Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина. Страница 90

Я автоматически протянула руку, чувствуя ответное пожатие сухой и горячей ладони старика. И только сейчас поняла, что внук с дедом очень похожи, но находятся в разных временных пластах своего сходства. Одинаково резковатые черты лица, у одного чуть искаженные морщинками. Пронзительный взгляд — у внука глубокий океанический, у деда светло-голубой — который временами становился глубоким и неподвижным, буквально приковывая к себе. Та же линия прямых, широких плеч. И схожий низкий, бархатистый тембр голоса.

Я, наверное, была удивлена, но эта эмоция быстро потонула в море тепла, которое ощущалось от долгожданной близости Кейрана. Я и не понимала до сих пор, что не просто соскучилась. Я изнемогала без него.

Из динамиков тихонько лилась вечная и нестареющая Nature Boy. Волшебный голос Нэт Кинг Коула напевал о мужественном, странном, наделенном особой силой парне.

«И однажды, одним волшебным днём,

Он проходил по моему пути»…

***

Кейран припарковал «лексус», как обычно, не заезжая на территорию пансиона, и стремительно проследовал до главного входа по центральной аллее, шурша гравием.

Её он увидел сразу, как только вошел в многолюдный холл.

Хейз стояла спиной к нему, одетая в темно синие джинсы и белую приталенную рубашка с вышивкой, красиво обрисовывавшую женственные линии ее тела. Свободно заплетенная, толстая коса, лежала на спине до самого соблазнительного изгиба, где поясница переходила в упругие округлости.

Сердце Кейрана подпрыгнуло в груди и зачастило, подгоняя быстрее подойти к ней, прикоснуться и больше не выпускать из рук.

Направляясь к Хейз, увидел, что девушка беседует с его дедом. И не удивился, наоборот, испытал нечто вроде облегчения.

Два человека, самых важных в его жизни. Здесь и сейчас. А значит, все правильно.

— Её зовут Хейз, — сказал Кейран, услышав, что дед спрашивает имя его девушки.

Он положил руку ей на плечо, потом скользнул ладонью по спине до талии, притянул к себе.

— Привет, дед. Познакомься, это Хейз, — снова повторил он и коснулся губами ее теплой и нежной щеки.

«Она моя», — красноречиво демонстрировали жест и поцелуй. Кейран открыто посмотрел в глаза деду.

Неподдельное удивление во взгляде Джека Уошла сменилось пониманием и одобрением, а где-то в самой глубине голубых глаз промелькнула искорка веселья. В привычной «рамочке» ироничного прищура.

Хейз дернулась в руках Кейрана, заворочалась, стремясь мягко отстраниться. Но он не отпустил ее, продолжая удерживать рядом. Она повернула к нему лицо, на котором можно было прочитать не заданные вопросы. Но она ничего не спросила, лишь улыбнулась. Взгляд Хейз излучал искреннее тепло, когда она протянула руку Джеку, ладошка утонула в поврежденной артритом ручище.

— Хейз, это мой дед — Джек Уолш, — представил Кейран.

— Мне очень приятно познакомиться, — искренне отозвалась она.

— Вы, ребята, сегодня точно устроили мне персональный праздник, — заметил Джек, осторожно пожимая руку Хейз. Удерживая на коленях тарелку с недоеденным пирогом, он не без усилия поднял вторую руку и накрыл ею запястье девушки.

— Фантастические пироги, визит внука и новая знакомая, прекрасная, как добрая фея — да сегодня в этой богадельне просто день чудес, — заявил дед, улыбаясь.

Тут старшего Уолша словно осенило. Белые брови снова выразительно взметнулись вверх.

— Погодите-ка, а вы, Хейз, не та ли самая, кто въехал в наш старый коттедж? — напрямую поинтересовался Джек, одновременно с интересом наблюдая за выражением лица внука.

Кейран остался невозмутим. Девушка, коротко взглянув на молодого человека, и, не заметив возражений с его стороны, ответила:

— Верно. Я — та самая.

Что-то, очень похожее на внезапное понимание снова мелькнуло на лице старшего Уолша, следом, как рябь по воде, проскользнуло нечто нечитаемое. Лицо старика застыло, жили только глаза, взгляд которых переходил от внука в женщине, которую тот держал так, словно никаким силам не собирался позволить лишить его права быть с ней рядом.

