По дороге к высокой башне (СИ) - Будилов Олег. Страница 42

- Все мы великие воины, - проворчал он, - и хорошо владеем мечом. Но одно дело сразиться с десятком врагов и совсем другое ударить в спину кинжалом беззащитного мальчишку. Вы остались живы только потому, что в последний момент рука Булина дрогнула.

- Но почему? - не понял я.

- Потому что он был хорошим человеком.

- Что ты говоришь, - возмутился я, - неужели хороший человек пошел бы на такое?!

- Ради высшей цели настоящий воин может пойти на все, что угодно, - отвели Ругон, - Булин промахнулся потому что до последнего момента сомневался в своем решении. Мы уже никогда не узнаем, что на самом деле его остановило - боги или проснувшаяся совесть.

Не скрою слова старика сбили меня с толку. Получалось, что у каждого дворянина свое представление о совести и чести. И как прикажете в этом разобраться?

- Кстати - это и тебе наука, - сказал Ругон, - если решился на поступок отбрось сомнения.

Старик улегся на заботливо приготовленную оруженосцем постель, накрылся плащом и повернулся ко мне спиной.

- А если бы на месте Булина был ты, - спросил я, - ты смог бы убить нас?

- Конечно, - ответил, не раздумывая Ругон.

- Но как же так... - начал было я, но воин не стал меня слушать.

- Замолчи уже ради всех богов, - взмолился он, - и дай старику поспать.

Утром я не смог встать с постели. Плечо сильно распухло и болело. Лечебная мазь, которой мне вчера в лазарете смазали рану не помогала. Меня терзала лихорадка, я много пил и отказывался от еды. Голова горела огнем, а ноги и руки были ледяные. Несмотря на то, что оруженосец Ругона развел большой костер я все равно дрожал от холода. Я то впадал в странное забытье, то приходил в себя. Иногда в бреду ко мне являлся Химон, иногда Холин. Они что-то говорили мне, куда-то звали, но я не соглашался и тогда мороки рассеивались словно болотный туман. Днем ко мне заглянул ученик лекаря. Мальчишка промыл рану каким-то жгучим настоем, потом смазал мазью и наложил повязку.

- Плохо ему, - сказал оруженосец Ругона, - горит весь. Может быть есть еще какое-нибудь средство?

Мальчишка нахмурился, достал из сумки пузырек и протянул мне.

- Сделай только один маленький глоток, - сказал он, - больше не пей - умрешь.

Я отхлебнул немного и поморщился. Отвар был горький, а на вкус отдавал полынью и еще чем-то непонятным.

- Что за гадость?!

- И ничего не гадость, - обиделся мальчишка, - хорошее снадобье. Теперь спать будешь.

- А рана то у него, как? - забеспокоился оруженосец.

- Нормально, - ответил будущий лекарь, напустив на себя важный вид, - такие ранения за один день не заживают. Если будет сильно мучиться напои его теплым вином.

После странного отвара, предложенного лекарем я проспал до самого утра.

На третий день мне стало лучше. По крайней мере я сумел подняться с постели и дойти до деревни, чтобы проведать Марона. Молодого воина перенесли в один из домов, где за ним ухаживала молодая вдова. Племянник Тагона уже пришел в себя, но был еще очень слаб. Увидев меня, он ужасно обрадовался.

- Мне все рассказали, - сказал он, - спасибо тебе.

- Не за что, - ответил я и присел на краешек кровати.

В доме было сильно натоплено, пахло сажей и свежим хлебом.

Марон был очень бледен. Он лежал на животе в одной рубахе, сквозь которую просвечивала тугая повязка.

- Больно тебе?

- Нет. Теперь уже меньше, - соврал мальчишка.

Страшно было представить какие муки испытывал молодой воин. Чтобы заглушить боль я за последние дни выпил столько вина, что хватило бы на целый отряд, а рана у меня была не такая серьезная.

- Что происходит в лагере, - спросил Марон, - а то я тут лежу никого не вижу, ничего не знаю?

Это было не совсем так. Я знал, что Ругон и остальные приходили к нему, приносили гостинцы и справлялись о здоровье, но видимо мальчишка все равно отчаянно скучал. Конечно хорошо, что его перенесли в деревенскую избу, здесь было тепло и сухо, зато в лагере кипела настоящая жизнь.

