Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ) - Симонов Сергей. Страница 51

   – Я бы сказал: не против меня, а за создание единого и независимого Пуштунистана в границах расселения пуштунских племён в Афганистане и Пакистане. Я же, как король всех афганцев, вынужден бороться против таких выступлений, – пояснил Захир-Шах.

   – У наших бюрократов есть поговорка: «Если чего-либо нельзя избежать, надо это возглавить», – Никита Сергеевич произнёс фразу с улыбкой, но при этом внимательно следил за реакцией собеседника.

   Захир-Шах не смог скрыть удивления:

   – Вы предлагаете мне возглавить пуштунское восстание? Но это означает – начать войну с Пакистаном! В 47-м мы уже пробовали объединить пуштунские районы Афганистана и Пакистана, но неудачно.

   – В 47-м у Пакистана было много военных, обученных англичанами, с боевым опытом, а у вас не было никакой поддержки извне, – ответил Хрущёв. – С тех пор многое изменилось. Если мы с вами и с Неру придём к соглашению, мы сможем скоординировать наши действия. Представьте себе одновременное восстание пуштунов и белуджей в Пакистане, поддержанные действиями вашей армии, нажим индийской армии на границе Пенджаба, Синда и Азад-Кашмира, захват индийцами региона Гилгит-Балтистан и поддержку Индией бенгальских сепаратистов в Восточном Пакистане. От Пакистана уже клочья полетят. Разумеется, Советский Союз окажет Афганистану и Индии политическое содействие в ООН, а может быть – и не только политическое. Смотря как мы договоримся. Англичане в этих краях напакостили изрядно, как и везде, по всему миру. Нынешние границы проведены ими без всякого учёта реального расселения племён и народов, люди одной национальности искусственно разделены, люди разных национальностей и вероисповеданий вынуждены жить вместе. Было бы логично провести границы иначе, по сложившимся границам мест проживания народов.

   – Но как на это отреагирует мировое сообщество? – спросил Захир-Шах. – Те же британцы?

   – У британцев сейчас достаточно проблем в экономике, – махнул рукой Никита Сергеевич. – Империя постепенно разваливается, они тщетно пытаются хотя бы задержать этот процесс. Им будет не до вас. Да и всему миру, в общем, тоже. Вот если Советский Союз сунется в Афганистан или Пакистан, вся эта иудопротестантская кодла немедленно поднимет вой, что-де «красные начали агрессию». А на бунтующие племена пуштунов, с точки зрения Европы – где-то на краю света, никто и внимания не обратит, пока в процесс не ввяжется одна из великих держав, либо Индия.

   – Вот именно, как ещё поведёт себя Индия? – задумался король

   – Индии развал Пакистана однозначно придётся на руку, тут и гадать нечего, – успокоил Хрущёв. – Поддерживать вас напрямую Неру не станет, но и мешать не будет. Разумеется, в обмен на кусок Кашмира... скажем, Гилгит-Балтистан.

   – Вполне возможно... – задумчиво протянул Захир-Шах. – Мне нужно спокойно всё обдумать. Вы не возражаете продолжить разговор завтра?

   – Безусловно, такие вопросы с кондачка не решаются, – согласился Никита Сергеевич.

   Вечером бортрадист правительственного самолёта принял неожиданную радиограмму. Пользуясь удачным случаем присутствия советского лидера в соседнем Афганистане, Шахзада Асад ур-Рахман, регент королевства Читрал, пригласил Хрущёва посетить его страну. Разумеется, эта инициатива была подсказана регенту кем-то из людей Серова, или из агентов Коминтерна, проникших в королевство вместе с русскими геологами или инженерами.

   «К сожалению, горные перевалы ещё завалены снегом. Добраться до нашей столицы сейчас можно, разве что, на одном из тех величественных воздушных кораблей, что парят в облаках», – в цветистой восточной манере писал регент ур-Рахман.

   Хрущёв не колебался ни минуты. Он тут же продиктовал ответ, в котором с благодарностью принял приглашение.

   – Отправьте радиограмму как можно скорее, – попросил Первый секретарь.