Джек Уолш глубоко вздохнул, расслабился, будто смиряясь. Если и оставалось что-то на этом свете, чему он мог еще удивляться, то все, что произошло сейчас, было последним. Больше уже нет ничего, что способно его поразить. Но имелись вопросы, ответы на которые он не мог получить, как ни пытался.

_____

*Do focail mil…(ирл.) — «Слова твои мёд…»

**Июньский праздник — традиционный день, отмечается в первый понедельник июня.

Глава 29

Глава 29

Джек Уолш был воплощением ироничной величавости и необыкновенного достоинства, отражавшихся в каждом жесте, позе или взгляде этого немолодого человека.

Чем больше я наблюдала за ним, тем больше видела сходство с внуком и тем сильнее проникалась ими обоими.

Мы с Кейраном ушли, когда наступающий вечер обозначился на затянутом облаками небосводе едва заметным розовато-фиолетовым свечением.

Недолгая поездка до моего дома прошла в молчании.

Кейран рулил одной рукой, другой крепко держа мою ладонь. То и дело посматривал на меня, оглаживая почти осязаемым жаром тревожного взгляда. А я сидела, как натянутая струна, уставившись в окно, и боролась с глупыми сентиментальными слезами, грозившими брызнуть из глаз, и из-за этого не решалась повернуться к Кейрану. Эмоции, наложившиеся на усталость и неразбериху последних дней, заставляли практически задыхаться.

Вот посмотрю сейчас на сидящего рядом мужчину, прочту в потемневших глазах беспокойство и невысказанные вопросы и непременно разревусь. Буду лить слезы о себе, о нем, о том, что увидела и узнала сегодня. И о красивом и сильном духом, пожилом человеке, которого мы оставили в белом доме на зеленом холме.

***

Кейран ни за что не отпустил бы от себя Хейз. Но девушка мягко высвободилась из его объятий, и ему показалось, что она ускользает, отдаляется. Ощущение было настолько болезненным, что Кейран коршуном следил за тем, как она непринужденно общалась со всеми, суетилась, помогая раздавать угощения, собирала использованные тарелки, разливала напитки. Она улыбалась, казалась непринужденной, но избегала смотреть на Кейрана.

Пока тот ревностно наблюдал за Хейз, старший Уолш в это время зорко следил за внуком.

Наконец, Хейз снова подошла к ним. Встала рядом, коснулась кончиками пальцев опущенной руки Кейрана, нежно погладила, усмиряя, успокаивая. Он на миг прикрыл глаза от облегчения, стиснул зубы, подавляя нетерпение, тихо выдохнул. И поймал пристальный взгляд деда.

На улице сгущались мутноватые из-за влажности сумерки. Сквозь все еще плотные, но уже не мрачно-грозовые облака пробивалось вечернее зарево.

— Проводите-ка меня до опочивальни, детки, — сказал Джек. — Своим присутствием я это мероприятие почтил, хватит, пора уединиться.

Кейран деликатно пристроился сбоку инвалидного кресла, ненавязчиво помогая деду, которому было явно тяжело толкать колеса поврежденными болезнью руками.

— Вообще-то, на втором этаже спокойней, вид из окна получше и соседи поживее, — комментировал старший Уолш, ловко заезжая в свою комнату, расположенную в конце коридора первого этажа, — но правила нашей богадельни не позволяют размещать там неходячих. Несмотря на наличие в здании лифта, которым колясочники вполне могли бы пользоваться.

Он не жаловался, он просто говорил, рассказывал, как обстоят дела, сухо констатируя факты, словно скучающий экскурсовод.

Комната, в которой обитал старший Уолш, была просторной и вполне уютной, с высокими потолками, хорошей мебелью, современным телевизором с плоским экраном. На громоздком комоде стояла включенная сейчас компактная аудиосистема, из динамиков которой тихо раздавалась музыка. Из всех предметов обстановки в комнате особенно выделялось огромное кожаное кресло с потертым изголовьем. Этот бегемотообразный монстр попал сюда словно из другой жизни.

— Поскольку и я отношусь к «мешкам с костями», то мое место здесь. Поближе к земле, — иронично заключил Джек.