- Почти все ушли освобождать Паус, - принялся рассказывать я, - а мы с Ругоном остались. Он говорит, что я не выдержу долгого перехода. К тому же мы не можем оставить тебя без присмотра. Гамон сначала сердился на старика, но потом согласился, что так будет лучше. Ты им всем очень дорог. Они беспокоятся о тебе.

Мальчишка всхлипнул от слабости и жалости к себе. Я сделал вид, что ничего не заметил и принялся разглядывать деревенский дом. Комната была чистая и светлая. Похоже вдова спала здесь же, за холщовой занавеской я заметил вторую кровать. Доспехи и оружие юноши положили в изголовье, чтобы при желании Марон мог до них дотянуться. Кто-то уже успел отчистить их от крови и грязи.

- Проклятый Булин латы тебе испортил, - сказал я, - когда поправишься придется отдавать в починку.

- Давно пора, - едва заметная улыбка скользнула по губам Марона, - они теперь все дырявые, как решето.

Он был прав. Сначала эти многострадальные доспехи повредила сабля, ранившая Тагона, потом кинжал Булина.

- Когда приеду домой закажу новые, - сказал мальчишка, - эти не счастливые.

Больше Марон не сказал ни слова. Говорить ему было трудно, зато он с удовольствием слушал мои рассказы о лагерной жизни. Тем не менее в гостях у нового друга я просидел недолго. Юноша был еще очень слаб и скоро принялся "клевать носом".

- Выздоравливай, - сказал я и уходя пожал его горячую безвольную руку.

В лагере меня ждал сюрприз. Возле моего спального места на двух вкопанных в землю шестах висели чьи-то доспехи. Большинство воинов с вооружением не церемонились, но были и те, кто следил за ним, как за любимой женщиной. Да и не удивительно - хороший доспех стоил больших денег и многим был не по карману. Говоря о том, что закажет для себя новые латы Марон скорее всего шутил. Не думаю, что у мальчишки были на это деньги. Род Тагона был не из самых зажиточных.

Увидев чужое снаряжение, я подумал, что к Ругону прибыл гонец от Гамона или старый друг, которому на время уступили мою постель. Самого старика нигде не было, что только подтверждало мою догадку. Наверно увел приятеля выпить к палатке маркитанта.

За последнее время наша стоянка преобразилась. Оруженосец Ругона нарубил тонких жердей и устроил широкий навес из еловых лап, чтобы укрыть нас от дождя, а с двух сторон от лежанки натянул добытые в разрушенном лагере куски полотна, чтобы осенние ветра не так донимали господ. И тем не менее, несмотря на налаженный быт оставаться надолго в опустевшем лагере мы не собирались. Ругон хотел вернуться к войскам, да и ночи становились все холоднее.

- Кто это к нам приехал? - спросил я оруженосца.

- Никто, господин, - удивленно встрепенулся парень.

Казалось бы, у старика и слуга должен был быть преклонных лет, но похоже Ругон считал, что юноша будет полезней в дальней экспедиции. Отчасти так оно и было, потому что почти все вещи необходимые для похода молодец нес на себе. К тому же он был не робкого десятка и мог постоять не только за себя, но при случае прикрыть господину спину или защитить от воров хозяйские пожитки. За последнее время я многое узнал о жизни дворян, поэтому если бы мне сказали, что оруженосец приходится Ругону незаконнорожденным сыном я бы не удивился. Определенного сходства в лицах не было, но рост и комплекция совпадали.

- Тогда чей это доспех висит у моей постели?

- Ваш, господин.

От неожиданности я чуть не поперхнулся.

- Что за ерунда. Все мое имущество сейчас на мне.

- Это доспехи Булина, - раздался сзади знакомый голос.

Я обернулся и увидел Ругона.

- Ты честно победил его в схватке, значит теперь его оружие принадлежит тебе, - весело сказал старик, - пользуйся. Я бы отдал тебе его раньше, но местный кузнец слишком долго возился. После того, как ты проткнул доспехи стрелой пришлось немного подлатать их спереди.

- Но ведь у нас не было настоящего поединка, - удивился я, - разве это по правилам?