По ту сторону Алой Реки. Потерявшие судьбу (СИ) - Криптонов Василий. Страница 111
Опустив голову, Сиера нахмурилась. Как же так получилось, что один вопрос сам собой заменился другим?
- Ну? Все? - спросила Милашка, подняв копье.
- Нет. - Сиера опустилась на корточки, по-детски обняв колени. - Я не про то хотела поговорить. Запутала ты меня. Почему он таким становится - знаешь? Аммит говорит, что ему так недолго осталось. Да и без него ясно...
- Что кидается на всех, будто пес цепной? - Милашка села рядом, задумчиво почесала голову древком. - А кто его знает. Это после бойни с ним такое. Гложет его что-то.
- Понять бы, что, - подхватила Сиера. - Я подумала, может, ты сообразишь.
- С чего бы? - покосилась на нее Милашка.
Сиера пожала плечами:
- Я, например, знаю, что за страсть вела графа Кэлпота, потому что его кровь меня обратила. Он жаждет так глубоко ступить во тьму, чтобы обрести полную силу при свете солнца. Думает, что можно выпустить мрак из души, и ночь настанет днем.
- Знатный недоумок, - протянула Милашка.
- Нет. Если бы ты чувствовала это как я, не говорила бы. А сейчас от разговора уходишь. Ну скажи, что тебе стоит?
Милашка долго молчала, глядя на Саспия, который от нечего делать принялся тренироваться с копьем в одиночку.
- Когда я пила его кровь, - тихо заговорила Милашка, - чувствовала много всего. Капельку страха, капельку заботы, капельку любви. Но потом все сгорело в черном огне. Я не знаю, как еще тут сказать. Просто - вдруг все сгорело. И это была ненависть. Поэтому... Теперь я не хочу ненавидеть. Никого и никогда.
Милашка встала, сделала шаг к Саспию, но остановилась.
- Если в нем правда сидит такое, - услышала Сиера ее непривычно тихий голос, - он и близко не человек. Вот и выбирай, чего ты хочешь. Сгореть вместе с ним, когда придет время, или жить.
Она ушла, полагая, что сказала все необходимое. Сиера осталась сидеть под деревом.
- Жить, - сорвалось с губ слово. Странное и как будто чуждое сердцу. Что это значит - жить? Когда не будет его. Когда останется только прошлое, залитое кровью. Зачем, ради чего тогда жить?
Сиера тряхнула головой, отгоняя навязчивый образ костра, в котором чуть не оборвалась ее жизнь. Нет, для этого еще будет время. А пока за жизнь можно и побороться. Ни Аммит, ни Милашка в него не верят, Рэнт - ненавидит, а вот она - будет верить.
И Сиера, поднявшись на ноги, решительно зашагала обратно к лагерю. Не считая нужным более скрываться, бросила на землю туфли, обулась. На этот раз Матук ее заметил издалека, отсалютовал мечом, который невесть зачем - должно быть, просто от скуки, - совал в костер. В ответ Сиера махнула рукой.
Все легли на ночлег, стараясь оставаться на виду друг у друга. Между Сардатом и Рэнтом легло кострище, Аммит - тот вовсе куда-то пропал. Сиера вспомнила, что еще ни разу не видела его спящим.
Сардат спал беспокойно. Хмурил брови, что-то еле слышно шептал. Улегшись рядом, Сиера приблизила ухо к его губам и явственно услышала:
- ...я не такой.
- Конечно, не такой, - прошептала ему на ухо Сиера и, отбросив все сомнения, обняла вздрагивающее тело. - И я - не такая...
***
Сардат подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Луна ярко освещает Мертвый Яр. Там грудами валяются трупы - людей, вампиров. А между ними скользит чья-то тень. До ушей долетают взрывы визгливого хохота. Наконец, весельчак вышел на свет, и Сардат узнал барона Модора.
- Как дела? - улыбнулся барон. - Как рука?
- Спасибо, не жалуюсь, - ответил Сардат. - Зачем вернулся?
- О! Я не дошел до Алой Реки. Слишком слаб - вот и вернулся. Кстати, смотри, что нашел по пути! Она лежала неподалеку от разодранных лошадей и зарубленных волков.
С этими словами барон взмахнул левой рукой. Черной, промерзшей, гниющей рукой Сардата.
- Зачем ты ее взял?
Барон захохотал, мотая головой, будто услышал самую смешную в мире шутку.