   Беседа с Захир-Шахом о возможном переделе границ получила продолжение на следующий день. Поначалу, как принято на Востоке, разговор шёл ни о чём. Король поинтересовался, хорошо ли отдохнул его высокий гость, нравится ли ему афганская кухня, посетовал на традиционно отвратительную ранней весной погоду. Лишь после этого обычного для мусульман длительного вступления заговорили о деле.

   – Вы меня здорово зацепили своим вчерашним... предположением, не буду говорить – предложением, господин Хрущёв, – признался король. – Свободный, единый и независимый Пуштунистан был бы достойным делом всей моей жизни. Но в моей стране много племён и даже сект. Таджики, белуджи, опять-таки, нуристанские и бадахшанские исмаилиты...

   – Почему бы не предоставить им независимость и возможность самим решать свою судьбу? – предложил Никита Сергеевич. – Я более чем уверен, что небольшие народы предпочтут оставаться в составе Афганистана, или, правильнее будет сказать – Пуштунистана. Белуджи, возможно, захотят создать свой, независимый Белуджистан, а может – и присоединятся к Афганистану.

   – Белуджи – сунниты, как и афганцы, и всегда тяготели к нам, а не к шиитскому Ирану, – пояснил Захир-Шах.

   – Тем более, возможно, имеет смысл создать в будущем федерацию или конфедерацию Пуштунистана и Белуджистана, либо, наоборот, предоставить белуджам независимость, – ответил Хрущёв.

   – Таджики и бадахшанские исмаилиты тоже, выходит, такие же разделённые народы, – продолжал Захир-Шах. – Только вторая и большая их половина живёт в вашей стране. Думаю, если предоставить им право самоопределения, они, скорее, захотят присоединиться к советскому Таджикистану и советскому же Бадахшану, не так ли?

   – Если эти народы выскажут подобное желание, мы, безусловно, рассмотрим такую возможность, – осторожно ответил Никита Сергеевич. – Но побуждающим действием, согласно советским законам, должна быть только воля народа, а никак не принуждение того или иного правителя.

   – Не уверен насчёт таджиков, а вот исмаилиты однозначно предпочтут объединение с советским Бадахшаном, – заметил король. – Учитывая все те притеснения, что они терпели со времён Абдурахман-хана, который огнём и мечом искоренял исмаилитскую и прочую ересь...

   – Насколько я знаю, правоверные мусульмане не жалуют исмаилитов? – намекнул Хрущёв.

   – В переписях населения народности Памира обычно называют таджиками, – пояснил Захир-Шах. – Однако два народа сильно не любят друг друга. Таджики обычно говорят об исмаилитах так: «Памирцы никакие не мусульмане. Где это видано, чтобы правоверные молились дважды в день и употребляли алкоголь! Ни один из нас не выдаст свою дочку замуж за такого еретика». К тому же их женщины не закрывают лиц, что в традиционном исламе невозможно.

   – Ну, в Кабуле я видел немало женщин без чадры, – заметил Никита Сергеевич.

   – Так то в Кабуле! – улыбнулся Захир-Шах. – Кабул – столица, просвещённый, почти что европейский город!

   – Да, я был весьма впечатлён вашими достижениями, – вставил Хрущёв.

   – А в дальних кишлаках женщина без паранджи шагу не сможет ступить за стенами дома, – закончил свою мысль король.

   – У нас таких ограничений нет, – пояснил Никита Сергеевич. – Мужчины и женщины имеют равные права, никто не может запретить женщине получить образование и устроиться на работу. Кстати, жители Горно-Бадахшанской автономной области, которых вы называете исмаилитами – одни из наиболее образованных граждан советской Средней Азии. В тех краях наибольший среди наших среднеазиатских республик процент людей, получивших высшее образование.

   – О том я и говорю, они, скорее, присоединятся к вам, чем останутся в составе Афганистана, то есть, будущего Пуштунистана, – заметил король.

   – А так ли важны для вас эти исмаилиты? – спросил Хрущёв. – Раз для правоверных мусульман с ними даже по одной дороге ходить невместно, почему бы не отпустить их на все четыре стороны?

   – Гм... Возможно... возможно... – пробормотал Захир-Шах. – Если бы, к примеру, Советский Союз поддержал создание Пуштунистана... – он не договорил, но намёк был более чем прозрачный.