Русская зима (СИ) - Изверин Алексей. Страница 44

Вот-вот — и не надо будет воевать дальше, а надо будет строить новый мир… Мир, где главенствовала Великая Американская Мечта!

Но потом было… Ох, что было потом…

В шестнадцать лет курсант Джордж впервые увидел силуэты их кораблей наяву. Маленькие черные тени неслись над свободной Америкой, и вниз рушились покрывала огненного инея, горели бескрайние поля и зеленые леса, вскипели Великие Озера, содрогнулись Скалистые горы, вздрогнула от многочисленных колких ударов солнечная Калифорния…

Правительство тогда откровенно струсило. Паршивые овцы! Если бы только можно было, можно было тогда ему самому принимать решения… Ни за что, никакой выдачи пленных преступников со сбитого космолета! Никаких переговоров, война, и пускай бы пришлось воевать с инопланетным десантом! Пускай! Ведь какой мальчишка в США без мечты о сражениях с ордами инопланетных террористов?

Так были второй раз повержены Звезды и Полосы. Повержены не силой чужого оружия, а повержены трусостью своих же…

Мэтт Додсон был против выполнения условий. Стоит им только поддаться один раз — и мы проиграем… Уже окончательно.

Его не слушали, с ним тогда не хотели считаться.

Но снова вздернут гордый флаг, снова он готов взвиться над миром. Великая Американская Мечта и не менее великий народ снова готовы на новые завоевания… Есть даже союзники. Пусть они и дерьмо, предадут при первой же возможности, но ведь у врага союзников вообще нет. Не так ли?

Готовы новые ракеты, готово новое оружие, новые самолеты и корабли. Новые самолеты бороздят атмосферу исстрадавшейся Земли, новая армия готовиться на завоевание, только на завоевание — и никакой обороны, пока грязный агрессор не будет изгнан с планеты…

Есть даже оружие последнего шанса. Атомные ракетоносцы. Огромные стальные акулы почти полукилометровой длины, напичканные такими средствами уничтожения, что и не снилось отцу Джорджа. Пять десятков новейших ракет с термоядерными боеголовками. И десяток с кобальтовыми. Если инопланетяне вмешаются во внутренние дела США и его союзников, то…

Нет, лучше об этом не думать.

Это те, кто мало информирован…. Да, мало информирован! Думают, что после новых ядерных ударов что-то уцелеет. Земля и так перенесла уже многое. И новых ядерных шрамов ей не пережить. Пусть даже захватчики перехватят ракеты сразу после старта, все равно, пара взрывов, и Земля медленно умрет.

Ладные, правильные слова… Раздел I, статья 5 Устава.

— Сэр, позволю себе заметить, рядовой Уильямсон ведет себя несколько странно.

Полковник знал майора давно. Еще с Лос-Анджелеса. И вначале смысл слов не дошел до него полностью.

Чтобы старший по званию вот так говорил про своего подчиненного, причем вот таким образом, не могло уложиться в голове Мэтта никоим образом. Это невозможно. Любой другой подчиненный Мэтта уже бы летел в коридор, потирая зад после крепкого пинка и выслушивая пожелания «не морочить начальству голову, и приходить с фактами». Но тонкий, совсем незаметный белесый шрам на широкой ладони майора не давал Додсону просто так выставить своего доверенного сотрудника за дверь. Додсон хорошо помнил, как Робинсон, тогда еще капрал, вязал узлы на руки, чтобы не отпустить рюкзак с раненым лейтенантом Додсоном. Веревок не было, пришлось взять проволоку, которой в изобилии осталось в мелком магазинчике, где за пару минут до того состоялся последний бой.

Итак, слушать. Размышлять можно уже потом.

— Что с ним, Дик? Ругает правительство? Пьет молоко вместо виски? Трахает грязнуль извращенным образом?

