Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 64

Не ему привыкать к такому сильному проявлению эмоций со стороны женщин, в теме это одна из остро прочувствованных составляющих, но сравнивать здесь не приходится. Если за прорывом сущности через слезы и непродолжительный внутренний диссонанс всегда следует волновой откат релакса, плавно переходящего в эйфорию с атакой эндорфинов и ощущением истинного освобождения, в слезах этой девочки не было ни выхода, ни прогресса. Только безысходность, которая нагло утверждала свое право завоевателя с каждым всхлипом и ослаблением самоконтроля. Это не было освобождением ни в коей мере, это был маршрут в неминуемый тупик, который не поддавался никакому изменению.

Побег или вынужденная мера? Он и сам этого не знал. Привычка всегда просчитывать на несколько шагов вперед и уметь опережать негативные последствия не позволила остаться с ней рядом ночью. Может, это было ошибкой, и он сам лишил себя возможности откровенного диалога постфактум. Или же это было единственным правильным решением, когда воля и непонимание происходящего вступили в опасную взаимосвязь, рискуя разрушить шаткое равновесие, взаимопонимание и ответное влечение на стадии зарождения? Он не мог себе позволить получить ответы на эти вопросы подобным опытным путем.

- Я не даю невыполнимых обещаний, - тихо сказала Ирина, замаскировав мимолетную растерянность глотком чая. Таким Анубиса еще не видел никто, хотя, справедливости ради стоило признать, что никто из посторонних не разглядел бы в нем сейчас внутреннего дисбаланса. Это было под силу только Бастет и, не исключено, именно путем наводящего анкетирования.

- Сколько времени тебе понадобится? – Александр чуть сощурил глаза, пытаясь поймать ее взгляд и нейтрализовать тщательно скрываемые попытки прикоснуться к эпицентру собственных переживаний. Но профессионала психологии было невозможно напугать взглядом, от которого могли сместиться полярные ледники.

- Самый тяжелый случай в моей практике потребовал 14 сеансов и закрепительные сеты с двухнедельным интервалом. Я смогу сказать точнее после первого сеанса психотерапии. Мои условия тебе известны. – Зуммер селектора и голос референта сообщил о том, что клиент прибыл раньше назначенного времени. Ирина с неохотой допила остывающий чай в два изящных глотка и велела проводить того в комнату ожидания, соблюдая негласное правило - конфиденциальность. Столкновение клиентов на входе-выходе было недопустимым, и не только у первого психоаналитика страны и города.

Условия были ему известны. Инновационный комплексный подход к работе с пациентом являлся ноу-хау Ирины и моментами был далек от шаблонного анализа свободных ассоциаций, сопротивления и переноса – собственно, ему были известны только эти. В чем заключался инновационный подход, понять было невозможно, оставалось одно – просто доверить Юлю опытным рукам Ирины. Ему еще предстояло это устроить, но вот в благоприятном исходе затеи он как раз и не сомневался. Как и старался не признаваться самому себе, какие возможности для него откроет психологическое исцеление этой девочки.

Мои пальцы едва ощутимо дрожали, и я со злостью отшвырнула очередной ватный диск прямо на пол. После вчерашнего нервного срыва и какого-то смазанного беспокойного сна я ощущала себя подавленной и разбитой. Может, это эффект всех тех таблеток, что удалось найти в аптечке?

Я помнила все, хотя дорого отдала бы, чтобы об этом забыть. Единственное, что выпало из памяти под действием первичного стресса – поездка домой и то, как он вывел меня из дельфинария. Кажется, у меня были мокрые волосы? Это меня волновало в самую последнюю очередь, как и подробности того, как именно я оказалась в квартире.

Новый стресс поджидал меня в стенах этой безопасной крепости-обители. Впрочем, не могу сказать, что на тот момент я успокоилась окончательно. Может, просто перестала рыдать и смотреть трэш-триллер из кадров самого адского лета, дрожать от этого проникшего в самое сердце звукового ряда с разламывающим сознание тембром беспощадно-циничного голоса, который вспарывал покровы моего самоконтроля тектоническими разломами. Я слишком устала, чтобы анализировать, что послужило нажатием красной кнопки для подобного эмоционального извержения – зеркально похожие властные нотки в голосе работника дельфинария, аналогия со свободолюбивыми животными, замкнутыми в периметре клетки-бассейна, или же просто все было куда банальнее – расслабленное сознание взорвалось так тщательно задавливаемыми на протяжении времени слезами, почувствовав ослабление контроля. А дома…

Сейчас я понимала, что он не мог этого знать. Впрочем, вчера мне было не до построения логических цепочек. Достаточно было сделать несколько глотков переслащенного черного чая, и истерика возобновила волновые откаты с безжалостным ассоциативным лицемерием...

