По дороге к высокой башне (СИ) - Будилов Олег. Страница 4

- Я очень встревожен, Гамон, - продолжал владыка, - поэтому и послал за тобой. Паус плохо укреплен, он не выдержит осады. Кочевники захватят его без труда и тогда дорога в долину будет открыта.

Не думаю, что слова владыки предназначались для ушей нерадивого послушника. Страшно было представить, что будет, если меня обнаружат. Я был так напуган, что, наверно, не раздумывая сиганул бы в окно, если бы оно было в комнате для умывания.

- Что же делать? -спросил гость.

- Найди верных людей. Собери отряд и будь готов выступить в любой момент.

- В лучшем случае меня поддержит десяток домов. С помощниками и слугами нас наберется не больше сотни. Для защиты оборонительного вала этого слишком мало. К тому же укрепления давно пришли в упадок, стены осыпались, заросли травой и кустами. Даже ребенок сможет без труда вскарабкаться наверх.

Я хорошо понимал, о чем идет речь. Городские власти следили за состоянием каменных стен Пауса, но никому не была дела до старого земляного вала, который должен был стать первой линией обороны от надвигающейся степи.

- Я ничего не понимаю в воинском деле, - сказал владыка, - и не могу помочь тебе советом. Что ты сам думаешь об этом?

- Вал мы не удержим, но, если успеем собрать ополчение, то сможем защитить Паус.

- Чем я могу тебе помочь?

- Чтобы нанять солдат понадобятся деньги.

- Возьмешь серебро у моего казначея. Я распоряжусь.

Какое-то время они стояли молча, наконец понтифик тяжело вздохнул и пробормотал, - по крайней мере теперь у нас есть план.

- Вам нужно срочно покинуть монастырь, - забеспокоился гость, - кочевники не пощадят никого. Все, кто не успеет укрыться за стенами Пауса окажутся в смертельной опасности.

Владыка ответил не сразу.

- Нет, дорогой друг. Мое место здесь. Если этому храму суждено погибнуть я уйду вместе с ним.

- Не говорите так, господин, - воскликнул вельможа, - Вы слишком важны для нас. Уходите в столицу пока не стало слишком поздно.

- А как же указ короля, запрещающий мне покидать монастырь?

- Я возьму этот грех на себя.

- Нет, Гамон. Я слишком стар для бегства. Каждый монах мечтает поскорее вознестись на священную вершину. Если будет угодно богам я отправлюсь туда вместе с остальными братьями.

Послышались тяжелые шаги, голоса стали звучать тише, видимо гость с владыкой перешли в одну из комнат. Не стоило больше испытывать судьбу. Я покинул свое укрытие, прокрался по коридору и выскользнул за дверь.

Во время службы я беззвучно открывал рот и только делал вид, что читаю молитвы. Мысли в голове путались. Наверно неразумный юнец первого круга не понял бы ничего из того, о чем говорил владыка, но я прочел достаточно книг, чтобы сложить одно к другому. Пока мои сверстники зубрили божественные откровения я изучал историю мира. Около 30 лет назад великий хан заключил союз с королевством. Кровавые распри закончились и наступили долгие дни мира. Но теперь хан умирает, а его сыновья хотят развязать новую войну. Они попытаются захватить Паус и сожгут монастырь, который окажется у них на пути. Владыка твердо решил остаться. Он смирился с судьбой и хочет забрать нас с собой. Конечно большинство монахов мечтает о том, чтобы поскорее оставить этот суетный мир, но только не я. Глядя на братьев, раскачивающихся в такт божественной песне я понимал, что не готов умереть молодым и вознестись вместе с ними к сияющим вершинам. Да и попаду ли я туда? Какой из меня праведник?

Во время обеда я украдкой спрятал за пазуху маленькую лепешку. Сейчас мне нужен был дельный совет, а без подарка к брату Химону лучше было не приходить. Из всех, с кем свели меня боги в монастыре он был единственный, кто был по-настоящему добр ко мне. К тому же Химон когда-то служил в армии и воевал с кочевниками. Кто, если не он расскажет мне о предстоящей войне.