- "Зачем"? Это вопрос или что? Да просто хотел, чтобы во мне было что-то человеческое. Она болит! Представляешь? По-настоящему болит! А ты-то не забыл еще, что это такое - настоящая человеческая боль? Не та боль, которую способен испытать вампир, зная, что - заживет. А та, что доступна лишь человеку: смотреть на умирающую руку и понимать, что ничего уже не сделаешь.
- Отрубить ее!
- О, нет. Я позволю ей умереть, я наслажусь ею до самого конца. Потому что я - вампир, и я все выпиваю до дна. Но если хочешь - я могу тебе ее вернуть. Все, что нам нужно - пара взмахов топором или мечом. И каждый из нас получит свое.
Барон прыгнул, и Сардат едва успел отскочить от края, чтобы дать ему место.
- Река послала меня, - уже серьезно заговорил барон, - чтобы предложить то, чего не предлагала никому. Отменить все. Стать человеком. Что решишь? Я мертв, Сардат, мне уже ничего не нужно. А ты, если согласишься, получишь вдобавок мою жену. Она ведь тебе приглянулась. Не ври, что нет.
- Я и без тебя ее получу.
- Нет! - Барон ухмыльнулся, и схватил гниющей рукой Сардата свою - белую и гладкую. - Вот этим ты ее убьешь. Вот это стоит между вами. Капля моей крови, смешавшись с твоей, могла бы свести тебя с ума. А ты отхватил целую руку, безумец. Руку, которая убивала людей просто так, ради развлечения. И ты скоро будешь таким. Разве один уже не получил свое?
Сардат услышал стон, обернулся. На ветке дерева покачивается истерзанный вампир в цепях.
- Это - не человек!
- Столь велика для тебя разница? На самом деле - нет. Я ведь говорил тебе, Сардат: мир - это вонючий подвал, куда спускаются такие мрази, как я, чтобы убивать. Добро пожаловать в подвал! Вот он, полюбуйся!
Он начал узнавать лица мертвецов внизу. Аммит. Сиера. Рэнт. Кастилос. Ирабиль. Левмир. Еще тысячи людей, лица которых казались смутно знакомыми - отголоски чужой памяти. Изломанные обескровленные тела подставляли безжизненные лица холодному лунному свету.
- Я никогда не причиню вред своим, я не такой, - прошептал Сардат.
- Ну разумеется. Только вот граница между своими и чужими очень тонка и в гневе так легко переступается. "Он посмотрел на меня пренебрежительно - он враг!", "Она улыбнулась другому - она враг!"
Барон все еще держал его за руку и, опустив взгляд, Сардат почувствовал, как мир начинает кружиться. Его рука... Рука барона...
- Время, Сардат! - закричал Модор. - Решай. Гнев или жизнь? Забери обратно свое, отдай чужое и будь, наконец, счастлив!
Откуда-то в его голосе прорезалось искреннее участие. Как будто Модор вправду хотел сделать Сардата, своего убийцу, счастливым. Но как? Отдав гниющую мертвую руку взамен живой?
- Ты, должно быть, смеешься, мразь, - оскалил клыки Сардат. - Хочешь сдохнуть еще раз? Да хоть сто подряд - мне это никогда не надоест!
Барон грустно посмотрел ему в глаза и кивнул:
- Так тому и быть, - вздохнул он. - Так, тому и быть... малыш.
***
Сиера задремала, но из сна ее вырвал низкий утробный рык. Открыла глаза и вскрикнула, отшатнувшись - на нее смотрели горящие черно-красным огнем глаза.
- Это я, - зашептала Сиера, чувствуя, что голос отказывается повиноваться, слова падают в пустоту. - Я! Понимаешь?
Такие знакомые пальцы стиснули ей горло. Пальцы барона.
Стало нечем дышать, потемнело в глазах. Отчаявшись вырваться, Сиера остановила сердце.
- Хоть сто раз подряд, - прорычал Сардат ей в лицо. - Никогда не надоест, мразь!
- А ну, отпрыгнул! - Будто молния, сверкнул, отразив луну и костер, меч. Лезвие прикоснулось к шее Сардата, и тот с воем вскочил на ноги. Сиера принялась дышать, расправляя смятую гортань, а глаза искали неведомого спасителя.
Им оказался Аммит. Меч в его руке опустился, отделив Сиеру, сидящую на земле, от Сардата.
- Чего он опять? - сонным голосом произнес Рэнт. - Вот... скотина!