Другой дороги нет - Головачев Василий. Страница 11

– Федерация воюет… сама с собой…

– Это я знаю.

– Полковник, мы живём в мире грубом, материальном, построенном на замкнутых программах наших иллюзорных восприятий. Войны в нашем земном слое Мамми – лишь отражение более масштабных войн Мироздания. Могу сказать только, что от перехвата посылки будет зависеть исход сражения в самом центре Мамми.

Палько озабоченно помассировал верхнюю губу.

– Бомба, что ли?

– Необязательно бомба, может, наоборот, какой-нибудь восстановитель матрицы Мамми. Прошёл слух, что в контейнере некая вакцина для исцеления высших князей Мамми, зараженных вирусом. Для нас главное, что, заполучив посылку, мы сможем разговаривать с метрополией Мамми на равных. Подготовь план перехвата посылки и список необходимого. Я подключу все наши резервы в Южной Америке.

Палько хотел пожать плечами, но под взглядом хозяина подтянулся, сел ровней.

– План готов, могу продиктовать то, что понадобится на месте.

– Диктуй. И готовься к полёту в Парагвай.

Начальник службы безопасности холдинга, исполняющий также роль командира отряда спецопераций, кивнул.

Глава 7

Гонка

Первый этап от Асунсьона до Резистенсии длиной в четыреста пятьдесят четыре километра выиграл-таки Стив де Гюйс. Пилот IVECO действовал так нахраписто, активно и рискованно, что даже российские гонщики, захватившие лидерство с самого начала ралли, уступили ему дорогу. Тем более что в горах трасса сужалась настолько, что по ней можно было ехать только гуськом.

Второй к финишу в Резистенсии прибыла машина россиянина Сабитова, третьей – Никанора.

Он, конечно, расстроился, однако, выслушав спутников, успокоился. Вся гонка была ещё впереди, а они шли в лидирующей группе и уступать лидерство не намеревались.

Второй этап, от Резистенсии до Сан Мигеля де Тукумана, длиной восемьсот двенадцать километров, выиграл немец Фалькенгорст. Вторым стал Стив де Гюйс, третьим Сабитов. Экипаж Никанора пришёл пятым. По пути пришлось дважды проезжать контрольный пункт на трассе, из-за начавшего сбоить GPS-трекера, а потом и менять мониторинг-модуль.

Никанор злился, но благодаря поддержке Веденеева держал себя в руках, не отвечая при встречах с соперниками на их шутки и жесты. Хотя очень хотелось дать в морду и де Гюйсу, продолжавшему исподтишка свои провокации, и поляку Качинскому, и украинцу Касьяненко, не раз позволявшим себе издевательские шутки в адрес молодого пилота.

– Главное, не обращай внимания, – посоветовал ему штурман вечером третьего дня соревнований, когда они прибыли в Сан-Сальвадор, преодолев почти пятьсот километров по горной местности, на высотах более четырёх километров. – Обычно так ведут себя либо кретины, либо неудачники. Надо перетерпеть, продемонстрировать несокрушимость воли, показать, что тебе глубоко наплевать на их издевательства, и они отстанут.

– Всегда так было? – поинтересовался Никанор, кинув взгляд на группу украинских гонщиков, участвующих в ралли на «мерседесовском» грузовике. – Вас тоже подначивали постоянно?

– Практически всегда, – подтвердил Веденеев. – Хотя в этой гонке, если честно, творится что-то особенное. К нам прямо-таки липнут как мухи разные придурки. Иногда кажется, что они выполняют чей-то заказ.

– И я так думаю, – смущённо поёжился Айрат Бакиров. – Такое впечатление, будто эти недоумки обкурились или насмотрелись тээнтовского «Камеди клаба».

– Вряд ли украинцы смотрят наш «Камеди клаб», – усмехнулся Веденеев. – У них своих шизоидных программ хватает.

– Согласен, однажды наблюдал их ток-шоу, – подхватил Айрат. – Урод на уроде! Что в правительстве, что в Раде. Да и откуда там взяться умным и справедливым? Большинство депутатов Рады – убийцы и бандиты.

– Ну, может, не большинство, – не согласился штурман, – однако больных на всю голову и злобных хватает. Хотя, если смотреть правде в глаза, в нашем правительстве сидят такие же уроды.

– Ну, хохлам жрать нечего. Насколько я помню, укры всю жизнь твердили, что кормят Россию, а на самом деле им самим не хватает ни муки, ни зерна, ни картошки. А нашим чего не хватает?

