Маршал грозового мира (СИ) - "Юста". Страница 71

Сама Адилунд не сделала ни одного выстрела за все время их совместных действий, только угрожала пистолетом или убегала, а в критических ситуациях ей помогал Мальс… или, как выяснилось, Кей. Раньше казалось, что это везение, означавшее близкое возвращение дара, но стало ясно, что на самом деле выручал Раль убийца, против которого вели сейчас игру Хор и Маршал. И этим убийцей мог оказаться спящий рядом Хоуэрс Эссентессер.

Круг замкнулся, мысли снова вернулись к юному Эссентессеру. Круг замкнулся. Круг. Почему-то от этих слов веяло неясной опасностью, хотя Адилунд не понимала, отчего у нее такая реакция на это. Как бы то ни было, ей следовало подумать о Хоуэрсе и грядущем разговоре с ним. Как намекнуть, как натолкнуть на ту тему, которой собеседник тщательно старается избегать? Раль боялась спрашивать прямо, кроме того, её догадки могли и не подтвердиться. Вот Хор умел вести разговор так, как было нужно ему, а Адилунд не представляла, как подведет Хоуэрса к столь скользкому вопросу. Наверное, стоило упомянуть про войну и постараться развить эту тему, наблюдая за реакцией собеседника. А если не пройдет, то заговорить о чем-нибудь семейном, подхватить для этого пустяковую новость, глупую сплетню…

Прерывая мысли Раль, забили часы, но не просто забили, а зазвенели хрустальной мелодией, заложенной в них мастером и включавшейся несколькими поворотами винтов. Хоуэрс подскочил на своей постели и снова выругался. А Адилунд думала, что у нее много времени…

— Что вообще творится? Что это за будильник? — преемник Магистра хлопал глазами, пытаясь, видимо, осознать, где он проснулся, почему на столе, что здесь делает малознакомая девушка и почему звонят часы, которые ранее вели себя вполне прилично.

— Я должна раз в час проверять, действительно ли это вы, чтобы не случилось какого-нибудь фокуса с иллюзией, — Раль удалось произнести фразу в стиле Марджорис, хотя это вышло и не так легко, как раньше. Она помнила наставления Хора для этой ночи. Поскольку Кей мастерски владел иллюзией, Адилунд не следовало давать повода себя обмануть. В конце концов, такая тщательная проверка требовалась для того, чтобы у полиции уже не оставалось сомнений в невиновности подозреваемого.

Злой и сонный Хоуэрс опять послал её в не самое приятное путешествие. Раль опять напомнила про Магистра Объединенного Мира, и его преемник стал поспокойнее. Однако снова возмутился, уразумев, что спокойно спать этой ночью ему никто не даст. Адилунд только пожала плечами: в конце концов, Хоуэрс сам согласился на такую проверку. Хотя… попробовал бы он не согласиться. Сразу записали бы в убийцы.

Хозяин кабинета, временно превращенного в спальню, сполз со стола, швырнул на пол подушку с одеялом и заявил, что он отдохнул и дальше спать не собирается. Раль, снова надевшая маску непроницаемого спокойствия, приняла к сведению и снова открыла книгу.

— Да чего ты все туда пялишься? — раздраженно спросил Хоуэрс. — Можно подумать, это действительно тебе интересно.

Напоминать ещё раз об обращении «вы» Адилунд не стала. Она не обладала методичностью Хора, который мог бы повторить это хоть сотню раз и остаться совершенно бесстрастным, поэтому только ответила негромко:

— Это и впрямь интересная книга. Я готова от неё отвлечься, если разговор с вами выйдет не просто набором острот. Я не болтлива, но люблю беседовать с умными людьми. Если хотите, мы можем что-то с вами обсудить.

— Например, вашу прическу, — хмыкнул Хоуэрс, не став уж слишком язвить.

— Мне нравится эта книга, — намекнула Раль. — Если вы настроены шутить — что ж, я вернусь к чтению.

— Да нет, я вовсе не настроен шутить, — поспешно произнес он. — Наоборот, я сейчас более настроен кого-то критиковать или с кем-то спорить. Так о чем же хотели бы поговорить вы? — Хоуэрс сильно растянул последнее слово, не сумев обойтись без карикатурности.

— Даже не знаю, — Раль закрыла книгу, поправив закладку из простого листа бумаги. — Если брать то, что интересно мне, то я хотела бы вас расспросить об обучении Эссентессеров. Дело в том, что один мой хороший друг внезапно очутился в учениках Маршала, — она говорила уже не так медленно, как раньше, потому что не хотела, чтобы её перебили.

