Накануне (СИ) - Логинов Александр Анатольевич. Страница 42

   В маленькой палатке, доставшейся Сашкиному десятку в качестве трофея

   было тесно. В ней разместили раненных пленников, способных заплатить за себя выкуп. Один из них был очень плох. Волынский воевода Мстислав, пестун галицкого князя, обезножил. Топор ударил обухом в спину, повредив позвоночник. И преклонные года воеводы вызывали у Сашки большие сомнения в его выздоровлении. Был бы тут рентген, да врачи хорошие... а так, приведенный Осипом лекарь только глянул на Мстислава и покачал головой, признаваясь в беспомощности. Сашка зашел навестить воеводу, рассказывавшего удивительные истории из своей долгой и полной опасностей жизни. Эти рассказы проливали свет на многое. Сашка слушал внимательно, стараясь запоминать имена и события. В Галиче не все так просто. На сильное и богатое княжество претендовали многие. Суздальские князья часто вмешивались в разборки, но не явно, а все больше оказывая помощь одной из сторон. Венгерская партия имела большой вес. Многие их бояре прочно осели в Галиче, породнившись с местной элитой. Были еще польская партия и черниговская. И даже северские князья претендовали на галицкий стол. Отец союзника Михаила Черниговского даже княжил в Галиче, что давало его сыну право на княжение. Право-то давало, да сил у него не было. В Галиче бояре заправляли всем. И если хочешь стола Галицкого - умей договариваться с боярами. Мстислав только плевался, когда речь зашла о предательстве галицких бояр в бою. Сашка высказал предположение, что он бы легко справился с боярской вольностью. Это вызвало смех у старого воеводы, относившегося к нему с отеческой теплотой.

   -- Казнить неугодных бояр можно, -- сказал он, отсмеявшись, -- Ужо пробовали ольговичи...

   -- И что? -- разом насторожился Сашка.

   -- Кхех... -- старый боярин закашлялся.

   Сашка терпеливо ждал. Справившись с кашлем, воевода начал очередной рассказ.

   Три брата, северские Игоревичи взяли жесткий курс на репрессивную политику по отношению к местному населению, прежде всего, к боярству. Пострадали многие: одних братья казнили, другие разбежались, спасая свои жизни. Они вскоре вернулись. В военном походе против Игоревичей приняли участие венгерские войска короля Андрея, отряды Сандамирского правителя Лешко Белого и дружины некоторых русских князей. Венгры пленили двух братьев, а третий, Владимир, правящий в Галиче и более всех ненавидимый народом, бежал. Народ на Вече постановил выкупить у угров пленников и подвергнуть суду. Более всего от жестокости князей пострадали галичане: именитые бояре и простые горожане, но и пригороды Галича страдали от злодеяний князей, заключавшихся в жестоких расправах над неугодными, конфискации их имущества, насилии по отношению к женщинам.

   Воевода чуть сгущал краски, скорее всего, северские князья просто взяли под свой контроль управление волостью, направив поток доходов из карманов бояр в свои собственные. За что и поплатились. Вече санкционировало кровную месть - князей подвергли ритуальному избиению и повесили на дереве.

   История интересная и весьма поучительная, но дослушать ее до конца не дал Местятка, примчавшийся с известием, что князь Михаил требует Сашку к себе. И не просто требует - прислал двух гридней!

   -- Пойдешь? -- с тревогой спросил Местятка.

   Сашка задумался. С одной стороны не всякого десятника могущественный князь желает видеть. С другой - зачем гридни? Больше походит на арест. За что? Добычу они взяли по праву, по уговору с князем. А то что много ее - так и бились они славно, живота не жалея. Разве вызнал князь про волынского воеводу? Нет не должен. То, что это воевода знает только он один, да пленники, лежащие рядом с волынянином. А их стерегут. Тогда что?

   -- Пойду, -- ответил он решительно. -- Говори где гридни.

   -- Так вон они, -- махнул рукой Местятка. -- Тебя дожидаются.

   Княжеские дружинники, которых он сразу окрестил как "старый" и "молодой", очень уверенные в себе вои, болтая с Ратмиром спокойно дождались, когда десятник оседлает лошадь и отвязав коней от коновязи, не касаясь стремян лихо взлетели в села. Сашка так не мог. Он прикусил губу, поймав насмешливый взгляд разудалого гридня, ещё раз окинул взглядом парней, провожавших его и, хлестнул плёткой коня. Гридни умчались следом за ним.