Я не хотела плакать, размазывая водостойкую тушь вместе с - отбросим красивую литературную составляющую - соплями на глазах у такого мужчины, но я упустила момент, чтобы указать ему на дверь просто потому, что не соображала, что делаю…

Он тоже был угрозой. Прежде всего, из-за того, что пытался напоить таким же точно чаем, приторный привкус которого отложился в моей памяти надолго. Мне за прошедшее время стало настолько комфортно в своей хрупкой скорлупе, что любые попытки успокоить воспринимались в штыки. Иногда это иллюзорное убежище теряло ауру своей защиты, она прыгала, подобно скачкам напряжения в электросети. Тем страшнее мне было осознавать, что я неосознанно вжималась в поиске защиты в развитый рельеф грудной мышцы по сути чужого и пугающего меня мужчины, ощущая щекой мокрый сатин рубашки и монотонное, ровное биение сильного сердца…

Тогда я еще не понимала, что защитный кальцинированный барьер скорлупы был плодом моего угасающего воображения, как фокус с его временными мигающими отключениями. Не оно управляло мною в тот момент, когда истерика прорвала защитную плотину на глазах у постороннего человека. Я не смогла его выставить за двери? Я этого не хотела! Это был выбор моего подсознания, так как сознание в который раз саботировало свои служебные обязанности. Я пойму потом, что стало причиной таких качелей – желание слиться с ним в защитных объятиях, с соприкосновением каждой чакры, выпить предложенную безвозмездно энергию тепла и расслабления или стягивающая паническая атака по всем нервным сплетениям и бесконтрольный рефлекс оттолкнуть, сбивая до онемения кулаки о напрягшуюся прокачанную мускулатуру. Спрятаться в не самом надежном убежище спинки кровати, не имея возможности выразить этот испуг словами, потому как рыдания не позволяли выдать ничего, кроме бессвязных полустонов-полувсхлипов. Все имеет логическое обоснование… Все на интуитивно-неосознанном уровне…

Размеренный бит, базис идеальной музыкальной композиции в исполнении сердечного ритма – ты можешь уловить каждую ноту звучания, и для этого не нужно обладать идеальным музыкальным слухом. Ровные размеренные удары убаюкивают своей идеальной ритмичностью, выдавая уверенность и расположение их обладателя, но музыкальное послание считывается на интуитивном уровне. И так же неумолимо бьет на поражение ускорение или замедление этой мелодии, со скачком из классики в скрежет тяжелого металла. Малейшее ускорение с более высокими оглушающими нотами вызывает беспричинную панику, как и беглый взгляд в его глаза – доли секунды, но их достаточного, чтобы отметить расширение зрачков и потемнение притягательной янтарно-зеленой радужки с проблесками чего-то темного, пугающего и высекающего новую порцию ледяных искр в глубине твоего собственного сжавшегося сердечка. А может, новоприобретенный дар телепатии не был достоянием одного Димы, и я уже тогда уловила скрытую угрозу, которую, хочется верить, он смог убить в себе используя колоссальный опыт?..

Я этого никогда не узнаю. В наших дальнейших отношениях я практически всегда буду видеть альтруизм там, где он просто идеально совпадал с самыми темными желаниями этого мужчины, но он был слишком умен для того, чтобы причинять мне моральную травму, которая закоротит прошлое с настоящим. Тьма навсегда прописана в ДНК людей, подобных ему, тех, кто выбрал свободу самовыражения своих желаний, однажды признав в себе эту необходимость. Но даже я со своим развитым воображением не могла просчитать наперед, насколько отлична и индивидуальна глубина ее глянцевого мрака, который может уничтожить одним вакуумным сжатием и в то же время исцелить своими откровенными объятиями.