Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 53

Ты перестала меня чувствовать так сильно, как прежде, а я не смог. Именно поэтому мне пришлось буквально сбегать от тебя, игнорируя звонки и визиты, – твои ментальные каналы были сейчас настолько плотно закупорены, что ты в упор не ощущала опасности в красных грозовых разрядах моего тотального безумия!

Ты выглядишь безумно шикарно и утонченно в этом дизайнерском костюме за несколько тысяч евро, у тебя всегда был хороший вкус. Моя ярость уже мечется в клетке бешеным зверем, иногда сменяясь эйфорией в предвкушении игры.

«Твоя привычка носить черное не доведет тебя до хорошего…»

У меня долбаное дежавю на пару с путешествием во времени. Уйди, не смей смотреть мне в глаза таким взглядом, неужели жизнь ничему тебя не научила? Ты не помнишь, чем это закончилось семь с лишним лет назад? В каких облаках ты летаешь, как вообще смогла предположить, что тебе удастся уговорить меня отказаться от своей части клуба именно сейчас, когда я считаю дни и минуты до того самого момента, когда взыщу наконец с тебя по полной за каждый день, который мне пришлось прожить без тебя в абсолютной пустоте?

Я практически ощущаю биение твоего сердца, мне даже кажется: если закрыть глаза - я увижу инфракрасную схему его ритмичных сокращений. Боишься? Это еще не страх, со временем я заставлю тебя бояться сильнее. Твой голос не дрожит, когда ты пытаешься вести дипломатическую игру, прощупывая мои слабые места. Ты их не найдешь, лучше сразу прекращай меня бесить своей стервозной самоуверенностью, хотя мы оба знаем, как ненадежна твоя маска.

Ты уже раздета перед моими глазами в моем воображении. Тьма закручивается спиралью в быстром танце, и единственное, что сдерживает сейчас внутреннего зверя от рокового броска, – это моя сила воли. Если пляска не прекратится, я не сдержусь. Ты наверняка хотела по-другому, я даже уверен, что провела не один час перед зеркалом, выбирая верную тактику в попытке достучаться до моего сердца. Трассерный след понимания своего неправильного поведения тает в твоих огромных и слегка перепуганных глазах, но ты, теряя последние силы и остатки самообладания, пытаешься выдержать атаку моего взгляда. Я держу внутреннего хищника на поводке только потому, что ярость отступает, омытая волной острого психологического удовольствия; именно оно сейчас позволяет мне улыбаться тебе в ответ без оскала голодного зверя, парировать маловразумительные доводы и не врезать тебе по губам, которые так быстро выдают практически подростковые угрозы.

Мой взгляд задерживается на твоей шее. Ты так быстро говоришь, и пульсация тонкой жилки ярко выражена, это сводит меня с ума. Несвойственное мне желание сжать ее руками и давить до тех пор, пока ты не захрипишь от боли и недостатка кислорода, усиливается вдвое. Мне хочется заставить тебя замолчать и не вызывать во мне подобное желание, изображая праведный гнев оскорбленной жертвы.

Я пока что его контролирую, но, видит бог, долго так продолжаться не может. Неужели ты не чувствуешь, насколько сильно приблизилась к точке невозврата? Ты не слышишь его сдавленного рыка, звона натянутой цепи, которую он вот-вот разорвет и кинется на тебя? Ты настолько отвыкла жить отдельно от меня, что не хочешь даже попытаться все это прочувствовать? Зачем ты закрылась, от этого будет хуже только тебе. Ты же не в состоянии понять, что я не играю с тобой, что я действительно почти что упрашиваю тебя уйти и не провоцировать нас обоих – меня и его!

Лепестки черного цветка раскрываются, доверчиво вглядываясь в черную дыру ствола огнемета. Пламя еще на безопасном расстоянии, оно завораживает своим ритуальным танцем и не обжигает смертельным жаром. Красивая орхидея смотрит в лицо своей гибели, но еще не понимает, какой высокой будет цена за проявленное любопытство, для нее это не более чем очередное развлечение, такое волнующее и интригующее. Она привычным способом пытается очаровать незнакомого пришельца бликами своих глянцевых лепестков цвета ночи, возможно, ей даже захочется поиграть, перед тем как ядовитые рецепторы вонзятся ему под кожу. Что ж, это ее право, и для этого у нее имеются все необходимые данные. Откуда ей знать, что охотник за экзотикой изучил свойства ядовитых растений вдоль и поперек и принял для этого все необходимые меры безопасности?

