Расколотые легионы (ЛП) - Райт Крис. Страница 81

– Ты никому не будешь доверять. Никогда не станешь ослаблять себя присутствием на поле боя союзников-иноземцев. Мы из Железного Десятого. Только мы одни сильны.

Его щеки покрылись влагой. Он будет слушать и учиться. Он освободится от пут, которыми судьба сковала этот мир, и увидит железное кольцо во всем его пустотном великолепии. И ради этого усвоит каждый данный ему принцип.

Он будет учиться. И верить.

– Ты понял это?

– Я… да, – прохрипел он, губы пересохли и кровоточили.

– Тогда повтори. Произнеси эти слова и никогда не забывай их.

– Мы из Железного Десятого, – сказал он, ощущая жар боли и гордости, желая только, чтобы это было правдой. – И только мы одни сильны.

Он нашел Хибу в тренировочных клетках «Когтя». После схватки на «Неотвратимой победе» хан работал почти беспрерывно, считая, что к неудаче привели ошибки в тактике его истребительной команды. В отличие от Хенрикоса он мало радовался прибытию Медузона, так как не имел к этому никакого отношения. Предпринятая им искупительная миссия не принесла ему ни заслуженной победы, ни почетной смерти, снова оставив его в зависимости от чужого вмешательства.

Хенрикос некоторое время наблюдал за Белым Шрамом, оставаясь в тени. Чогориец сражался так же, как и на фрегате – с едва уловимой для глаза скоростью, намного превосходящей все, что мог предложить обычный воин X Легиона. В ней было свое преимущество, как и в более основательной технике, которой обучались медузийцы.

Наконец, взмыленный хан остановился. Должно быть, он тренировался не один час. Хенрикос подошел к входу в клетку, чтобы поприветствовать товарища и предложить пропитанную маслом ткань.

– Не думал, что снова увижу тебя, – сказал Хибу, вытирая лоб.

– Ты решил, что я переберусь на «Железное сердце».

– Отличный корабль.

Они вместе направились к выходу.

– Я давно не был на медузийском корабле. Возможно, я помню их другими.

Хибу поднял брови, от чего шрам на щеке дернулся.

– Так значит, ты остаешься на «Сером когте»?

Хенрикос пожал плечами.

– Это счастливый корабль. И я не доверю тебе летать на нем.

– Наверное, это мудро – ведь ты испортил половину систем.

Они дошли до дверей, и Хибу остановился.

– Теджи мертв, как и трое других. Их кровь пролилась напрасно – мы бы проиграли бой.

– Такова война.

– Мы должны действовать лучше.

Хенрикос кивнул.

– Так и будет.

Он потянулся к плечу и впервые после Исствана обнажил меч. Не изогнутую чогорийскую сталь, но медузийский цвайхендер с улучшенной функциональностью и соединенными генераторами расщепляющего поля. Длиной клинок равнялся росту смертного. Именно о таком оружии – значительно превосходящем болтер и трофейную силовую булаву – мечтал Хенрикос.

– В следующем бою я буду подле тебя вот с этим. Одним ударом можно разрубить легионера надвое.

Хибу внимательно посмотрел на длинный меч. Тяжелый клинок была антитезой всех видов оружия, используемых в его Легионе.

– Нет слов, впечатляет, – сказал он как можно убедительнее.

Хенрикос рассмеялся.

– Это было условием моего согласия встать под командование Медузона. Меч и должность капитана «Когтя». Я вижу в нас потенциал. Сплав философий.

Он вложил меч в ножны.

– Твои родичи быстро работают с мечом. Ты мог бы обучить меня этому.

Хибу не смог скрыть своего удивления.

– Обучить тебя?

– И наоборот.

Хенрикос стукнул по замку двери, и противовзрывная панель отошла.

– Медузон настроен серьезно. Он собрался добраться до самой верхушки Шестнадцатого. Я согласен, что нам нужно найти способ действовать лучше. Возможно, это он и есть.

– Это безумие.

– По всей вероятности, но какая сейчас польза от здравого смысла? – Хенрикос впился в Хибу твердым взглядом. – Если появится шанс, я воспользуюсь им. И перед тем, как прикончить магистра войны, я посмотрю ему в глаза. Будешь ли ты рядом в этот момент?

