Свердловск, 1976 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 41

Как назло на глаза частенько Ельцин попадается, то по областному телевидению покажут, где первый секретарь обкома что-нибудь открывает, то в газете фотография. Знать бы наверняка, сам он, по недомыслию пойдёт в будущем делить страну на таких невыгодных условиях, или длина поводка у него была отмеряна незримыми кукловодами. Бросить партбилет, взять власть, преодолеть коммунизм и бескровно перейти от рабовладельческого социализма к свободному обществу — это поступки. Кто ещё смог сказать на партийном съезде:

— Партия должна освободить себя от любых государственных функций.

Про такое даже думать боялись, не то что вслух говорить.

Странно, если бы и дальше он побеждал так же легко, оказавшись на привычном для капиталистов поле финансово — кредитных отношений, со страной, увязшей в кредитах. Шансов на победу столько же, как у новичка, севшего сыграть с гроссмейстером шахматный блиц. И ещё, мне очень интересно, зачем Россия приняла на себя все долги бывшего СССР.

— Михаил Натанович, Вы же вроде и врач, но в то же время постоянно с техникой возитесь разнообразной. Вот это-то чудо как к Вам попало? — я рассматриваю схему и чертёж магнитного сепаратора. По крайней мере на чертежах так написано.

— Возникла идея, что такое устройство может улавливать самые мелкие частицы. Например, отдельные виды клеток крови, — покусывая шариковую ручку, не спеша объясняет профессор. Так, у меня нехорошие подозрения начинаются.

— И тут Вы вспомнили про мои магнитные способности?

— Что? А нет, хотя…

— Больше ста грамм не дам. Мне тренироваться надо, — отодвигаюсь я от него вместе со стулом.

— Да что ты, что ты. Не нужна нам пока твоя кровь. Этот аппарат только на бумаге существует. Слишком уж заманчивая идея вырисовывается. Просто нужные нам частицы настолько малы, что и их магнитное поле по сути своей ничтожно.

— Михаил Натанович. Когда ракету для космоса делали, сколько разных учёных было? Я имею ввиду — разных по профилю. Кто двигатели, кто сплавы, кто топливо изобретал. С Вашим сепаратором скорее всего так же надо. Одни должны искать способ увеличить магнитное поле за счёт конструкции, другие изготовить материалы с аномально высокой магнитной проницаемостью, третьи думать, как им увеличить нужные Вам малые частицы или их поле.

— Да как их увеличишь? Это же кровь, — досадливо отмахнулся профессор.

— А я откуда знаю? Введите раствор какой-нибудь, сорбенты пробуйте, — я импровизировал на ходу. Для техники и медицины будущего никаких сложностей нет. Но там материалы и технологии абсолютно другие.

— Раствор точно нет, могу объяснить…

— Михаил Натанович, я Вас умоляю, где я и где понимание крови…

— Ну да, ну да. Кстати, Павел, я про тебя с Тахчиди говорил. Лучший офтальмолог в городе. Сейчас я тебе его телефон запишу. Только напомни ему, что ты по моей просьбе звонишь.

— Спасибо, обязательно позвоню. У Вас с Виктором Семёновичем получилось что-нибудь? — вспомнил я нашу последнюю встречу.

— Вроде вырисовывается работоспособная схема. Он просил спросить, где ты про мембраны узнал, — профессор подал мне листок с написанным им телефоном врача.

— Где узнал? Если честно, то в туалете. Отец у меня «Науку и жизнь» выписывает, вот и попалась статья на глаза…

— Аха-ха-ха, охо-хо-хо-хо, ой, не могу, — под конец профессор закатился совсем уже неприличными тонкими повизгиваниями, — Иди уже, чуть не уморил. Обязательно ему расскажу. Посоветую кабинет сменить, чтобы лучше думалось… и журналов ему туда, журналов побольше…

Я шёл по коридору и думал, что не скоро появятся такие сепараторы, способные удалять даже раковые клетки. А надо-то не так уж много: хороший процессор, да микронные шарики из железа научиться в полистирол закатывать. Тогда многое станет доступным медицине. Очень многое.

Бегу по лестнице. С третьего этажа услышал, как в квартире надрывается телефонный звонок. Не успел. Кто же меня разыскивает? На всякий случай набрал Алексея.