– Ума, – хохотнул Айрат.

– Не слушай наше ТВ, – посоветовал Веденеев. – Журналюги и у нас лапшу на уши зрителям вешают. Сколько раз стращали, что Украина вот-вот замёрзнет зимой? И что, замёрзла? Так и с продуктами, живут, хотя объективно стало хуже, не отрицаю. Да и не зависит тоска и злоба от недостатка питания, всё дело в общественном устройстве. Уберут фашистов и нациков из власти, заживут нормально. У нас, в глубинке, думаешь, люди лучше живут? Что ни день – трагедия, трубу прорвало, кто-то сгорел, кого-то убили, чиновники катастрофу проморгали. А с экранов льётся одна и та же песня – у нас всё хорошо.

– Ничего, народ у нас терпеливый.

– То-то и оно, тут и до революции с таким правительством недалеко. А что такое революция? Война, кровь, смерть, слёзы, муки! Ну и далеко мы от Украины ушли?

– Всё-таки у нас порядка больше. Послушать укров – они вообще колыбель цивилизации. Уже и Будда у них – великий укр, и Чингисхан, и даже Христос! А Пушкин, по их мнению, вообще еврей.

Никанор засмеялся:

– Да ладно, Айрат, не перегибай палку.

– Не слышал? Моя сестра в Киеве живёт, так вот повезло, боится на улицу выйти, потому что по-украински не говорит. Там за слово на русском можно и пулю схлопотать. В их университете лекции какой-то Бебик читает, типа историк, блин. Он ещё и не такое вещает. К примеру, все религии мира рождены в древней Украине. Мамай был казаком, разбил войско князя Донского на Куликовом поле, объединив укров, черкасов и половцев с крымскими татарами, не пустил войско московитов-завоевателей вглубь украинских земель.

Никанор и Веденеев переглянулись.

– Вот! – поднял вверх палец штурман. – Надо учиться у евреев и украинцев создавать свою историю! Самое обидное, что народ верит таким историкам и покорно идёт на убой, на Майдан, предавая своих же братьев.

Никанор покосился на группу хохочущих украинских хлопцев, стоящих возле своего покрытого грязью грузовика, и ему показалось, что один из них – бритоголовый – очень похож на спутника брюнетки из кафе во Внуково.

Снова испортилось настроение. Интуиция подсказывала, что красавица брюнетка не зря объявилась в Асунсьоне, она где-то рядом, вместе со спутниками, следит за ним. Но связывать эти подозрения с интересом к своей персоне со стороны незнакомых людей категорически не хотелось, и мысль рассказать всё Валере Веденееву прошла.

Шестой этап, от Оруро до Ла Паса, длиной в семьсот восемьдесят шесть километров, экипаж Никанора всё-таки преодолел первым, и на душе полегчало. Он перестал обращать внимание на поведение соперников и сосредоточился на трассе, великолепно пройдя два последних этапа до дня отдыха, запланированного на седьмой день гонки, опередив ближайшего конкурента – всё того же де Гюйса – на сорок минут.

Девятого января наконец наступил день, когда можно было расслабиться и посвятить свободное время отдыху.

Собрались погулять по Ла Пасу, заинтересованные рассказами тех, кто уже бывал в этом боливийском городе, расположенном в кратере потухшего вулкана, на высоте трёх тысяч шестисот метров над уровнем моря.

Ла Пас (Нуэстра-Сеньора-де-ла-Пас, что переводилось как Богоматерь Мира) был основан в тысяча пятьсот сорок восьмом году испанским идальго Алонсо де Мендосой рядом с индейским поселением Чукиаго. За пятьсот с лишним лет существования Ла Пас раздался в ширину, подрос, но, как и другие города Южной Америки, сохранил прежний колониальный стиль с двухэтажными домами, традиционно образующими прямоугольную сеть улиц. В нём было что посмотреть, начиная с дворца Диес-де-Медина высотой в три этажа, украшенного аркадами и каменными лестницами, до старинных церквей, все как одна имеющих приставку Сан: Сан-Педро, Санто-Доминго, Сан-Франциско и другие.

Однако времени у гонщиков было не так уж и много, поэтому Никанор, Валера Веденеев и ещё трое россиян не стали бесцельно бродить по улицам, а сразу отправились на главную площадь города Плаза Мурильо. Обошли Кафедральный собор, Президентский дворец, здание Конгресса и постояли у фонтана Святого Франциска, глядя, как туристы кормят голубей.