Венера из меди - Дэвис Линдсей. Страница 15

– Верно! – он рассмеялся, – я напомню ему об этом.

Я подозревал, что хозяин дома недавно сменился: я заметил строительные козлы в проходе, помещения для торговли на первом этаже были не заняты, и хотя владелец дома (который и будет моим арендодателем) зарезервировал для себя большие апартаменты позади них, они тоже еще стояли пустые. Косс сказал, что мне вряд ли приведется увидится с владельцем дома; всей арендой занимался он сам. Я так привык тратить массу сил, чтоб избежать встреч со Смарактом, что манеры нового хозяина казались милыми, как сон.

Сдаваемая квартира была так же хороша как любая другая в доме, они были совершенно одинаковые и нагромождены одна на другую. В каждой входная дверь вела в коридор, куда выходили четыре комнаты, попарно с каждой стороны. Они были не намного больше, чем у меня в Фонтанном Дворике, но в четырех я мог устроиться более комфортно: отдельная гостиная, спальня, библиотека и офис… В квартире были скрипучие деревянные полы и стоял запах свежей штукатурки. Если крыша протекает, то есть жильцы сверху, и вся вода останется у них, а до меня не дойдет. Я не нашел признаков вредных насекомых. Соседи (если они были живы) вели себя тихо.

Мы с Коссом закрепили сделку рукопожатием.

– Плату за сколько недель ты хотел бы получать за раз?

– За полных пол-года! – воскликнул Косс, он выглядел шокированным.

– Если срок начался в июле, то я теряю два месяца!

– Ладно, тогда за следующие четыре месяца!

Я пообещал, сразу, как смогу обменять жетоны со скачек на наличные, принести ему деньги.

– И залог на случай судебных исков, - добавил он.

– Иски?

Он имел в в иду, что я могу уронить цветочный горшок на голову прохожему, тогда владелец дома будет считаться ответственным, если я всего лишь арендатор. Мой нынешний домовладелец Смаракт никогда не задумывался о подобных претензиях к нему, но большинство живущих на Авентине находят способы получить компенсацию, не обращаясь в суды (они бегут вверх по лестнице и бьют тебе морду).

– Такой залог обычен на этом рынке?

– В новых квартирах залог обычное дело, Фалько.

Так как я собирался приобщится к более изысканным слоям общества, я изящно уступил.

Когда Анакрит следит за моей старой квартирой, то чем быстрее я перееду по адресу, который он не знает, тем проще мне будет жить. Во всяком случае я едва мог дождаться удовольствия сказать Смаракту, куда и каким способом он может отправится со своим грязным клоповником на седьмом этаже. Но прежде, чем я перееду, мне нужно было позаботиться о мебели.

Шпионы все еще наблюдали за домом. Я направился прямо к большеногому.

– Прошу прощения, здесь живет Дидий Фалько?

Он кивнул прежде, чем успел подумать.

– А он сейчас дома?

Соглядатай потупил глаза, пытаясь скрыть свой интерес.

Все еще изображая чужака, я поднялся, чтоб проверить, дома ли Фалько. Когда я поднялся, оказалось, что он дома. Любой, кто следит за зданием, должен помечать, кто входит, и убедиться, что он вышел. Я протянул поперек лестницы веревку с привязанной к ней железной сковородой, которая бы разбудила весь дом, споткнись о нее в темноте, но никто не последовал за мной наверх. Дешевые шпики — все, за что готов платить Дворец. Я знал это, я сам когда-то там работал.

XII

Во второй день моего наблюдения Северина Зотика осталась дома, должно быть читала книги из библиотеки. Были поставки на дом: амфоры с оливковым маслом и рыбным соусом 69. Потом была женщина, катившая вихляющую ручную тележку, полную мотков шерсти. Колеса были плохо закреплены, поэтому я подошел и подтолкнул тележку ногой снизу, когда женщина изо всех сил пыталась поднять ее.

– Уж кто-то найдет себе занятие! – прокомментировал я с любопытством.

– Она всегда покупает по-много.

