Космос. Марс (СИ) - Андреев Никита Александрович. Страница 59

— Наши деды поднимали целину и сделали страну великой, чем ты хуже? — говорил поседевший старичок с родинкой на щеке, напоминающей головку гриба опенка. — Так и сказал мне вертухай. Моего прадеда сослали в Магадан. Не думал, что по его стопам пойду.

— Да ладно тебе выдумывать, — перебил другой мужик, помоложе. — Ссылали насильно, миллионы померли... Наслышался я этого вранья в детстве. Люди сами уезжали обживать север. О потомках заботились. Страну строили, и на хлеб всегда можно было заработать. Вот мой прадед лесорубом был, а дед инженером нефтяником, качал нефть там, где прадед деревья срубал. Уважаемые люди были. И всего в достатке. А теперь не нужна нефть, не нужна древесина. А как быть людям, которые больше ничего не умеют?

— Приспосабливаться, — сказал старичок.

— Ага, вот они и приспособились, здесь на горяченьком. Эти научники. Лишили нас всего, а сами жируют в теплых квартирах. — Мужик плюнул на пол и стукнул сверху тяжелым ботинком. — Я из Тюмени. Хороший город был, зимой холодно, снега по колено. Столько молодежи было, студентов. Верили в завтрашний день. Как появился этот синтез за пять лет город опустел. У людей не было денег, чтобы покупать еду, а потом и ее вообще перестали привозить. То, что вырастишь за три месяца, на том и питаешься весь год. Отец последнее отдал, чтобы отправить меня сюда. А сам то помер он, и мамка с бабкой следом. А теперь предлагают ехать мне обратно. Что бы мой батя сказал на это? Неужто зря помер.

— Всегда есть выбор, — говорил старичок. — Твой отец его сделал.

— Что это за выбор у меня? Кто ж выберет самовольно решетку… — возмутился мужик. — Всю жизнь пробиваю себе путь вот этими руками. Никого не обманул, не обокрал. Почему я должен ехать черт знает куда? На мне нет вины.

— Не бывает человека без греха, — продолжал старичок. — И праведник несет грязь за душой.

— Да ну тебя, дед. Тебе, вот сколько осталось? Два, три года... А, у меня целая жизнь впереди. А мне выбор иль решетка иль небо вольное, там, где ничего кроме голода, холода и смерти.

— Да! — сказал сосед.

Остальные тоже подхватили:

— Правильно говоришь...

— Чем мы хуже них?

— Мы невиновные!

— А ты дед, поедешь молча, как скажут?

— Свое время хочу дожить в мире.

— Ну и пусть катиться, — сказал кто—то.

— Это был наш выбор жить так, как хотим, а они отняли у нас его, а теперь хотят избавиться, как от крыс. Не выйдет!

— Да, не выйдет!

— Мы честные люди.

— Потому вы и здесь, — опять заговорил старичок. — Честность она всегда спутник бедности.

Все молчали и косились на старичка, как на каплю дегтя в бочке меда.

— Так что получается дед... Нужно врать и обманывать? Думать только о себе? — спрашивал мужик, окончательно запутавшись.

— А о ком думаешь сейчас ты? Или ты? — старичок водил пальцев вокруг. — О себе же.

— У меня семья есть, — сказал другой мужик.

— И у меня...

— Да, я за своих жизнь отдам!

— Ничего не стоит эта жизнь твоя, — сказал старик. — А вот продать ее дорого — это не каждому позволено.

— Вот мы и продадим, — взвизгнул первый мужик, принявший вакантную роль вожака. — Выйдем отсюда, соберем своих! Сколько нас тут, сотни три на этаже, а во всем здании? Покажем им, что мы тоже люди. Мы сами можем решить, как нам жить!

— Сами решим, — подхватили другие.

— Не позволим!

Никто больше не обращал внимания на старика. Мужики полушёпотом принялись обсуждать план бунта. Макс протиснулся между ними и подсел к старику. Тот долго и оценивающе глядел на Макса.

— Здорово вы их настроили.

Старик улыбнулся. Зубов у него почти не было.

— Ты не должен быть здесь. Твой выбор уже сделан.

— Я пока не думал об этом, - сказал Макс.

— Нет. Внутри тебя борются убеждения и желания. Но в душе ты уже знаешь, как поступишь.

Макс молчал.

— Их намерения чисты, хоть и головы пусты, — сказал старик, глядя на мужиков. – Их уже не остановить.

