Мадфогские записки - Диккенс Чарльз. Страница 9

Профессор Уизи спросил, не выражало ли оно перед смертью звуками или как-нибудь иначе своей последней воли в отношении своего маленького личного имущества.

М-р Блэндерэм ответил, что, когда служитель, после представления, взял в руки колоду карт, оно многозначительно прохрюкало несколько раз и затем покивало головой, как делало всякий раз, когда выражало удовлетворение. По этим жестам он заключил, что оно предлагает ему оставить эти карты себе, и он так и поступил. Но в отношении часов оно не выразило никаких пожеланий, и поэтому тот же служитель заложил их у ростовщика.

Председатель пожелал узнать, встречался ли и беседовал ли кто-либо из членов секции с некоей свинолицей дамой, которая, как сообщают, носила черную бархатную маску и принимала пищу из золотого корыта.

После некоторых колебаний один из членов ответил, что свинолицая дама — его теща и что председатель, как он надеется, не позволит себе нарушить священную неприкосновенность тайн личной жизни.

Председатель попросил извинения. Он полагал, что свинолицая дама есть не частное, а общественное лицо. Не согласится ли, все же, досточтимый член секции, имея в виду общие интересы развития науки, сообщить, имеет ли эта особа какое-либо отношение к ученой свинье?

Досточтимый член секции сказал все так же тихо, что, поскольку в этом вопросе содержится намек, что ученая свинья могла быть его сводной сестрой, он вынужден уклониться от ответа.

Председатель — д-р Турелл. Вице-председатели — профессора Мэфф и Ного.

Д-р Кутанкумаген (из Москвы) представил секции доклад о случае из его собственной практики, который ярко иллюстрирует могущество медицины на примере проведенного им успешного лечения одной смертельной болезни. Он был приглашен к данному пациенту 1 апреля 1837 года. Болезнь протекала при симптомах, которые должны были вызвать особую тревогу у каждого медика. Больной был человек сложения плотного и крепкого, походку имел твердую и упругую, щеки — пухлые и румяные, голос — громкий, аппетит — превосходный, пульс хорошего наполнения и четкий. Он имел обыкновение принимать пищу трижды per diem [7], а выпивать за сутки не менее одной бутылки вина и одного стакана спиртного, разбавленного водой. Он часто смеялся, итак заливчато, что страшно было слушать. В результате сильно действующих лекарств, строгой диеты и кровопускания эти симптомы уже через три дня заметно ослабли. Строгое соблюдение того же курса лечения в течение одной только недели, при малых дозах кашки на воде, жидком бульоне и ячменном отваре, привело, наконец, к полному их исчезновению. Через месяц он уже поправился настолько, что его можно было, при помощи двух сиделок, выносить на улицу, и он мог дышать свежим воздухом в закрытой карете, обложенный мягкими подушками. В настоящее время он окреп настолько, что способен уже ходить при некоторой поддержке костылей и мальчика поводыря. Секция, вероятно, рада будет узнать, что он теперь мало ест, мало пьет, мало спит и уже никогда не смеется по какому бы то ни было поводу.

Д-р У. Р. Фи, поздравив досточтимого члена секции с таким блестящим завершением лечебного процесса, пожелал узнать, продолжается ли еще у больного кровотечение.

Д-р Кутанкумаген ответил утвердительно.

Д-р У. Р. Фи. Было ли, по вашим наблюдениям, кровотечение обильным в течение всей болезни?

Д-р Кутанкумаген. О боже, конечно; очень обильным.

Д-р Нишоутс высказал предположение, что, если бы больной не был подвергнут кровопусканию сразу же и с такой твердостью, столь блестящего излечения не удалось бы добиться.

Д-р Кутанкумаген согласился, что, конечно, не удалось бы.

