Хроники Каторги: Цой жив (СИ) - Ярцев Григорий Юрьевич. Страница 47

Сотни тел сплелись в едином порыве, от некоторых движений по спине Анны пробегала приятная дрожь, от других улыбка прокралась к лицу. Не рассчитывала, но заметила в гуще танцующих людей Лиса; от его танца и комичных, несуразных движений уголки губ на лице Анны, расползлись еще шире.

«Ян! Ян! Ян», - скандировали танцующие каторжники. Качавшиеся руки, поднятые к ночному небу, напомнили стебельки пшеницы, погоняемой порывами то усиливающегося, то стихающего ветра.

- Раньше пользовались Книгой Имен, - холодный голос искателя донесся за спиной, заставив Анну невольно вздрогнуть. - В ней говорилось, как назвать ребенка правильным именем, в зависимости от дня, месяца. Не уверен в ее правильном толковании, многих страниц не доставало, какие-то с трудом читались.

- Где книга сейчас?

- Сгорела вместе с Баградом. Стоял там, где сейчас...

- Пепелище, - закончила фразу искателя и продолжила, получив кивок одобрения: - Ты от Дага? Он согласился помочь?

Цой кивнул. Стал неспешно раздеваться. - Я в благодарность место назвал, где упрятал сумку из Надежды. Не против?

- Нет-нет, - едва не запнувшись, ответила Анна. - Нисколько. Оружие совсем не моио, Тесой.

Посмотрел с неясным смущением во взгляде. Подошел, достал из набедренной кобуры Анны пистолет Василия и вложил в ее руки. Выпрямил их со словами:

- Держи так, чтобы стрелять без промедления. Направляй пистолет туда, куда смотришь сама. Всегда, без исключений. Куда бы ни посмотрели глаза, за ними неотступно следует кончик на конце ствола.

Впервые искатель сказал столько за раз.

- Это називается мушка, Тесой. Я поняла, спасибо.

Молча вернулся к кровати, уложив вещи у изголовья. Усевшись на скрипучую койку, принялся разматывать бинты бесьей кожи. Когда закончил, не выпуская прочную кожу из рук, подошел к Анне. Увидела один единственный шрам на теле - удаленный аппендикс. Удивилась, но виду не подала.

Протянул бинты, объяснив: утром придется обмотаться, - защита на землях Пепелища лишней не будет. Приняла пожелтевшую, почти коричневую кожу с трудом скрыв брезгливый взгляд, ускользнувший от искателя; читать лица, эмоции и выражения он не мастак.

- Иди, если хочешь, - кивнул вниз на веселящихся людей, - там весело.

- Ти пойдиошь, Тесой?

- Нет.

- И мне не хочется.

Переубеждать не стал. Молча улегся на кровать, сложив руки на груди. Лежал минут пять, громко дышал носом.

- Анна, - наконец решил обратиться искатель, - Покажи еще.

- Фотографии? - быстро сообразила девушка.

- Да.

Стянула ролл с покосившейся тумбочки у кровати, включила нужные снимки и подошла к кровати Цоя. Села рядом.

- Дай руку.

Искатель, не понимая, протянул кисть. Девушка обхватила большой палец и приложила к поверхности ролла. Через секунду что-то щелкнуло.

- Теперь можешь включать его сам, - объяснила, как. - Знаешь, - проговорила с легкой улыбкой, - в моио время это считалось знаком полного доверия. Искатель отвел взгляд и буркнул под нос что-то, похожее на благодарность. Минут десять рассматривал каждую фотографию Анны, ее прежней жизни, пристально изучал каждую мелочь, каждую деталь, попавшую в объектив. Так и уснул.

Анна вернулась к себе, пыталась уснуть, не раздеваясь, но очень скоро поняла, - не выдержит в одежде всю ночь изнурительной духоты. Разделась, застелила одеждой койку и с трудом заснула под восторженный рев, крики и торжественную мелодию органа, не прекращавшуюся до самого утра.

ГЛАВА 17

На следующее утро, к удивлению Анны, на Пепелище никто не отправился.

Решила, проснулась рано, но Цоя в комнате уже не оказалось. Ролл лежал на тумбочке, - не удивилась, что не слышала, как он вернул его. Дотронулась до его койки - холодна, - ушел давно. Собралась и вышла наружу, покинув уютненькую комнатушку.

