Венера из меди - Дэвис Линдсей. Страница 14

Наблюдатель за тыловым подходом к прачечной все хорошо организовал; он устроил себе замену. Теперь его сменщик взгромоздился на бочку, пытаясь выглядеть неприметным. Это ему не удалось, так как он был лысым коротышкой с крючковатым носом и заплывшим левым глазом.

Со стороны фасада все еще топтались чудовищные ступни — он выглядел еще неубедительнее, так как торговец корзинами уже собрал свой товар и перегородил портик сдвижной дверью, заперев ее на замок. Я проскользнул к местному цирюльнику и заплатив одному из его детей, чтоб тот сказал ногам, мол коротышка хочет побеседовать с ним в переулке. Пока Лапка (я так обозвал большеногого) тащился в проулок без всякой пользы, я одним махом взлетел на седьмой этаж на свой балкончик.

И вот я тут. Бывают дни, когда некоторые дела удаются.

На следующий день я встал рано. Прежде чем грязная команда Анакрита вернулась, чтоб продолжить наблюдение за этим кроличьим садком, я вылез из своей норы и поспешил в уличную харчевню двумя районами далее от дома. Я неспешно и со вкусом завтракал (хлеб и финики с мёдом и подогретым вином — ничего слишком возбуждающего для человека, находящегося под наблюдением), разглядывая дом профессиональной невесты.

Северина Зотика жила во Втором округе 58, на холме Целий. Ее улица лежала далеко за Клавдиевыми воротами 59 (в то время в руинах, но были включены в программу Веспасиана по восстановлению общественных зданий и сооружений); охотница за чужими деньгами обитала в тихом треугольнике, который лежал между Акведуком и двумя улицами, сходившимися у Ослиных ворот 60 в городской стене. Косс посчитал бы, что район холма Целий была бы слишком элитный для меня. Во-первых, у улиц были имена. Мне кажется, он решил бы, что это будет меня волновать; боюсь этот плут решил, что я не умею читать.

Северина обосновалась на Счетной улице 61. Это была изящная улица, достаточно широкая, чтоб по ней могла ехать повозка. У перекрестка на одном конце улицы был общественный фонтан в хорошем состоянии; на другом конце — небольшой уличный рынок: в основном кухонная посуда и овощные прилавки. Торговцы мели и поливали улицу перед своими лавками: они это делали в тот час, когда я появился, между прочим, я нашел обстановку приятно деловитой. По обеим сторонам улицы располагались лавочки ремесленников и магазинчики: ножовщики, сыроделы, торговцы соленьями, тканями, и замочники. Между каждыми двумя лавками находилась лестница, ведущая в квартиры выше и проход в жилье помещения на первом этаже, что находилось позади лавок. Здания были в три этажа, с кирпичным фасадом без балконов, хотя многие имели аккуратные окна со ставнями, в некоторых на подоконниках лежали коврики и покрывала для ежедневного проветривания.

Жильцы приходили и уходили. Старая дама с прямой спиной, тихий торговец, выгуливающий декоративную собачку раб, дети с письменными принадлежностями.

Люди мало разговаривали, просто обменивались кивками. Общее впечатление было, что большинство из них живут тут уже многие годы. Они были знакомы, но предпочитали держаться наособицу.

Четырьмя дверями от меня был публичный дом. Он не имел вывески, но это было легко определить, понаблюдав некоторое время. Клиенты заскакивали внутрь (с напряженным выражением), а спустя полчаса выходили (уже довольные собой).

Я продолжал возиться со своим завтраком. Хотя это и заставило меня вспоминать те утра, когда я просыпался после ночи, проведенной вдвоем, и наслаждался утренним часом с некоей молодой особой, которую я заманил домой накануне… Скоро мне особенно будет ее недоставать. Я сказал себе, что в борделе никто не сможет заменить ее.

Разумеется, ни одна из них не заплатит за мою квартиру.

Было еще довольно рано, когда из прохода между лавками сыродела и торговца скатертями, именно там, где, как мне сказали, жила Северина Зотика, появился слегка потрепанный портшез. Занавески скрывали седока. Носильщиками были несколько крепко сбитых невысоких рабов, выбранных ради широты их плеч, а не для того, чтоб красоваться с ними на Священной дороге 62; у них были длинные руки и уродливые подбородки, и выглядели они так, словно берутся за любую работу: от переноски воды, до починки обуви.

Я уже заплатил за еду. Я встал, стряхнул крошки. Они прошагали мимо меня и направились в город. Я пошел за ними с небрежным видом.

Когда мы добрались до первого акведука, они повернули налево, пересекли несколько улочек, вышли на Аппиеву дорогу 63, а затем обогнув Большой Цирк направились к Авентину. Я испытал шок: мне почудилось, что искательница золота сама направляется прямо к обители Фалько…

Но на самом деле она имела целью более цивилизованное место. Носильщики опустили портшез у Зала Свободы 64. Из него вышла женщина среднего роста, так со всей подобающей скромностью закутанная в красно-коричневую ткань, что углядеть можно было только прямую осанку и изящную походку. Она зашла в библиотеку Азиния Поллиона 65, отдала какие-то свитки, обменялась парой шуток со служителем, затем забрала другую подборку книг, которые он уже для нее подготовил. Я ожидал всякого, но не такого, что женщина выйдет из дома всего лишь обменять книги в библиотеке.

Когда она выходила, она прошла совсем рядом. Я сделал вид, что роюсь на полках с философскими трудами, но успел заметить белую руку, сжимавшую новые тома, на третьем пальце было кольцо с каким-то красным камнем. Ее платье было неяркого оттенка умбры, но блеск складок говорил о высокой цене. Край столы 66, все еще скрывавший ее лицо, был вышит жемчугом.

Если бы я задержался, чтоб расспросить библиотекаря, я бы упустил портшез. Вместо этого я притащился вслед за ней в Эмпорий, где она купила ветчины из Бетики 67 и несколько сирийских груш. Следующая остановка была у Театра Марцелла 68. Она отправила одного из носильщиков за одним билетом в женскую галерею на вечернее представление.

После этого дама в коричневом вернулась на холм Целий. Она купила капусту (мне показалось, она выбирала поплотнее), зашла в женскую баню на часок, потом отправилась домой. Я пообедал в забегаловке (пирожок с мясом), затем просидел там весь день. Одна из ее рабынь выбежала поточить нож, но сама Северина больше не появлялась. Ранним вечером ее отвезли в театр. Я уклонился от посещения. Это была пантомима, изображающая фарс о прелюбодеях, запихивающих мужей-рогоносцев в удачно открытые сундуки; я видел уже этот спектакль; танцы были ужасные. В любом случае у слежки за особой женского пола в театре есть свои сложности. Если такой импозантный мужчина, как я, слишком часто поглядывает на женскую галерею, шлюшки из низов общества начинают слать ему бесстыдные записочки.

Я отправился к Елене. Она ушла с матерью навестить тётю.

Я встретился с Коссом в винной лавке в Двенадцатом округе, купил ему выпить (маленькую), и мы пошли осматривать квартиру. К моему удивлению, она была совсем не дурна; надо было подниматься по довольно узкому проулку, но в скромном доме со съемными квартирами лестницы хоть и были пыльными, но ничем не были загромождены. На поворотах лестницы стояли металлические светильники, правда без масла.

– Ты можешь наполнить их сам, если хочешь осветить свой путь наверх, – сказал Косс.

– Хозяин сам мог бы из наполнить.