М-р Найт Белл (Королевское Хирургическое общество) продемонстрировал восковую модель внутренностей джентльмена, который в раннем возрасте по рассеянности проглотил дверной ключ. Любопытно, что один из медиков, которые присутствовали на вскрытии, человек, известный своей распущенностью, нашел возможность исчезнуть незамеченным из комнаты с той частью желудочной оболочки, на которой остался отчетливый отпечаток формы ключа, с каковым отпечатком он и поспешил к слесарю, человеку тоже сомнительного поведения, и этот последний изготовил ключ по предъявленному ему образцу. При помощи этого ключа медик проник в дом покойного джентльмена и совершил там крупную кражу со взломом, за что и был впоследствии судим и казнен.

Председатель пожелал узнать, что сталось за столько лет с настоящим ключом. М-р Найт Белл ответил, что тот джентльмен был всегда очень привержен к пуншу, и кислота, как полагают, постепенно растворила ключ.

Д-р Нишоутс и некоторые другие члены секции высказали мнение, что ключ должен был сильно холодить и отяжелять желудок покойного джентльмена.

Д-р Найт Белл сказал, что так оно, вероятно, и было вначале. Стоит, пожалуй, отметить, продолжал он, что в течение нескольких лет джентльмена мучили кошмары, под воздействием которых он всегда воображал себя дверью винного погреба.

Профессор Мэфф привел весьма необычное и убедительное доказательство поразительной эффективности системы бесконечно малых доз. Эта система, как должно быть хорошо известно членам секции, основана на теории, согласно которой самое ничтожное количество любого лекарства, введенное должным образом в человеческий организм, дает в точности такой же результат, как и самая большая доза, введенная обычным способом. Так, одна сороковая грана каломеля равноценна, как полагают, пятиграновой пилюле каломеля, и то же, в соответствующей пропорции, относится ко всем другим лекарствам. Он проверил это, поставив весьма оригинальный опыт на трактирщике, которого привезли в больницу с разбитой головой и который был излечен на основе системы бесконечно малых доз в невероятно короткий — трехмесячный — срок. Этот человек был горький пьяница. Он (профессор Мэфф), развел три капли рома в ведре воды и велел больному выпить все без остатка. Каков же был результат? Прежде чем он выпил одну кварту, он был уже мертвецки пьян; а при помощи того, что оставалось после этого в ведре, еще пять человек были приведены в состояние полного опьянения.

Председатель пожелал узнать, не могла ли излечить этого человека бесконечно малая доза содовой воды? Профессор Мэфф ответил, что двадцать пятая часть чайной ложки, введенная должным образом в каждого из пациентов, протрезвила бы такового немедленно. Председатель отметил, что это весьма важное открытие, и выразил надежду, что лорд-мэр и совет олдерменов немедленно выскажутся в пользу его применения.

Один из членов секции просил сообщить, нельзя ли вводить, скажем, двадцатую часть грана хлеба и сыра во взрослых бедняков и сороковую часть в их детей, с тем же удовлетворительным результатом, какой дают отпускаемые им ныне порции.

Профессор Мэфф ручался своей репутацией ученого, что такого количества пищи вполне достаточно для поддержания жизни в человеке — в работных домах; при добавлении же одной пятнадцатой грана пудинга дважды в неделю это было бы уже усиленное питание.

Профессор Ного предложил вниманию секции весьма необычный случай животного магнетизма. Некий сторож, на которого экспериментатор только посмотрел с противоположной стороны широкой улицы, сейчас же впал в состояние сонливости и оцепенения. Когда за ним последовали в его будку и слегка потерли ему ладони, он погрузился в здоровый сон, в котором пребывал без перерыва десять часов.

Председатель — м-р Вудонсконс. Вице-председатели — м-р Ледбрэйн и м-р Тимберед.

М-р Слэг доложил секции результаты некоторых своих сложных и трудных вычислений относительно состояния детского образования среди торгового и служилого населения Лондона. Он установил, что в радиусе трех миль от «Слона и Замка» наиболее распространены среди детей следующие книги (с указанием количества экземпляров):