Хибу настороженно смотрел на Железнорукого, по-видимому, не в состоянии решить, не издевается ли тот над ним.

– У тебя никогда не будет такого шанса.

– Возможно, ты прав.

– Но если ты…

Хенрикос терпеливо ждал. Но Хибу так и не закончил предложение. Взгляд чогорийца вернулся к рукояти цвайхендера.

– И как им пользоваться? – спросил Хибу.

Хенрикос отошел от двери и снова обнажил клинок. Железнорукий кивнул на тренировочную клетку.

– Обнажи свой меч, – сказал он, гадая, насколько скажутся на нем раны, если бой станет слишком напряженным. – Я покажу.

Крис Райт

ИЗБРАННАЯ ДЛАНЬ

 Он снова мог ходить. Мог поднимать левую руку. Кровь его бежала по жилам, а сердца бились.

И всё же Джебез Ауг оставался призраком себя прежнего, слабым звеном в легионе слабых звеньев, и это внушало ему отвращение. Многие месяцы он пребывал в тени военачальника, бессильный и игнорируемый всеми, проходил одну за другой процедуры, что восстанавливали изорванную плоть и сломанное железо. Несмотря на его громкие слова после резни у Оквет, случались ночи, когда легионер допускал иной, мрачный исход. Думал, что всё-таки умрет от ран, или же ослабеет настолько, что превратится в обузу для ударной группировки Железных Рук, которую и без того отягощало слишком много ходячих развалин.

В итоге ему помогли выбраться не громкие слова.

Ему помог стыд.

Жгущее, ноющее желание расплатиться по счётам. Ещё оставались незавершённые дела, неотомщённые злодеяния, и поэтому Ауг жил, и терпел невыносимые муки обновления.

Так, постепенно, к нему вернулась крепость тела. Что до разума, то и здесь Джебез медленно становился тем, кем был давно, кем был недавно, и кем ещё мог стать вновь.

Возможно, со временем этот процесс удалось бы завершить и на борту «Железного сердца», но из-за нехватки... в общем, всего, появились сомнения. Горгонсон был компетентным апотекарием, но нужды Ауга не ограничивались вопросами плоти. Они углублялись в запутанные, проблемные соединения с машиной. Когда-то Легион решал эти вопросы с легкостью, но теперь последним выжившим приходилось убегать из гавани в гавань, выпрашивать то, что не удавалось украсть, и проглатывать обиды, стараясь, чтобы гордость не встала поперёк горла.

Подняв глаза от подноса с едой – пластины, на которой лежали безвкусные пустотные сухпайки, – Джебез увидел чернёно-стальной профиль Горана Горгонсона. Апотекарий смотрел на него.

– Что? – спросил Ауг.

– Мы в зоне видимости Льякса, господин фратер, – слегка поклонившись, произнёс Горан. – Я подумал, что вы хотели бы это узнать.

Железный отец кивнул. Путешествие от флота Медузона до Льякса на эскортном фрегате «Даннанг» заняло куда больше времени, чем он надеялся. Впрочем, теперь все путешествия затягивались, ведь кораблям приходилось прорываться через трясины истерзанного варпа. Поэтому услышать о том, что цель достигнута, было и вправду приятно. Сейчас перелёты давались не так легко, как в прошлом.

– Есть сообщения от магоса? – пробормотал Ауг.

– Пока нет. Мы вызываем его.

Взяв поднос, Джебез поставил его на столик рядом со своим наклонным креслом. Были времена, когда обратиться к боевому брату сидя стало бы немыслимым нарушением этикета. Теперь это обернулось просто очередным напоминанием об унизительном положении Ауга.

– Ты все ещё злишься на меня.

Горгонсон запнулся лишь на микросекунду.

– Не понимаю, о чем вы.

– Ты считаешь, что мог бы восстановить мою плоть, – железный отец, слегка поведя плечом, ощутил, как заедает стальной шарнир-переходник. – И ты считаешь, что нам не следовало покидать военачальника.

– Он нуждается в вас, это точно.

– У него остался его совет четырех. В любом случае, чем я ему пригожусь в таком состоянии? Железный отец должен быть не только советником.