Я ужасно торопился, поэтому сделал свою работу быстро и неаккуратно. Конечно, если кто-нибудь это заметит мне влетит, но я очень надеялся на то, что в темноте уборной братья все-равно не сумеют оценить по достоинству мои старания. Несмотря на то, что я просто подметал и мыл отхожее место, некоторые послушники ради смеха называли меня золотарем. На самом мы не пользовались услугами черпальщиков. Монастырь не город и нечистоты из него никто не вывозил. Они свободно стекали из отхожего места по наружной стене и оседали в гигантской выгребной яме, поэтому даже привычные к местным порядкам монахи затыкали носы, когда начинали дуть ветра с востока.

Нужно было спешить. Если я не вернусь до вечерней молитвы меня могут оставить без ужина. Монастырские поля и огороды находились за стеной, но перебраться через нее не составляло большого труда. Не смотря на свои 15 лет, я был довольно высокого роста и мог без труда забраться на крышу амбара, оттуда перелезть на ограду, зависнуть на руках и спрыгнуть с трехметровой высоты.

Охрана, как всегда отдыхала после обеда, поэтому на смотровых площадках никто не дежурил, большинство стражников отсиживалось в башне над воротами. Солдаты не были монахами, их нанимали за деньги, поэтому к службе они относились спустя рукава. За все время меня не поймали не разу, а через стену я перелезал довольно часто.

Раньше люди жили словно звери, не знали огня, спали на голой земле и укрывались листьями. Они не умели читать и писать, а между собой почти не говорили и объяснялись знаками. Ели дикари в основном съедобные коренья, грибы и ягоды, мясо было редкостью, потому что никто толком не умел охотиться. Но иногда им удавалось загнать больное или раненое животное. Если это случалось мясо ели сырым, пока не остыло. Однажды несколько человек погнались за хромым козлом. Несмотря на серьезную рану, рогатый был силен и не собирался сдаваться. Он ушел в горы, думая, что его не смогут догнать на крутых утесах. Но люди упорно преследовали его и поднимались все выше и выше. В конце концов они забрались так высоко, что случайно разбудили древних богов. Укрытые колдовским туманом великие и могучие они проспали много веков. Над миром проносились дни и недели, весна сменяла зиму, а они дремали в огромных пещерах, ворочались с боку на бок, вызывая оползни и землетрясения. Разбуженные громкими криками охотников боги открыли глаза, увидели перед собой людей, и сразу все поняли. Они хорошо знали это племя, которое невозможно было стереть с лица земли. Чтобы не происходило вокруг они выживали на зло всем законам природы. Боги любили людей и ненавидели их. Они бы с удовольствием избавились от этих назойливых "насекомых", но никто на свете не почитал их с таким рвением, как человек. Окинув одним взглядом весь мир, боги увидели, что некогда могучее и мудрое племя в очередной раз превратилось в невежественных и беспомощных дикарей. Такое уже случалось. Достигнув пика своего развития люди уничтожали собственную цивилизацию, чтобы однажды возродиться вновь и опять пройти долгий путь от неразумных животных до безумных гениев. В очередной раз боги пожалели нас. Упрямые глупцы, забравшиеся высоко в горы, вернулись в долину совсем другими. Самый сильный охотник, тот кто поднялся выше всех, познал, что такое власть. Поговорив с богами, он спустился вниз и назвал себя королем. Идущие следом за ним, упорные и честолюбивые, но не такие отчаянные узнали, что такое верность и служение и стали опорой трона - дворянами - воинами, а самые осторожные, бредущие в хвосте отряда, услышали слова молитвы и открыли для себя веру, они стали просветителями и священниками.

- А твои предки вместо того, чтобы бегать по горам в поисках божественного откровения сидели в лесах и копались в отбросах, - говорил мне Химон, - и теперь из-за своей лени они обречены вечно ковыряться в грязи. Поэтому учись раз у тебя появилась такая возможность, тянись к знаниям, пока тебя не изгнали из монастыря за обжорство и нерадивость.

Мой бывший наставник был совершенно прав, но не смотря на все старания монахов, я оставался беспокойным и бестолковым послушником, ленивым и безответственным. В вопросах моего воспитания учителям не помогли ни розги, ни наказание голодом.