Повелитель Человечества (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон. Страница 7

Ра двигался перед алтарём, заставляя мускулы исполнять движения Пятидесяти форм, стремясь к полной концентрации через единство тела и разума. Он отгородился от окружения, не обращая внимания на колонны собора или главный алтарь, изгнал звуки рычащих суставов брони и грохот ботинок о потрескавшийся пол из призрачной кости.

Вскоре он сильно вспотел, ручьи пота потекли по тёмному лицу, по линиям скул и татуировок, извивавшихся от висков к уголкам рта. Копьё свистело и выло, рассекая туманный воздух. Пронзительные резкие звуки оружия слились с мелодией тяжёлого дыхания.

В середине Третьей формы кружащееся копьё скользнуло в руке. Колебание было крошечным, мельчайшее перемещение рукояти в сжатых пальцах, невидимое для стороннего наблюдателя. Ра стиснул зубы, сосредоточившись сильнее на движениях, преследуя неуловимое спокойствие.

Он вспомнил слова Императора, произнесённые в сне-памяти, где Повелитель Человечества впервые возвысился среди полей и глиняных хижин. Слова обещания, ответственности. Необходимость управления человечеством, чтобы нести закон и прогресс.

Он думал о своих словах Диоклетиану и Керии перед тем, как отправить их на поверхность. Едва один из десяти в Десяти Тысячах остаётся здесь.

Он думал о…

Копьё скользнуло во второй раз. Ра сжал крепче, не позволив клинку выпасть из рук, но вред уже был нанесён.

Он замедлил движения, тяжело дыша. Каменная дева ксеносов всё также смотрела на него, моля неизвестно о чём. Он отвернулся, посмотрев на разрушенный купол.

Без солнца нет дня. Без неба нет ночи. Невозможный город – ни один из защитников не использовал эльдарское название, если только не в качестве насмешки – протянулся на километры во все стороны. Во все стороны: посмотришь на восток и запад – увидишь городской ландшафт извилистых улиц и полуразрушенных башен, возвышающихся под невероятными углами, словно земля изогнулась в форме невообразимо огромной трубы. Посмотришь прямо вверх – увидишь ещё больше районов древнего города из призрачной кости, которые простирались на километры и были трудно различимы сквозь туман этого мира. Высокие башни плавно изгибающейся архитектуры ксеносов опускались вниз точно так же, как шпили с земли поднимались вверх. По правде говоря, как только путешественник приближался к городу, не было никакого способа узнать, где находилась истинная земля, сила тяжести оставалась неизменной, куда бы он ни шёл. Ни один инструмент Механикум не мог объяснить это явление, но очень мало марсианских инструментов надёжно работали в этом мире с тех пор, как появились здесь несколько лет назад.

Именно сюда примарх Магнус привёл за собой легион демонов, стремясь предупредить Императора о предательстве Гора. И именно здесь с наивностью гордого и своенравного бога-ребёнка Магнус приставил меч к горлу мечты Императора. Катакомбы Каластара вели прямо к Имперской Темнице. Если падёт Невозможный город – падёт Терра.

Никто не знал, какой катаклизм разрушил Каластар в предыдущие эпохи. Что изгнало эльдаров из Невозможного города оставалось тайной, которую имперский авангард не сумел разгадать. Большая часть Каластара представляла собой лабиринт созданных и установленных Механикум секций, соединявших разрыв между Имперской Темницей и непосредственно с самим мёртвым городом-хабом. Лабиринт протяжённых туннелей, мостов и путей, созданных кровью, потом и маслом бесчисленных техножрецов в священных красных цветах Марса.

Оставалось тайной, когда Император задумал этот невообразимый проект, но, тем не менее, величайшие умы Механикум следовали многим сотням страниц каждой требовательной схемы. Поклоняясь Его видению, возвысилась новая каста техножрецов, одинаково скрытая от глаз Терры и Марса: Аднектор Консиллиум, Объединители.

И они сделали это. Они связали терранскую сталь и марсианское железо с проспектами непонятных неестественных материалов, которым придали форму давно умершие и давно забытые инопланетные властелины. Они объединили физическое оборудование с психически резонирующей материей другого измерения, и восстановили центр города ксеносов.

Невозможный город являлся воротами в остальную паутину. На его границах начинался лабиринт: тысячи капиллярных туннелей и больших проходов разветвлялись в длинную сеть ксеносов, ведя к другим мирам и областям галактики. Каждый перекрёсток, каждый туннель, каждый мост, каждый проход, выходящий из города – был ли он слишком мал для всего, кроме одного человека или достаточно велик для боевого титана – охранялся укрепившимися трэллами-воинами Механикум, Рыцарями Забвения Сестёр Тишины и кустодиями самого Императора.

Каластар не состоял из дорог или кварталов, как представлял город человеческий разум, а являлся петляющими путями через плато и возвышения, которые вели к высокому сооружению предположительно большой значимости. Каждый мост нависал над бесконечной пропастью. Провидцы Механикус утверждали, что любой, упавший с мостов Каластара, умрёт от старости, так и не достигнув дна. Вглядываясь вниз, в небытие, было легко поверить в это.

Над всеми в этом районе возвышался огромный шпиль, ведущие к нему длинные променады украшали ряды разрушенных статуй, которые сначала приняли за героев эльдаров.

– Боги, – сказал Диоклетиан полдесятилетия назад, грубо поправив смотрителя Механикум, ответственного за начальные разведывательные исследования. Тогда гололитическая карта отбрасывала тусклый свет на его лицо. – Я изучал их языческие и глупые предания. Это не просто статуи героев. Многие из них изображают ложных богов ксеносов.

И поэтому его назвали Шпилем бога. Трибун Эндимион и Бездушная Королева теперь использовали его как командный центр.

Этот путь некогда представлял собой ошеломительно прекрасную картину, пусть и являвшуюся делом рук ксеносов. Путешественник эльдаров во времена славы их охватывающей звёзды империи проделал бы долгий плавный подъём через сады люминесцентных поющих кристаллов и по арочным мостам, которые изгибались над бездонной пустотой между уровнями платформ, прежде чем остановится у ворот, ведущих в башню в центре города. Сейчас кристаллические фигуры превратились в расплавленные останки на парящих опорах, многие стали позициями для автоматических орудийных батарей “Тарантул”. Большая часть мостов была разрушена, их пролёты давно упали в бездну Невозможного города. В открытых раньше пространствах внутреннего двора расположился шумный улей вооружённых станций, баз снабжения, сборных казарм и посадочных площадок Механикум.

В соборе Ра снова посмотрел на статую девы-богини ксеносов. Нечестивое создание, не отводящее взгляда раскосых глаз. Кто она такая, чтобы осуждать расу, ведущую новую войну в руинах её города? Её время и время её народа прошло. Эльдары прошли оценку неумолимой изменчивой вселенной и были признаны ненужными.

Копьё запело, вращаясь, первый удар отрубил протянутую руку, заставив расколотую призрачную кость загреметь по полу; второй прошёл сквозь шею богини, повергнув голову в капюшоне на землю в кольцах эха. Большая трещина протянулась молнией по бледному лицу ото лба до горла. Над отрубленной шеей поднимался пар от порочного поцелуя силового поля копья.

– Вспышка гнева? – спросил мелодичный голос у входа в храм.

Ра медленно повернулся, злясь, что не заметил приближение посетителей. Получается, его настроение оказалось даже неуравновешеннее, чем он думал, раз они так легко подошли к нему необнаруженными.

Женщина и девочка. Он не ждал их так скоро.

– Не совсем, – признал он. – Мне не понравилось, как ксенос смотрела на меня. – Он напрягся, когда они прошли последние несколько шагов, сопротивляясь шипящему вдоху, сжимавшему его череп холодными пальцами. – Командующая, – приветствовал Ра первую фигуру, – и Мельпомена, – приветствовал он вторую.

Командующая Безмолвным Сестринством пришла в сопровождении помощницы – девочки девяти или десяти лет, с бритой головой и татуировками аквилы, одетую в простую белую мантию адепта и украшенную лентами стелящихся пергаментов, перечислявших ритуалы и обряды, о которых Ра не желал знать.