Его собственность (СИ) - Карат Татьяна. Страница 32

День прошел как обычно, за ним следующий, и как-то так прошла неделя, а я и не заметила. Я была во всех на устах, но за счет того, что сидела не в одном из кабинетов, где стояло по несколько рабочих столов, а около двери шефа, не слышала большинства пересудов. Ромка по-прежнему со мной не общался, да я и не хотела. Что я ему скажу? О чем нам с ним говорить после случившегося? Сухое «Привет» и «Пока» меня вполне устраивали. Больше всего бесновалась Машка. Она цепляла меня на каждом шагу.

Что-то изменилось и в самом шефе. Он стал каким-то обходительным, что ли? Эта его неожиданная доброта и вежливость еще больше меня настораживали. Я ожидала бури после затишья. А может это затишье уже после бури? Лучше бы так. Он каждый раз уходя с работы спрашивал не подвести ли меня, и я постоянно отказывала, в страхе ожидая, что он настоит на своем. Но он уступал. И это заставляло постоянно быть начеку. Что он задумал?

Но спустя две недели я к этому потихоньку стала привыкать. Нет, я не соглашалась на его предложения, и даже дружески никогда ему не улыбнулась, я просто перестала ожидать подвоха. К хорошему привыкаешь быстро.

В офисе потихоньку страсти улеглись. Алиска, сотрудница из техотдела уходила в декрет и вместе с тем разводилась с мужем, так как ребенок был от любовника. Это была более шокирующая новость, притом свежая, и обо мне потихоньку стали все забывать. Только Машка ни как не могла оставить заезженную пластинку.

- Девушка, я спрашиваю Коля у себя? Вы работаете или мечтаете? Сидит здесь вместо мебели. - Я подняла глаза, около стола стояла все та же Мариночка, которую я не видела здесь около месяца.

- Вам назначено. - Официально спросила я

- Мне всегда здесь рады. Так что можете не сообщать ему, просто скажите на месте или нет. - Она выстукивала в нетерпении ноготком по столу, похоже, это ее вредная привычка, и с нетерпением ожидала моего ответа. И этот взгляд свысока, с каким-то превосходством, меня покоробило. Как такие, могут кому-то нравится? От куда мне знать? У богатых свои причуды.

Пока я нажимала на кнопку внутренней связи, за ней уже закрылась дверь в кабинет шефа.

Я была зла и расстроена, я была просто не в себе, и конечно причиной этому было хамское поведение этой наглой Марины. А почему же еще? У меня клокотало все внутри. Хотелось разбить что-то, кричать, и вместе с тем плакать. Я чувствовала себя преданной, что ли. Нет, это не может быть ревностью. Для этого надо любить, а я его ненавижу. Внутри чувствовалось, какое-то несоответствие этому слову.

Что тогда значат все эти уступки, ежедневные предложения подвести с работы? Это было что-то сродни ухаживанию. Нет, я не обольщалась по этому поводу, просто было приятно осознавать, что он наконец-то стал относиться ко мне как к человеку. А где-то глубоко внутри грела душу мысль, что я возможно для него что-то значу. Неужели что-то изменилось за эти несколько недель? Не могла же я так быстро перестать его ненавидеть, сменить гнев на милость, после всего, что он мне сделал. А как же чувство гордости, как обещание отомстить? Нет, я его по-прежнему ненавижу, и меня расстроило сейчас только хамское поведение его Марины.

Выходя на кухню, сделать кофе шефу и его Мариночке, я и не заметила, что Маша тоже пошла за мной следом. Она взяла чашку и стала за мной около кофе аппарата.

- А я ведь предупреждала, что ты быстро ему надоешь. - Я сделала вид, что не услышала.

Зная о Машкином ко мне отношении и увидев, что она пошла за мной следом, к нам подтянулись любопытные слушатели, а любопытными у нас были все. Резко всем захотелось кофе.

-Слышишь, курица, что перышки то опустила? Наигрался он уже тобой. - Машка перешла на тяжелую артиллерию, начала хамить, видя, что ее злорадство не приносит результата. Хотелось меня зацепить и в ход пошли все методы.

- Чего сорвалась, Маша? Завидуешь, что за все время так и не смогла хоть чем-то заинтересовать шефа? - Мне уже не было никакого смысла скрытничать. Все давно обо всем знали, точнее, знали то, что видел Роман. И соответственно предположили, что у нас и сейчас с ним такие же отношения. А приход Марины, соответственно, измена со стороны шефа. Хотя, сильным мира сего такое простительно. И хоть у нас и не било никаких отношений, я почему-то себя чувствовала преданной. Поэтому Машкины слова больно резали по живому.