— Паша, хорошо, что позвонил. Тебя Зинаида разыскивает, говорит, что-то срочное. Просила тебя найти, — затараторил Лёха в трубку, даже не поздоровавшись, — Записывай телефон.

— Здравствуйте, Зинаида Степановна. Это Савельев. Говорят, искали меня, — я до звонка попытался прикинуть, для чего я ей нужен, но ничего в голову не пришло.

— Павел, что ты натворил? Мне уже три раза звонили из приёмной директора завода. Тебя вызывают, — в голосе нашей директрисы паника.

— Зинаида Степановна, чист, как агнец божий. Никаких грехов, кроме второго места на соревнованиях по бегу, за собой не знаю.

— Тогда оденься приличней и срочно к директору. Он ждать не любит, — она сбавляет тон. Одет я и так нормально, только от профессора. Подумав, беру сумку и засовываю в неё грамоту и статуэтку. Награды за соревнование.

— Здравствуйте, я Савельев, — говорю женщине в строгих очках, сидящей в приёмной. Она ненадолго задумывается.

— Совещание у него, производственное. Хотя, сам же сказал, доложить, как подойдёт, — она зачем-то поправила причёску и распрямила плечи, — Михаил Анатольевич, Савельев в приёмной, — сказала секретарь, нажав кнопку селектора.

— Пусть заходит, — послышалось в ответ.

Толкаю тяжелую дверь, вхожу. Накурили-то как! Человек двенадцать взрослых мужиков, смолят через одного. Хоть бы окно открыли.

— А вот и наш герой. Савельев, эээ, Павел, — зачем-то провёл пальцем по лежавшей перед ним газете полный мужчина, сидящий в директорском кресле, — Ну, рассказывай.

— Про соревнования? — дожидаюсь подтверждающего кивка и продолжаю, — Сказали выступить. Заявили на восемьсот метров. Прошёл в финал, занял второе место. Вот, награды принёс, — вытаскиваю из сумки грамоту со статуэткой, кладу на стол.

— Отдаёшь, что ли? — интересуется директор.

— У меня их ещё много будет. А тут я за завод выступал.

— С корреспондентом говорил, или тот сам всё придумал? — постукивая по столу всеми пальцами, спрашивает директор безразличным голосом.

— Говорил, — покаянно опускаю голову. Понятно, что у него на столе газета делает.

— Вот, — поднимает тот вверх указательный палец, — Он поговорил, а мне десять звонков с утра, причём два — оттуда, — указательный палец поднимается ещё выше, — И все так ехидно интересуются, как у нас дела обстоят с планом по ТНП. Не собираемся ли мы спортивные товары для нашего народа осваивать. И что я должен отвечать? — указательный палец, как ствол пистолета, теперь наведён на меня.

— А что там делать-то? Сплошной примитив. Вы вон какое оборудование производите, смотреть страшно. Неужели раздвижной турник или тренажёр не сможете сделать, да хоть гантели наборные или штанги? — возмущаюсь я под прицелом пальца, — Дайте мне пару мужиков рукастых, я вам за день образцы изготовлю.

На входе в заводоуправление висят фотографии продукции завода. Насосы, гидравлика разная, масляные гидростанции и ещё куча непонятных устройств. Тут хоть кто догадается, что без высокой точности изготовления такое оборудование работать не будет. Так что культура производства на заводе высокая и оборудование серьёзное.

— И что для этого из материалов потребуется? — с одобрительного кивка директора, спрашивает пожилой дядька, с густыми и длинными усами и носом — бульбой.

— Про штангу или гантели наверное всем понятно. Только гайки нужны будут с крупной резьбой. Для тренажёра потребуется квадратная труба, — прикидываю на пальцах размер, — Пятьдесят на пятьдесят, или на сорок, два блока, сиденье, стальной трос и такие же блины, как для штанги. Турник — это просто труба с винтовыми распорками, — показываю руками вращательные движения и понемногу развожу руки в стороны, — Тренажёр для пресса — это скамейка с захватами для рук на разной высоте. С беговой дорожкой или велотренажером сложнее, но попозже и их сделаем.

— Силантьев, справишься? — обратился директор к невзрачному мужичку, упоённо смолившему беломорину. Тот вздрогнул, посмотрел на меня и молча кивнул головой.