Ее близость, ее притягательная беззащитность, которую не скрыть ни под какой маской, ее неповторимый запах, который не перебить эксклюзивному парфюму бьют в солнечное сплетение целенаправленным ударом. Самоконтроль едва не уступил место непреодолимому желанию впиться губами в ее рот, вонзить зубы в податливую плоть скрытой под костюмом груди, подцепить пальцами цепь с кулоном в виде… В виде разбитого сердца?

Твое сердце разбилось только сейчас? Только сейчас, когда не стало его? Когда ты похоронила меня, оно билось в обычном режиме – этого оказалось недостаточно, чтобы его разбить на две истекающие кровью половинки? Ты пришла сюда продемонстрировать мне, как была счастлива без меня, и как умираешь день за днем от боли из-за того, что потеряла его?!

Моя последняя попытка заставить тебя уйти, перед тем как окончательно рухнут мои черные небеса, чтобы похоронить нас обоих под их обломками. Почему ты меня не слышишь? Девочка моя, не ищи правды там, где ее никогда не будет, спасайся сама! Вот так! Именно так! Встань и отойди, не доводи меня до точки кипения, потому что я уже на пределе! Просто открой глаза, включи свое шестое чувство и пойми, что произойдет, если ты не перестанешь играть в бесстрашную амазонку на чужой территории без оружия!

Слишком поздно. Она застит глаза черно-алой пеленой, эта рухнувшая вселенная. Она задела, поглотила, приговорила нас обоих, неужели ты этого не чувствуешь? Почему, во имя твоей дьяволоматери, ты пытаешься что-то говорить на повышенных тонах?!

Щелчок отстегнутого карабина. Цепь с глухим звоном падает в пыль у ног агонизирующего рассудка. Я уже не понимаю, куда именно тянется моя ладонь – за сорвавшимся с цепи монстром в отчаянной и обреченной на провал попытке остановить, удержать от того самого рокового шага, который поставит крест на любой вероятности того, что мы когда-нибудь сможем что-то построить вместе, или к ящику стола, в котором лежит ключ к уничтожению любой вероятности того, что однажды у нас все сможет быть хорошо. Как я могу так ненавидеть тебя в этот момент за то, что ты отдала себя ему – и не испытывать ненависти к нему за то, что он отобрал тебя у меня? Его смерть здесь ни при чем, я так и не смог относиться к нему иначе. Уважение к учителю и мастеру настолько сильно въедается в кровь и рассудок, насколько сильно его разрушает изнутри ярость и злость на тебя!

Ты шутишь? Во имя всего святого, ты умудряешься шутить и смотреть без страха на то, что у меня в руках?! Я хочу заорать, чтобы ты сматывалась, или раскупорила все свои ментальные заклепки и наконец поняла, что я на пределе, что мы оба в шаге от бездны, за которой мой самоконтроль просто задохнется. Почему ты этого не чувствуешь? Глаза уже накрывает светонепроницаемой пленкой ярости, ее алые искры грозятся сжечь сетчатку, если я немедленно не сделаю что-нибудь, не принесу собственной тьме последнюю жертву на алтарь коварного безумия. Уходи, моя девочка, просто ради того, чтобы дать нам малейший, крохотный шанс однажды найти друг друга в этом безумном замкнутом мире, ничтожный отрезок в повисшие секунды – спасай нас обоих от этого сумасшествия…

Ярость вспыхивает алым взрывом огня в унисон с последним прыжком истосковавшегося по свободе монстра – моя вселенная никогда не будет иной. Ее острые звезды обречены день ото дня умирать под вспышками сверхновых до тех пор, пока она сама не выдержит этого плазменного апокалипсиса и не свернется навсегда. Достаточно выверенного взмаха руки – скорость света в вакууме запредельная. Кисть простреливает разрядом чужой боли с этим ударом. Монстр впивается зубами в ее беззащитное тело, и даже я не в состоянии ему помешать…

Картинка размыта, я едва осознаю, что больше не вижу ее. Почему ты не орешь? Почему не хочешь остановить это безумие криком, который позволит мне вернуться? Заори как следует! Сдавленный стон у моих ног режет по нервам острым скальпелем, я перевожу взгляд вниз – пелена рассасывается, безумие приняло ритуальное жертвоприношение и отступило прочь откатом штормовой волны.