.

Так и оказалось. В то время сметали всех оборотней без разбору, никто и не смотрел, были ли жалобы именно на этого мужчину… И Ремус тоже провел эти годы в своей личной тюрьме. Обязанности отмечаться, невозможность найти нормальную работу, статус Неблагонадежного, пять дней в месяц он обязан был проводить внутри резервации. И, увы, вытащить его оттуда сразу тоже нельзя. Пришлось подавать заявление на пересмотр дела. Теперь Блэк был просто уверен, что во всей Англии не найдется человека, которого бы в Министерстве ненавидели больше его самого. Наблюдатель из Международного Суда плотоядно улыбался. Кажется, на пересмотр вынесут и дела всех оборотней, которых добавили в позорный список в те годы.

Кроме этого, нужно было еще купить дом. Сириус ненавидел дом на площади Гриммо, жить в доме на острове слишком сильно напоминало бы Азкабан, даже поместье в Шотландии, где когда-то росли три его кузины, казалось Сириусу «слишком темным». Нужно что-нибудь небольшое и светлое. Ему и Белс нужно многое забыть. Даже некоторые порядки семьи.

Он выкупил домик в Хогсмите. Небольшой, в противовес обычной роскоши Блэков. Всего пять спален, одна на первом этаже. Комнаты маленькие, а вот окна в них просто огромные. И за домом крохотный садик, стоя на пороге задней двери видно низенький заборчик, отделяющий их от соседей. Чахлые кустики, дорожка посыпана гравием. Идеально. Хотя хозяин, подписывая договор, смотрел на Сириуса как на сумасшедшего. Ну конечно, Блэк, живущий в небольшом домике в Хогсмите. Нужно еще придумать более сюрреалистичную картину.

— Криччер, — позвал домовика Сириус.

Старик появился тут же, на хозяина посмотрел с явным неодобрением, еще и ворчал что-то себе под нос.

— Возвращайся домой, — устало приказал Сириус.

Придется покупать домовика. Еще одна проблема в его бесконечный список дел. А уже пятнадцатое декабря. От того момента, как дети отправятся на каникулы, дом должен быть готов. И было бы просто замечательно, чтобы к этому времени и Френк пошел на поправку. Это было странное желание Сириуса: хотелось, чтобы для смешного пухлого мальчугана Рождество стало волшебным. Наверное, сын Френка мечтает о празднике с родителями. Сириусу очень хотелось побыть таким вот Санта-Клаусом.