— Ни то и ни другое, сэр. Просто странно. Он отличный пилот, один из лучших, которых нам предоставило ВВС, но в последнее время он как-то странно стал себя вести. Очень раздражителен, замкнут. Большую часть времени проводит в полусне. В разговоры с друзьями и товарищами по команде не вступает. — Ричард сморщился. — Вообще, странно. Словно он до того хорошо накурился какой-то дряни. Сэр.

— Медкомиссия ничего не нашла. — Заметил полковник. — Может, повреждения организма?

— Сэр, ребята нервничают. Лейт и Смитсон сегодня отказались стоять с ним вахту… А это уже серьезно, сэр. Сэр, мне кажется, что сержанта надо отправить обратно в США. Здесь ему не место, сэр.

Самым простым для Мэтта было бы дать команду, и уже через пять минут борт транспортника, сейчас выкатываемого на ВПП, пополнился бы еще одним пассажиром. Накануне операции получить проблемы в команде… Нет, это самое последнее, что ему надо. Пусть уж лучше летит в Техас, там с ним медики разберутся. Если это превращение, то так даже лучше. Но что-то назойливо намекало полковнику — рано, рано!

Какой-то червячок засел в его сознании и не давал решить дальше.

— Может, что-то с родных мест? — Вслух задумался полковник. Парень-то еще молодой! Девушка другого нашла, письмо написала, вот он и носиться… Майор, приказываю вам провести профилактическую беседу завтра. А до окончания ее сержанта Уильямсона от полетов отстранить, заменить… Стенли, я думаю, пока справиться. Беседу провести отдельно, не позже завтрашнего утра. По результатам беседы доложить мне. Завтра вечером на Панаму идет «Маджестик», если что не так, то посадим на нее парня, пусть с ним врачи на родине разбираются.

— Ай-ай, сэр!

— Что-то еще?

— Никак нет, сэр. Результаты наблюдений Смит передал в службу. Мой рапорт там же, сэр.

Глава 3

Теория Чарльза Дарвина утверждает, что выживают те, кто лучше приспособлен для новых условий существования. Не обладающие приспособленностью к среде обитания и проигравшие в конкурентной борьбе виды не успевают дать такого же неприспособленного потомства, и они исключаются из участия в воспроизводстве. Это называется естественный отбор.

Естественный отбор властвовал над миром до тех пор, пока человечество не встало на костыли науки и технологии. Когда у каждого появилась крыша над головой, пища, тепло в зимние морозы и вода для полива посевов летом, то что же стало с естественным отбором?

Долгие века считалось, что теория естественного отбора и приспособляемости ушла в прошлое навсегда.

Но на исходе двадцатого века было отмечено, что многие механизмы социального общества оказывают свое влияние на выживаемость людей. Естественный отбор в физической области перешел в область социальную. Выживали и оставляли здоровое жизнеспособное потомство те, кто был наилучшим образом приспособлен к жизни в социальном обществе, созданным человечеством. Конкуренция приняла форму не физической, а социальной.

В некоторых источниках было заявлено, что социальный отбор заменил отбор естественный.

Третья Мировая война почти вернула все на свои места.

После атомных ударов природное равновесие, складывающееся тысячелетиями, оказалось нарушено. К этому позже добавились аварии на многочисленных промышленных комплексах, генные модификаторы, широко использовавшиеся до войны, в том числе и в продуктах питания, заражения местности после военных действий, проникающая радиация… Множество факторов сделали мир таким, каким он есть.

И менялась не только природа, менялись и животные, менялись и люди, приспосабливаясь к новым условиям обитания.

Диапазон температур, в которых изменившиеся особи чувствуют себя комфортно, гораздо более сдвинут вниз, чем у человека. Они менее подвержены лучевой болезни, чем люди, они находят себе пропитание даже в морозных лесах Уральского хребта, они не испытывают трудностей с дыханием даже на высоте пяти с лишним километров. Их социальная активность превосходит нашу, мутанты гораздо быстрее приспосабливаются к изменившимся погодным и социальным условиям. А физические возможности некоторых видов мутантов далеко выходят за пределы физических возможностей нормального человека.