— Если вы видели хоть раз моего обожаемого учителя, — скривился Хоуэрс, и Адилунд сообразила, что выбрала немного не ту тему, — то могли бы понять, как очарователен у нас процесс вбивания в голову хоть чего-то. О да, вбивание — в буквальном смысле. Такой уж мне попался наставник. Наверное, Маршал не такой свихнувшийся, как Магистр или Регент, так что шансы у вашего друга есть.

— А чем вам Регент-то не угодила? — с осторожностью спросила Раль.

Хоуэрс посмотрел на собеседницу, как на умственно отсталую.

— Чем не угодила? Да она давно уже переселилась в мир своих фантазий и ни о ком больше не думает. Алкоголичка, только вместо дешевого пива хлещет магию и не может от этого отказаться даже на минуту. Уверен, стоит продержать эту «правительницу» без её любимых заклинаний всего полдня, и у неё уже начнут плавиться мозги. Жаль только, никто так и не решился на подобный эксперимент. Уважение! О да, великое уважение к великому человеку, ведь это золотце — одна из лучших за последнее столетие. Ах-ах-ах. Красивые умненькие глазки, а за ними — пустота. Регент на совещаниях и голосованиях никогда не может толково высказать свое мнение. У неё в голове пустота, не считая магии.

— Это очень категорично, — заметила Адилунд. — Мне кажется, что остальные правители, будь все так на самом деле, как-то на это отреагировали бы.

— Да все остальные правители такие же, как она! — выпалил со злостью Хоуэрс. Похоже, он вдолбил себе в голову, что живет среди глупых, ничего не понимающих, но считающих себя умными людей, и оттого бунтовал. — Герцог — выжившая из ума старуха, заставляющая свою преемницу ходить строем. Про своего идиота я вообще молчу. Вот от Маршала, может быть, и будет что-нибудь путное, так что скажу точно: твоему приятелю повезло. Правда, Байонис Эссентессер тоже в свое время торчал на посту Регента, а значит, у него в голове могла остаться радужная каша от этой ерунды, — он задрал нос, кого-то, видимо, пародируя, а затем торжественно произнес, кривляясь: — общая картина магии, величайшая вещь, позволяющая хранить Объединенный Мир. Бред, — выплюнул Хоуэрс уже своим голосом. — Но они же все верят! И люди, которые думают, что ими правят великие люди, тоже во все верят!

— Вы же не думаете, что это массовый гипноз и что вы — единственный человек, который видит правду, — Адилунд стало немного неуютно от этого потока грязи в адрес Эссентессеров.

— Я единственный человек, который варится в этом котле достаточно, чтобы понять, и сохраняет голову на плечах, чтобы не забыться почетом и славой, которые вручаются каждому лже-правителю с его званием, — похоже, Хоуэрс говорил вполне искренне.

— Тогда скажите, почему наша страна все ещё держится, если ею правят такие люди?

— Да страна много что выдержит, ей не впервой, — зло усмехнулся преемник Магистра. — На ней и не так ездили — а ведь не сбрасывала. Народ по-прежнему суетится возле земли, не смея глаз вверх поднимать, а правители меняются и меняют все по своему усмотрению, чтобы потом сдохнуть или пустить на свое место других, вещающих по-новому, однако почти не отличающихся от предыдущих.

— Я говорю не о народе, а именно о государстве, — осторожно втиснулась среди потоков его речи Адилунд. — Если бы им правили бездарно, то вместо Объединенного Мира у нас получилось бы по меньшей мере четыре куска, а может, и больше.

— Так четыре куска и есть! — чуть ли не торжествующе воскликнул Хоуэрс. — Разве вы не видите? Да регионы плюют на центр, они — Миры, какая им разница, что там вещают Эссентессеры? В каждом из Краев есть свой правитель, и он не обращает внимания на засевших в Облачном Мире четырех тараканов, хотя сам может быть не лучше них. Да, как вы могли бы увидеть, один кусок захотел разделаться ещё на два-три. Из нашей гадостной системы, которую никто из этих якобы правителей и не думал чистить, полезла гниль — и затопила собой половину Грозового Мира! — при этих словах синие глаза бешено засверкали, и Раль поняла: она все верно угадала. Причиной главных бедствий Хоуэрса Эссентессера стала именно война.