Реми (ЛП) - Эванс Кэти. Страница 10

К тому времени, как она заходит в мою комнату, я так горю желанием, что ощущаю, будто ждал эту девушку всю свою жизнь. Наши взгляды встречаются, и хищник во мне сходит с ума. Ее щеки покраснели, а ее ноги длинные и бесконечные в этих джинсах. Я хочу, чтобы эти ноги и руки обнимали меня, а этот рот под моим — шептал мое имя. Черт меня побери, когда я смогу взять ее? Ненавижу думать, что собираюсь сделать ее своей, а в день, когда моя темная сторона овладеет мной, она уйдет, отстранится, и она не подпустит меня, а я навсегда останусь приключением для мимолетных женщин. Секс-богом и игрушкой. Ничьим настоящим. Ничьим выбором. Ничьим чем-нибудь.

— Понравился бой? — спрашиваю я ее.

— Последнему ты сломал ребра, — говорит она мне, задыхаясь.

Я допиваю «Геторейд» и отбрасываю бутылку в сторону, заставляя себя ослабить узлы в груди.

— Так ты волнуешься за него или за меня? — не могу поверить, что чертовски ревную к Мяснику.

Уголки ее губ приподнялись в улыбке.

— За него, ведь это он не сможет завтра встать на ноги.

Затем — наконец-то! — она подходит и делает то, что я тайно желал, чтобы она делала. Она становится на колени между моими бедрами и начинает намазывать блестящей мазью рассечение на моей нижней губе. Я мгновенно становлюсь твердым. Ее сладкий аромат дразнит мои ноздри, и я заставляю свое тело не двигать ни одной мышцей, чтобы она не останавливалась.

Боже, она пахнет, как чертов ангел.

— За тебя, — слышу, как она внезапно признается мне тихим шепотом. — Я волнуюсь за тебя.

Я пялюсь на макушку ее головы, и мне хочется уткнуться носом в ее темные волосы и вдыхать ее аромат, пока не закончится мир. Она закрывает мазь, остается на коленях и, кажется, обдумывает, что делать дальше. Я хочу чувствовать ее руки везде на мне, так что я напрягаю свои башку, чтобы найти источник моих самых больших неудобств, помимо моего члена.

— Брук, я повредил правое плечо.

В ее взгляде мелькает искра беспокойства и, когда она замечает мою улыбку, то закатывает глаза на меня и вздыхает.

— Учитывая, что ты, как бульдозер, было бы глупо надеяться, что ты переживешь эту ночь лишь с рассеченной губой.

— Ты собираешься исправить это?

Она становится на ноги и фыркает, будто ей не хотелось бы:

— Конечно. Кто-то же должен.

Я в восторге от нее, как она действует жестко и нахально со мной. Мне это нравится.

Она направляется к спинке кровати и хватает руками меня за плечи. Она умело массирует мои мышцы, и когда попадает в точку, начинает пробуждаться раздражающая боль. Я не обращаю на это внимания и сосредотачиваюсь на ощущении ее прохладных маленьких пальчиков.

— Этот уродливый ублюдок крепко сюда врезал. Да и вообще крепко прошелся по тебе. Сильно болит? — шепчет она. Ослабляет хватку на секунду для исследования, затем массирует еще глубже.

Она так сильно массирует, мысленно ухмыльнувшись, я задумываюсь, хочет ли она, чтобы я плакался, как слабак, и сказал «Да».

— Нет.

— Я натру тебя лечебной мазью, а потом проведем криотерапию.

Она звучит по-деловому, втирая какое-то приятно пахнущее масло мне в кожу. Слышу скользкие звуки от ее прикосновений к моей коже, и представляю себе, как оборачиваюсь, опускаю ее на кровать и становлюсь тем, кто проводит руками по всему ее телу. Тем, кто находит скользкую точку, которая издает звуки, когда я натираю ее пальцами.

— Больно? — спрашивает она.

— Нет.

— Ты всегда говоришь «нет», но в этот раз я уверена в обратном.

— В других местах болит сильнее.

— Какого черта? — двери люкса с грохотом захлопываются, и Пит врывается в спальню, визжа, как чертов банши.

— Какого? Черта? — спрашивает Пит.

Несколько секунд спустя, к нам присоединяется Райли.

— Тренер вне себя! — громко произносит он. — Все мы хотим знать, какого хрена ты позволил надрать себе задницу?

