Космос. Марс (СИ) - Андреев Никита Александрович. Страница 58

— Щит выдержит? — спросил Молчанов.

— Такая мощь пробила бы и земную магнитосферу, — заключил доктор Пател. — Как в супершторм 1859—ого.

- Капсула может и спасет нас, но все оборудование сгорит, - сказал Покровский.

— Требуется моделирование, — сказал Стивенсон.

Доктор Пател вбил данные в компьютер. Все следили за его движениями в предвкушении. Компьютер должен был просчитать переживут они бурю или нет.

На экране появилось изображение солнца. От звезды отрывался поток солнечного ветра, похожий на тысячи острых иголок. Эти иголки летели по направлению крохотной точки, помещенной в мыльный пузырь — корабль Прайм—1479, окруженный Щитом. Иголки врезались в пузырь и вытягивали его в гигантскую каплю, на кончике которой корабль несколько минут балансировал на грани жизни и смерти. Иголки продолжали натиск, пузырь лопался, и точка погасла.

— То, что нам хана было ясно и без мультика, — сказал Покровский.

— Что же ЦУП, сэр? — обратилась Нака. — У них есть план?

— О, да. Отпраздновать, что на пути бури оказалась не Земля. — сказал Покровский.

Стивенсон посмотрел на него пустым, беспомощным взглядом.

— Эй, док. Я знаю у тебя еще осталось горяченькой. Давай хоть напоследок. Сядем, поговорим как люди, выпьем. Что трезвым-то помирать?

Доктор Пател, внезапно, схватил шею Покровского в замок, и придавил бортинженера к стене. Ричард Пател выглядел так, будто собирался открутить Покровскому голову. Молчанов подлетел сбоку и обхватил руку доктора.

— Ричард, хватит, — приказал Стивенсон, почти умоляющим голосом.

Глаза Покровского широко раскрылись. Бортинженер не пытался сопротивляться. Его, будто и не было здесь вовсе, а был кто—то другой. Молчанов увидел Покровского именно таким, каким видел тогда, через толстое стекло иллюминатора, с глазами полными боли и совершенно бесстрашными.

— Ты хочешь умереть? Умереть?! — взревел доктор Пател.

Покровский напряг шейные мышцы.

— Мне нечего терять, док. Давай.

Доктор Пател не отпускал хватку. Он сжимал еще сильней.

— Сэр, прекратите это! — кричал Молчанов, пытаясь отогнуть стальную руку доктора Патела. — Прикажите им прекратить.

Вены на лице Покровского оформились в канаты, кожа покраснела и пошла трещинами, а лицо растянулось в зловещей ухмылке.

— Я говорил, летописец. Они давно это задумали.

— Прекратите, прошу вас, — всхлипывая, пробормотала Нака.

Молчанов облетел Патела сзади и сдавил шею доктора обеими руками. Доктор Пател захрипел и отцепился от Покровского. Молчанов и доктор кувыркались в воздухе. Доктор Пател врезал Молчанову локтем в грудь. Молчанов выдохнул и живот стянуло тупой болью.

Покровский откашлялся.

— Ну что, гнида...

Бортинженер рванул к командиру Стивенсону. Тот, ожидая нападения, пригнулся. Кулак Покровского шваркнул по его лысине. Стивенсон подсел под удар и заломил Покровскому руку. Второй рукой Покровский двинул командиру в челюсть. Звук был смачный, похожий на столкновение двух куриных яиц. Стивенсон не растерялся, удар он словно и не почувствовал. Командир еще сильнее заломил руку Покровскому и тот оказался обездвижен. От ненависти Покровский ревел, зубы его скрежетали друг об друга с противным лязгающим звуком.

Доктор Пател оттолкнул Молчанова и полетел к Покровскому и командиру. Доктор собирался закончить то, что начал. Молчанов вцепился ему в ноги. Доктор Пател развернулся и ударил по едва зажившей руке.

Боль выбила слезы из глаз. Молчанов вскрикнул, но хват не отпустил. Доктор Пател нацелился ему в лицо. Молчанов пригнул голову, обнажив макушку. В этот момент подлетела Нака и стукнула доктора Патела по плечу. Удар едва мог вызвать даже легкий болевой синдром.

Доктор Пател схватил девушку за костюм, размахнулся и собирался ударить кулаком в лицо. Замаха хватило бы чтобы расколоть хрупкий череп Наки надвое.