Дед поднял голову в пожелтевший потолок, вздохнул и, будто вся его жизнь вышла с этим воздухом. За секунду он стал старее.

— Как узнать, правильный ли это выбор? — спросил Макс.

— Узнаешь, когда проживешь жизнь...

Через несколько часов старик уснул и умер во сне.

Утром Максу вручили выписку об оплаченном залоге. В графе суммы значилась баснословная цифра. Только один человек мог заплатить столько.

На улице ожидал электрокар—лимузин. Внутри сидел Матвеев и двое крепких парней. Макс протиснулся между ними.

Электрокар начал движение. Проехав несколько сот метров, он свернул на шоссе.

— Я живу в другой стороне, — сказал Макс.

Матвеев выжидающе смотрел на него, словно ученый на подопытную мышь.

— Думал твои шуточки тебе с рук сойдут?

— Именно так и думал, — сказал Макс безразлично.

— Будь моя воля, я бы бросил тебя в тюрьму лет на пять, чтобы подумал, как в жизни все тяжело дается.

— Воля не твоя. Ты просто шестерка моего отца. Если он прикажет будешь вытирать мне жопу.

Матвеев промолчал. Выглядел он чересчур довольным.

— Вези меня в ЦУП, я хочу с ним поговорить.

— А может захватить с собой твою беременную подружку?

Макс взбудоражился, будто кто—то взорвал рядом хлопушку.

— Она не сказала тебе? — удивился Матвеев. — Истинная леди.

— Заткнись, урод.

— Видел бы ты лицо Андрея, когда он узнал о шашнях его жены.

— Она ему не жена!

Автомобиль свернул с шоссе на дорогу, ведущую к станции электропоездов.

— Куда вы меня везете?

Матвеев молчал.

— Дай позвонить отцу.

Матвеев молча всматривался в окно. Макс привстал, охранники прижали его обратно к креслу.

Матвеев покачал головой.

— Твой отец — великий человек. У тебя могло быть все. А ты смыл жизнь в унитаз.

— Да, жаль, что не ты его сын.

До станции оставалось несколько километров. Электропоезда развивали скорость до тысячи километров в час. К утру Макс мог оказаться где угодно.

— Дай поговорить с отцом. Пожалуйста.

— Как ты заговорил. Константин Александрович велел не тревожить его. Я же, как его шестерка, не имею права нарушить его поручение. Ты можешь поговорить со мной. Я передам.

— Только звонок!

— У него сейчас уйма дел. Ты и так чуть не сорвал слаженную работу НАСА и РКА.

— Этого и хочет Маккензи — избавиться от меня. Он хочет саботировать миссию.

— Глупость какая.

— Это правда. Я нашел доказательства.

— Маркус Маккензи сделал для миссии больше чем кто—либо другой. Зачем ему это?

— Это правда. Я покажу доказательства отцу. Он мне поверит.

Матвеев молчал. Станция была уже близко.

— Это его идея отослать меня, не так ли? — спросил Макс.

— Он спасает тебе жизнь.

Макс опустил лицо в ладони.

— Ладно, я расскажу все тебе. Но ты должен пообещать, что передашь ему все слово в слово.

Матвеев кивнул. Макс рассказал про зашифрованные данные марсохода Террос, про счета Маккензи и убийство Чарли Хэнлона.

— Все что ты сказал это...

— Не выдумка, клянусь. У меня есть заключение Панфилова о неполадках электрокара Чарли Хэнлона. Если обнародовать его официально, они уже не отмоются.

Матвеев сканирующим взглядом смотрел на Макса, затем приказал водителю остановиться.

— Расскажешь ему сам, — сказал Матвеев.

— Спасибо. Спасибо тебе.

Электрокар развернулся и отправился обратно в город.

От напряжения у Макса пульсировали виски. Он подумал о Свете. Почему она не сказала, что беременна? Боялась, что он разболтает, или просто не доверяла? Макс мог поклясться, что взрыв чувств, на мгновение промелькнувший между ними, был настоящим, взаимным.

Электрокар резко остановился на обочине. Затем водитель сдал назад и свернул с шоссе на прилегающую узкую дорогу, поросшую лесом. Проехав несколько километров, они остановились у проржавевшей вывески с названием старой деревушки.

Охранники вытолкали Макса на улицу. Через несколько минут позади остановился еще один электрокар. Из него вышел Монро. Потянувшись, он поправил очки и ковбойской походкой направился к ним.