Руки Брук перестают массировать мои плечи и я клянусь Богом, мне хочется набить им морды за то, что лишили меня этого.

— Да или нет, ты намеренно позволил добраться до себя? — спрашивает Райли.

Я не отвечаю.

Но взгляд, который я бросаю в их сторону настолько ясен, что только стена не поймет гребаного смысла — проваливать!

— Тебе нужно потрахаться? — спрашивает Пит, указывая вниз на мои колени и болезненную пульсирующую эрекцию, которая проявилась у меня из-за нее. — Не так ли? 

Брук бормочет что-то себе под нос и в момент, когда она уходит, Пит сосредотачивает свое внимание на мне:

— Чувак, ты не можешь позволять им делать это с тобой только для того, чтобы она к тебе прикоснулась. Послушай, мы можем привести пару девчонок. Что бы ты ни задумал, ты не можешь играть в эти проклятые игры, как обычный человек. Ты мучаешь себя, Рэм. То, что ты с ней делаешь — опасно.

Мое сердце бьется от гнева и разочарования. Она. Моя. Я должен ее добиться. Черт бы их побрал за то, что заставляют меня чувствовать себя так, будто я ее недостоин.

Черт.

Бы их.

Побрал.

— В этом году ты поставил все деньги на себя, ты помнишь об этом? — спрашивает меня Пит, как будто я чертов идиот, и не помню тот миллион других раз, когда он говорил мне это в панике. — Теперь ты обязан разгромить Скорпиона в финале, не смотря ни на что. Даже на нее, чувак.

Стиснув зубы, я сохраняю голос низким, борясь, чтобы сохранять самообладание под контролем, но Боже мой, мне хочется их стукнуть. Скорпион — ходячий труп. Ничто на этой земле или на этой планете не удержит меня от того, чтобы набить ему морду и получить титул, принадлежащий мне. Однажды он разрушил мою жизнь, и этого чертовски достаточно для меня.

— Скорпион, мать его, покойник, так что отвали.

— Ты платишь нам, чтобы мы не допускали подобного дерьма, Реми, — возражает Пит, дергая свой галстук и вышагивая вокруг.

Я поднимаюсь на ноги и смотрю на Райли, затем жду, когда Пит остановится и посмотрит на меня. Они мои ребята. Мои братья. Я плачу им много денег, чтобы они не допускали дерьма и не допускали совершения ошибок. Но я не совершаю ошибки с Брук. Иисус, я даже пальцем к ней не прикоснулся, хотя мысль о ней подо мной занимает большую часть моего мозга. Я тихо рычу:

— У меня. Все. Под контролем.

Пройдя мимо них, я хватаю свои спортивные штаны и футболку, затем закрываюсь в ванной, чтобы переодеться. Обнаруживаю Брук на кухне, разговаривающую с Дианой, и одного взгляда на ее кругленькую попку хватает, чтобы мой член захотел ее поприветствовать. Какой там, к черту, контроль. Я ходячее торнадо вожделения, и все это из-за нее.

Подойдя ближе к ней, хватаю ее за руку и поворачиваю ее, чтобы она посмотрела на меня.

— Хочешь пробежаться со мной?

Я хочу побыть с ней. Наедине.

Если я пока не могу переспать с ней, то мне хочется быть с ней ближе. Хочу, чтобы она находилась в моем пространстве, так глубоко, что скоро я захочу, чтобы ее пространство и мое было одним и тем же — погрузиться в нее, обхватить, горячую и влажную, сжимающую меня, только мы, Брук и Ремингтон.

Могу сказать, что она встревожена той бурной энергией вокруг меня, а я ничего не могу поделать, но замечаю, как осторожно она осматривает мою побитую грудь.

— Реми, тебе нужно поесть, — с угла упрекает Диана.

Усмехнувшись ей, я хватаю галлон органического молока со столешницы и выпиваю его, затем вытираю рот тыльной стороной руки.

— Спасибо за ужин, — говорю я, затем бросаю взгляд на Брук, приподняв одну бровь и ожидая от нее ответа.

Девчонка тянет время.

— Брук? — говорю я.

Задумчиво нахмурившись, она продолжает посматривать на мою грудь.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, изучая меня проницательным взглядом врача, которым меня часто одаривали в лечебнице.

— Готовым к бегу, — я вглядываюсь в ее глаза, бросая ей вызов признать, что она тоже хочет быть со мной наедине. — А ты?