   В Торческе не протолкнуться, город буквально кишил воинами: русские, половцы, ковуи. Несколько дней назад тут начали хоронить погибших. Их было не так уж и много. Сашке казалось, что погибшие должны исчисляться тысячами, а на деле погибло не многим больше три с половиной сотни. И это с обеих сторон! Зато раненных - тьма тьмущая... Проехали мимо церкви, там как раз погребали очередных бедняг, скончавшихся за ночь. Каждый день кто-нибудь да умирал. Кладбище у храма увеличивалось в размерах, и это при том, что хоронили в общих могилах.

   Добравшись до детинца, они спешились, оставив коней у коновязи. Молодой гридень резво взбежал на высокое крыльцо, исчезнув за обшитыми медными листами крепкими дубовыми дверями.

   -- Верно не бедное княжество, -- подумал Сашка, оглядываясь по сторонам.

   Ждать пришлось долго. Гридень появился внезапно, все также бегом спустившись по ступенькам резной лестницы.

   -- Велено ждать, -- сообщил он, усаживаясь на лавку рядом с товарищем.

   -- Раз велено - подождем, -- со всей невозмутимостью, на какую оказался способен, ответил Сашка, равнодушно пожимая плечами.

   Время текло медленно. Сперва он гадал, зачем его хочет видеть князь. Слишком уж мелкая он фигура, что бы сам черниговский Великий князь хотел его совета. Для этого у князя есть бояре многомудрые. Тогда, может быть, поступит предложение перейти на постоянную службу? Нет. Для этого вызывать к князю нет необходимости. Воевода мог решить этот вопрос самостоятельно. Остается одно... У Сашки засосало под ложечкой от предчувствия чего-то нехорошего.

   Громко хлопнула дверь, во дворе залаяла собака, остальные псы, до этого мирно лежащие на снегу, громко вторили ей, собравшись у подножья крыльца. Зазевавшиеся псари бросились удерживать злых псов, когда, громко ругаясь, по лестнице стал спускаться коренастый степняк в лихо сдвинутой набекрень папахе и, черной косматой бурке, накинутой на плечи.

   -- Да пропади оно все пропадом! -- выкрикнул он, со злостью пиная рвущегося к нему пса.

   -- Гляди-ка, -- неожиданно сказал молодой товарищу. -- Осерчал князь...

   -- Этот половец князь? -- подавшись вперед, спросил Сашка.

   Действительно, когда незнакомец посмотрел в их сторону, стало видно, что он не степняк - загорелое лицо с изрезанным глубокими морщинами лбом, гладко выбритая голова, с оставленным клоком волос над левым ухом, густая, не свойственная половцам поседевшая борода наполовину скрывала несколько припухший бордовый шрам, протянувшийся наискосок через все лицо, отчего искалеченный фиолетовый нос выглядел очень ужасающе.

   -- Князь, князь, -- закивал головой дружинник, после того как половец отвернулся от них.

   -- Так вроде ханы у них, а не князья, -- заметил Сашка, глядя в спину удаляющегося князя.

   Тот, дойдя до коновязи, неожиданно остановился, да столь резко, что слуга следовавший за ним, нечаянно налетел на князя, за что получил плетью по спине.

   -- Из резанских князей он, -- с интересом наблюдая за избиением слуги, ответил гридень.

   А его молодой товарищ добавил:

   -- Константином звать, -- и чуть помедлив, дал исчерпывающую оценку князю. -- Злодей он.

   Старый гридень скорчил гримасу отвращения:

   -- Одно слово - изгой.

   Сашка окинул взглядом двор, обратив внимание, что почти вся княжеская дворня побросала дела и с интересом наблюдала, как князь-изгой остервенело лупит плетью своего слугу. Смотреть на издевательства не было сил и, Сашка расправив плечи двинулся вперед.

   -- Он в своем праве, -- предупредил его молодой. -- В наказании раба вины нет.

   Сашка резко остановился, но было поздно. Высокий воин, в точно такой же папахе как у князя, заметил его, тыча плеткой в сторону Сашки. Константин сильно пнул, валявшегося у ног слугу, свернувшегося клубочком и тихонько постанывавшего от боли. Посмотрел на смельчака сердитым оценивающим взглядом, остановив взор на заткнутым за пояс кинжале. Расплылся в довольной улыбке. Тут с крыльца окликнули Сашку: