Мастер оружейных дел - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 73

— Ну… мы не меняемся без необходимости, это долго и неприятно.

— Больно? — спросил я сочувственно.

— Чешется, — пожаловалась Дая смущенно. — Быстро можно перейти только в исходный облик и обратно.

— Покажешь? — вырвалось у меня.

— Что?

— Как выглядишь ты, — честно ответил ей. — Я читал описание, но очень любопытно было посмотреть на настоящего перевертыша без маски.

Она задумчиво хмыкнула в ответ, потом на ходу прикрыла глаза, замедлила шаг, как-то странно поежилась — и в следующее мгновение со мной рядом шла уже совсем другая… девушка. Или вернее — совсем другое существо.

Перевертыши похожи на людей, пожалуй, куда больше, чем на иных разумных существ. Иные, они выделялись в толпе, но при этом недостаточно чуждые, чтобы с уверенностью назвать их представителями другого вида. Тонкие черты, непропорционально большие чуть раскосые глаза, маленький рот с тонкими губами, высокий лоб — такое лицо вполне могло принадлежать странному, необычному, но — человеку. Как и маленькие ушки, по сравнению с привычным смещенные чуть назад.

Волосы у девушки оказались длинными и почти белыми, а глаза — ярко-голубыми. Если верить литературе, перевертыши вообще отличались хрупким (на вид) телосложением и высоким ростом, а у моей спутницы видовая особенность усугублялась подростковой угловатостью, рост же оставался прежним. Больше всего Дая напоминала новорожденного жеребенка: худенькая, с длинными конечностями, угловатыми плечами и немного неуклюжими движениями. Кажется, она просто путалась в собственных ногах.

Даршарай казалась нереальной, какой-то потусторонней, и вызывала желание рассмотреть ее повнимательнее. И пограничный возраст — еще не девушка, но уже вроде бы и не девочка — только усугублял впечатление. Она походила скорее на какого-то персонажа детских сказок, чем на живое существо.

— Ты очень симпатичная, — честно сказал я. — Наверное, когда повзрослеешь, будешь настоящей красавицей!

— Ты думаешь? — тихо спросила девушка, искоса бросив на меня непонятный взгляд. Пара мгновений, волна крупной дрожи, пробежавшей по телу, — и рядом опять шагала типичная местная девушка лет двадцати, а от необычного видения осталось только воспоминание.

— Уверен, — ответил убежденно. — Скажи, ты решилась ехать учиться в столицу? Или останешься здесь? Ты, наверное, теперь в безопасности, поэтому прятаться и искать помощи нет смысла, но мое предложение все равно в силе. Из тебя действительно получится очень хороший маг, а при желании — и сотрудник Тайной канцелярии.

Даршарай смерила меня задумчивым взглядом и, нахмурившись, медленно кивнула:

— Если Создатель не будет возражать, я поеду с тобой. Расскажи мне про столицу, — попросила перевертыш. — Ты там живешь?

— Номинально — да, но обычно я разъезжаю по стране, — признался честно. — Вот как сейчас. Родители предпочитают поместье, а мне удобнее в городе…

Всю оставшуюся до площади дорогу говорил в основном я, рассказывал спутнице не только о главном городе Турана, но и о других интересных местах, куда заносила меня весьма неспокойная жизнь. Идея привлечь перевертыша на службу в Тайной канцелярии казалась все более удачной, видовые особенности этих существ открывали широчайшие перспективы. Впрочем, заманивать девушку хитростью или давить я не собирался: это не та работа, которую можно делать из-под палки. Глупо доверять безопасность страны человеку, которого от необходимости решать подобные вопросы тошнит. Даже если он будет достаточно ответственным, чтобы выполнять нелюбимую работу качественно, цена все равно слишком высока. Эта профессия может быть только смыслом жизни, и только тогда она будет выполняться по-настоящему качественно. Если подходить к вопросу с практической точки зрения, то недобросовестный целитель сведет в могилу в худшем случае несколько десятков пациентов, а ошибка (и это я не говорю про саботаж) высокопоставленного сотрудника Тайной канцелярии может аукнуться стране не десятками — тысячами жизней.

Даршарай уверенно вела меня к ратуше, и я, болтая, старательно боролся с любопытством. Интересно, как будет выглядеть этот разговор? Оно бесцеремонно влезет в мою голову или решит проявить снисходительность и воплотится как-то иначе? И главное, что скажет?!

Наверное, я дурак, но страшно мне не было совершенно. Внутри поселилась твердая уверенность, что никаких гадостей мне эта сущность делать не будет. Может, я чего-то не знаю или не понимаю, но у нее было достаточно возможностей меня угробить, а она ими не воспользовалась. Впрочем, несмотря на это, с одним из коллег я по дороге поздоровался, сообщил, что иду на переговоры, и даже пошутил на тему собственной предстоящей героической смерти.

Сначала я ожидал, что меня возьмут в оборот сразу, как только ноги коснутся пресловутой брусчатки, поэтому нечеткую границу пересекал с затаенным ожиданием. Но сейчас присутствие чуждой сущности почти не ощущалось: либо она пока тщательно от меня отгораживалась, либо действительно находилась где-то в другом месте.

Никакого душевного трепета и опасений стены ратуши не вызывали и о пережитом не напоминали, слишком крепкая у меня для этого психика. Наоборот, я с удовольствием узнавал стены, мимо которых совсем недавно почти проползал в полубессознательном состоянии, и едва боролся с желанием подняться в разгромленную лабораторию и полюбоваться на ее останки.

Изменений в помещениях башни оказалось совсем немного, даже караульные присутствовали на своих местах, такие же неподвижные и больше похожие на статуи, чем на живых людей. Единственным отличием оказался другой человек на посту привратника, судя по суровой мрачной физиономии — из числа Пограничных, хотя я бы не поручился за собственное умение отличать их от остальных аборигенов.

Далеко идти не пришлось, под конвоем молчаливого стража мы поднялись всего на один уровень и прошли в небольшую гостиную, где обнаружился единственный потенциальный собеседник, выглядевший настолько обычным, насколько это вообще возможно. Жилистый мужчина среднего роста, средних лет, с неприметным обычным лицом, одетый в типичный для местных наряд. В первый момент я удивился, но быстро сообразил: маска. Передо мной явно находился перевертыш.

— Спасибо, Даршарай, — проговорил он таким же невыразительным, как и наружность, голосом. — Ты можешь идти, думаю, рен маг сумеет найти обратную дорогу самостоятельно.

— Если вдруг возникнут какие-то вопросы, вечером буду все там же, — сказал я девушке. Та кивнула и вышла. — С кем имею честь? — вежливо склонив голову, обратился уже к мужчине.

— Сложный вопрос. — Он улыбнулся уголками губ. — Предлагаю сесть, разговор нам предстоит долгий.

Я не стал возражать, устроился в удобном кресле, собеседник вернулся на свое место и продолжил:

— Начну с главного. Перевертыши — мой народ, моя воля для них — закон. Я не могу долго находиться вот в таком воплощенном состоянии, не имею права, поэтому обычно приходится все пускать на самотек. В прошлый раз это закончилось плачевно. Но вас я пригласил не ради экскурса в историю, а исключительно для решения политических вопросов.

— Каких вопросов? — переспросил я.

— Политических, — повторил он — или оно? — с легкой насмешкой. — Мой народ сейчас, мягко говоря, пришел в упадок, а на восстановление требуется время. Лучший выход — пойти под руку сильного сюзерена. Тураном до сих пор правит король?

— Да.

— Хорошо. С одной стороны, конечно, в бедах моего народа виноваты как раз люди, если бы не человеческая алчность, подобного не случилось бы. Но с другой — я и сам виноват не меньше, стоило внимательней следить за происходящим в мире.

— Нет слова «украли», есть слово «проморгал»? — не удержался я от ремарки, и собеседник усмехнулся:

— Человеческая пословица? Хорошая. Я такой не слышал.

— Это из нового, — стараясь сохранять нейтральное выражение лица, ответил ему. Крепло ощущение нереальности и даже безумия происходящего, и это ощущение приводило меня в восторг.