Утро преобразило Догму; высокие стены и погрызенная временем крыша стадиона закрывали первые проблески зари. Большинство отплясывающих прошлой ночью дикие танцы безжизненными телами лежали на земле; мужчины и женщины, одни в обнимку, другие друг на друге, - ночь и вправду оказалась слишком долгой, но кому-то все же удалось добраться до кровати и заснуть, как подобает человеку.

Вышла к месту, куда прибыли вчера на Жуке. Обрадовалась тому, что запомнила дорогу. Заметила Газа. Самый опытный водитель Каторги терпеливо объяснял чумазому мальчугану в великоватой одежке, что ключ на десять должен быть вдвое меньше того, что принес он. Мальчик утвердительно кивнул и переполненный новыми знаниями, помчался за ключом нужного размера.

- И баки долой, - скомандовал Газ, - снимайте, на Крюке травить нечего. Бочок с чернью воткните, и три канистры Лисовой смеси.

Чувствуется, дело знает. Двое юрких мужичков принялись исполнять поручение: звеня ключами, отвинтили одну бочку, затем другую, на которых детишки накалякали злющую морду листа, перечеркнутую красным крестом.  Подоспели еще двое, укатили бочки прочь в один из боксов. Жук был точь-в-точь пациент операционной, а окружившие автомеханики - опытные хирурги, колдовавшие над ним.

Показалась Ева, сжимая в охапке две железные трубки, сантиметров тридцать длинной; на них закреплены с десяток зеркал, круглых, квадратных, прямоугольных, словом разных, но все как одно, - пожелтели и изношены у краев.

Газ поблагодарил девушку, и пока она несла зеркала к Жуку, другой паренек притащил сварочный аппарат и на раз-два приварил трубы с зеркалами к стойкам. Обзор получился прекрасным с обеих сторон.

Сам Газ ловко вмонтировался в подкатной лежак и нырнул под машину, постучал по рессорам. Стук удовлетворил его. Выбрался и продолжил корпеть над двигателем, тщательно что-то поверяя, подкручивая, ощупывая и пробуя на вкус. Подключились еще несколько человек; шаманили над Жуком с такой скоростью и знанием дела, что Анна сбилась со счету, - каторжники то приходили, то уходили. Видела, как один юноша вставил в выемку и затянул две двухметровые металлические трубы по обе стороны кузова, позже на них закрепили покрышки, вымоченные в неизвестном растворе. Испугалась, увидев ракету, только лишенную боеголовки. Ее закрепили под днище машины.

Подошла к Газу, хотела спросить про ракету, но не решилась, и в результате начала диалог, описав происходящее:

- Жизнь бьиот ключом.

- Ага. Гаечным, - добавил Газ с улыбкой, восхвалявшей собственную находчивость.

Анна скривилась, разговор как-то не заладился, и поинтересовалась, может ли оказаться полезной. Сказал, если хочет помочь - пусть не мешает - достаточно одного ее присутствия.

- Ли-и-ис! - под визг звонкого голоска девчушка устремилась к появившемуся в дверях Лису, в сухую проигравшему утру после вчерашней попойки.

- Они родственники? - поинтересовалась у Газа, пока тот вытирал руки еще более грязной тряпкой.

- Не, поджигатель вытащил Еву из пожара, который сам и устроил.

- Как это? - в замешательстве спросила Анна.

Газ рассказал, как двенадцать лет назад йухи погнали Пожарище и Лис предложил остановить пламя контролируемым поджогом леса с их стороны и получилось. А как подожгли, услышали детский плач. Лис как с цепи сорвался, сломя голову бросился на выручку, а вернулся уже с ней, держал в руках. Каторжники небольшой коридор от огня удержали, так и выбрался. Ева тогда совсем маленькой была, мало что в памяти отложилось, оно, кажись, к лучшему, но лицо спасителя помнит. Позже выяснили, - глубже в лесу стоял небольшой лагерь бездомных, Пожарище погнало на дикарей чудищ, и те, застигнутые врасплох, погибли...

- А девочку вот спасти удалось, - заканчивал Газ, доставая из железной коробочки скрученный в трубочку высушенный лист, похожий на папироску и закурил. - И Лису досталось, руку обжег, - выдыхая клубы молочного дыма, произнес он. - Гера неделю выхаживала.

- Гера?

- Эт наша врачеватель, - тепло объяснил Газ.