- Да чему тут завидовать? Об меня хоть ноги не обтерли, а тебя поимели на столе, как шлюху и бросили. Как оно, а, когда он у тебя на глазах водит других? Вот сейчас занесешь кофе, а он уже на том же столе имеет Мариночку.- Она говорила громко, ее слышали все. А мне действительно не было чего ответить. Мне было так жалко себя, так хотелось убежать и спрятаться за мамину юбку. И услышать ее ласковое «все будет хорошо». Но сейчас не время и не место расклеиваться. Нужно дать отпор, а потом можно плакать дома в ванной сколько влезет.

- Никак, мне все равно. А ты стань в очередь из желающих под него лечь, потом и сама узнаешь. Ой, извини, я забыла, ты давно там стоишь, только тебя почему-то всегда отбрасывают. Негожа ты для барской постели, что тут сделаешь. Смирись и завидуй молча. - Маша опешила. Я ее такую видела впервые. Глаза на выкоте, лицо красное, а рот раскрывается и закрывается сам собой, не произнося ни звука. Мой кофе уже приготовился, я взяла чашки и ушла. Когда отошла уже на метров пять, Маша пришла в себя и рванулась вдогонку. В ее намерения явно не входили колкие фразы, она горела желанием физической расправы. И я была даже не против, так хотелось выпустить пар. И лучшего способа, чем отколошматить одну зазнавшуюся дрянь, просто не было. Выросшая во дворе, где было большинство мальчиков, я умела за себя постоять. Но кто-то дернул Машу за руку, кто-то преградил путь, и ей ни осталось ничего, кроме того, чтобы молча убивать меня взглядом в спину.

День был очень тяжелым, и я уже не могла дождаться его окончания. И как бы я не хотела быстрее уйти домой, все же решила на несколько минут задержаться, чтобы не стыкаться ни с кем на выходе. Эти, у кого сочувствующие, у кого злорадные взгляды, к концу рабочего дня меня просто добили. Я сама не заметила, как слезы потекли по щекам. Как раз в это время открылась дверь кабинета шефа, и на пороге появился он. Я уставилась в одну точку, даже не заметив его, а вот он как раз наоборот, увидел все.

- Рита, по какому поводу слезы?

- Что? - я поморгала глазами и вытерла со щек влагу. Смотрела на него, еще, будучи где-то далеко в своих мыслях, в которых мне было так жалко саму себя.

- Плачешь почему?- Он зашел ко мне за стол, присел на корточки перед моим креслом. Посмотрел снизу вверх на мое лицо, взял его руками, и большими пальцами вытер слезы с моих щек. Это было так приятно и так трогательно, что меня прорвало еще больше. Кто бы мог подумать, что он будет не причиной моих слез, а утешением. От него я ни как не ожидала подобного. Ну если разобраться, причиной он был тоже.

- Ну чего ты? Успокойся. Никто не умер.- Он, то ли спрашивал, то ли утверждал. Я помотала головой, развеивая его сомнения. - Ну и ладно, а все остальное поправимо. Пойдем. - Николай поднял меня с кресла и повел к себе в кабинет. Сам сел на диван, а меня посадил к себе на колени. Я не возмущалась, мне с ним было, как-то на удивление, хорошо и уютно. Я прильнула к его груди, ища утешения, и он давал мне его. Заслонил меня от всего мира, гладил по спине, волосам. И потихоньку я перестала вздрагивать от рыданий. Его грубый голос, звучавший нежно над моим ухом сейчас был лучшей музыкой. Он что-то говорил, но я не разбирала слов, я в них не вслушивалась, я просто наслаждалась этим успокаивающим голосом.

Поглаживания стали более смелыми, руки то и дело гладили моя спину, задерживались на попе. Он уже ничего не говорил, просто нежно целовал ушко, опускаясь ниже на шею. Его легкая щетина приятно щекотала. И я не возмущалась, мне это нравилось. Он повернул меня к себе, расставляя мои коленки, по обеим сторонам его ног. Я оседлала его как лошадку, юбка поднялась на самые бедра, но меня сейчас это не волновало. Я спрятала лицо у него на груди и вдыхала такой приятный мужской аромат. Это была смесь духов и его кожи, самый неповторимый аромат, который я когда-либо вдыхала. Он как наркотик, которым нельзя надышаться. Мои пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, и я зарылась ноготками в эти курчавые черные волосы. Это было так не обычно, и вместе с тем так приятно. Он приподнял за подбородок мое лицо и впился в губы страстным поцелуем, на который я тут же ответила. Поцелуй перерос в жаждущий и уже ни он, ни я не могли оторваться друг от друга, как будто это и не поцелуй вовсе, а глоток воздуха, без которого не жить. Я сорвала с него рубашку, не заботясь о ее целостности, мне хотелось прижаться к нему ближе, почувствовать кожей кожу, и он как знал мои желания - снял с меня блузку и лифчик. Наши руки лихорадочно ощупывали друг друга, как слепые, желающие узнать обо всем и больше.