Торговка шерстью спиной вперед тащила тележку ко входу в квартиру Северины пыхтя от натуги.

– Она сама ткет, – похвасталась она предо мной своей клиенткой.

Вполне вероятно.

Это был бедный на события день, если бы я надеялся когда-либо опубликовать свой дневник, добиваясь литературного призвания: завтрак – луканская 70 колбаса (и расстройство желудка потом); жаркая погода; собачья драка во второй половине дня (ни одного интересного укуса)…

Наконец ранним вечером из прохода появился портшез, сопровождаемый худощавой горничной с косметической шкатулкой в одной руке и скребком 71 в другой, фляжка масла висела у нее на запястье. Северина исчезла в той же бане, что и вчера, таща за собой горничную. Через час она вышла и поспешила вниз по ступенькам. Ее сандалии были позолочены, все кромки одеяний обшиты тесьмой из золотых нитей, а то, что выглядело как диадема — само просилось, чтоб его украли. Служанка, что убрала ее в этот наряд, отправилась домой пешком, неся прежние тряпки и косметику, в то время как носильщики тащили портшез с Севериной на север, к холму Пинций – светский визит в дом Гортензиев.

Она остановилась у кондитерской Минния, где приобрела одну из выложенных листьями корзинок. Я нагнал ее у ворот виллы Гортензиев, и подмигнул привратнику, который подтвердил, что дама обедает со своим ухажером. Я ничего не получал, торча снаружи весь вечер, пока они там объедаются и болтают о милых пустяках. Я вернулся к Миннию.

– Северина часто заглядывает?

– Каждый раз, как навещает Нова. Он обжора-сладкоежка; их семья регулярно закупается, но она берет его любимые лакомства.

Я купил еще кусок торта для своей сестры, но съел его по дороге к Елене.

– Марк, как твое расследование?

– Все факты говорят, что охотница за золотом – простая девушка, любящая домашний уют, чтение, и желающая получить в конце классическую надгробную плиту. Кроме того, она жила с одним из мужей, которому, как мы можем предположить, она отказывала, это очень целомудренно, возвышенно и достойно… Еще она прядет и ткет шерсть…

– Возможно, она действительно достойная особа!

– И, возможно, в Триполитании 72 будет метель! Пора бы глянуть на нее вблизи…

– В ее женской бане? – Елена притворилась шокированной.

– Моя дорогая, я рассмотрю разные способы маскировки, но я не могу сойти за женщину, когда я в голом виде…

Размышляя, смогу ли я проникнуть в баню под видом уборщика, я адресовал Елене непристойную ухмылку.

– Не скаль на меня зубы, Фалько! И не забывай, что ты выпущен из Латомийской тюрьмы под залог…

Потом она неожиданно сказала.

– Вчера тебя не было.

Ее голос был тих; для того, кто хотел быть убежден, это бы верный знак, что она тоскует.

– Не моя вина. Тебя не было дома, когда я приходил.

Она уставилась на носки своих туфель (кожаных, неяркого оттенка, но с пурпурными шнурками). Я упомянул, ни к селу ни к городу, что снял новую квартиру. Мне было интересно, как она воспримет это. Она подняла взгляд:

– Я могу прийти посмотреть?

– Как только я обзаведусь хоть какой-то мебелью.

Ни один уважающий себя холостяк не пригласит красивую девушку к себе домой, пока не сможет обеспечить ее зеркалом и всем, что могло бы понадобиться. Например, кроватью.

– Не беспокойся, как только слух о моем переезде достигнет моего семейства, я ожидаю, что на меня посыпется всяких хлам, от которого они мечтали избавиться, в первую очередь кривокосые плотницкие поделки моих шуринов…

– У моего отца есть старая кушетка для чтения, он собирался предложить ее тебе, но, возможно, ты теперь откажешься, поднявшись по социальной лестнице?

– Я беру ее! – уверил я ее. Ее взгляд дрогнул. Елена Юстина всегда с легкостью могла разгадать мои намерения.

Чтение – это не единственное, чем можно заняться на диванчике.

Я ушел рано. У нас кончились темы для разговора.