Молчанов потянул Доктора Патела на себя. Энергия мощного удара доктора досталась воздуху.

Послышался звук стального затвора. В этот момент, доктор Пател перебросил Молчанова через плечо и тот насадился спиной на стальной поручень.

Командир Стивенсон держал в руке пистолет с широкой рукояткой под перчатку скафандра. Его щека горела красным и опухала на глазах. Дуло пистолета смотрело в лицо Покровского. Бортинженер сжимал кулаки и тяжело дышал. Его бровь была рассечена, капельки крови отрывались и кружили между ним и командиром.

— Ну давай, — сквозь зубы прорычал Покровский.

Командир не реагировал на его слова.

— Скотт, он с самого начала... — начал говорить доктор Пател, приближаясь к Стивенсону.

Командир перевел дуло на доктора. Пател от удивления вздрогнул и выставил руки перед собой.

— Я командир на этом корабле, и я не допущу...

— Не долго тебе осталось, — сказал Покровский.

— Не допущу, — еще громче сказал командир Стивенсон. — Никто не имеет права бунтовать. За неподчинение трибунал. Я командир, я буду командиром. Это приказ. Приказ. Я отвечаю за всех, я отвечаю...

Командир Стивенсон заговорился и будто провалился куда—то на миг.

— Убей нас всех сейчас, псих. А сам застрелись. Лучше пуля в башку, чем смерть в микроволновке, — сказал Покровский.

— Идиот! — сказал доктор Пател. — Мы можем выжить.

Покровский посмотрел на Наку.

— Может еще какие секреты вспомнишь?

Нака была в прострации и дрожала.

— Говори, — сказал командир Стивенсон доктору Пателу.

Доктор выдохнул.

— Капсула защитит.

— А приборы, электроника, умник? Все сгорит к чертям.

— Заберем внутрь. Выкинем из капсулыкресла, провизию - все лишнее. Главный компьютер отключим полностью, обложим грунтом. Слой в пять дюймов защитит его. У нас же остался грунт, так ведь, Андрей?

Молчанов кивнул. Рука его ныла и подергивалась, спина, казалось, вообще никогда не выпрямиться.

— А как быть с системой жизнеобеспечения? Она не влезет в капсулу и никакой земли не хватит ее закрыть, — сказал Покровский.

— Используем баки с водой. Обставим по периметру. Вода задержит радиацию.

Покровский молчал.

— Сколько тебе нужно времени? — спросил Стивенсон Покровского.

Покровский глянул с легким недоумением на доктора Патела и Командира Стивенсона, который все еще держал оружие, направленное на него.

— Ну вы даете, янки. Сначала убить хотели, теперь спасти просите...

— Сколько, бортинженер Покровский?

— Двенадцать часов. Справлюсь за девять.

— Проси все, что необходимо — сказал Стивенсон и убрал пистолет.

Командир обернулся к компьютеру. Все задержали дыхание. Покровский легко мог оглушить его со спины и завладеть оружием.

— Всем ясно, что делать?! — командным тоном сказал Стивенсон, не оборачиваясь.

— Да, сэр, — сказал Молчанов.

То же громко повторил доктор Пател, и Нака чуть тише.

— Так точно, сэр, — сказал Покровский и улетел.

***

Макс провел ночь на деревянной лавке с поджатыми гармошкой ногами, уткнувшись ими в голову соседа. Это был обитатель Свалки, как и остальные пятнадцать человек в камере, рассчитанной максимум на четверых узников. Все тело ломило. Вмятины на руках от зубов, избитого в подъезде парня, припухли и округлились синей каймой.

Когда решетка захлопнулась, несколько давно немытых мужчин позарились на его одежду. Спор о том, кому достанутся штаны и обувь перерос в драку. В итоге зачинщиков переселили — одного в другую камеру, а второго в тюремную больницу. Одежду Макс сохранил.

Остальным сокамерникам до него не было дела. Сгустившись в кучу, они обсуждали зачистку Свалки. Официально это называлось “расселением”. Всех свозили в спец—центры, где проверяли на причастность к преступлениям. Мужчинам, кто не числился в розыске предъявлялись обвинения в бродяжничестве, хулиганстве и сопротивлению ареста. Им грозили не малым тюремным сроком и штрафом, который никто не в состоянии выплатить до конца своих дней. Вне протокола и предлагали полное помилование в обмен на согласие уехать в заброшенные города Сибири без права вернуться.