Рейд во спасение - Орловский Гай. Страница 12

Азазель нахмурился, молча вытащил вертел с тяжелым гусем, с металлическим скрипом стащил с длинного штыря на центральное блюдо посреди стола.

Михаил ждал, наконец Азазель ответил с неохотой:

– Это сложный случай… Настройка должна быть, знаешь, какая? А еще этот канал создавался и отлаживался почти сотню лет. Во-первых, чтоб ты знал, преисподняя защищена от подобных… проникновений. Во-вторых, важные зоны защищены втройне. Аграт пролезала в щель, потому что с этой стороны ее создавал я, а она там служила маячком. В очень-очень уединенном месте, до которого из-за его ненадобности и удаленности недотянули защиту.

Он взял в одну руку огромную двузубую вилку, в другую – широкий острый нож, взглянул на Михаила испытывающе.

– А от того уединенного места, – поинтересовался Михаил, – до Зарана, что, добраться никак?

Азазель некоторое время резал тушку гуся на части молча, потом сказал с сердцем:

– Михаил… ты понимаешь, что там будем на чужой территории? На территории врага? Или ты совсем берега потерял?.. Головокружение от успехов, как сказал Иосиф Виссарионович?.. Давай ешь, это улучшает кровокружение и вообще кровотворение с кровотворчеством.

Михаил поморщился.

– Но мы же не войной придем?

– Этого еще не хватало!

– Кто нас отличит от местных? – поинтересовался Михаил. – Как я понял, в аду таких демонов, как мы с виду, большинство. К тому же… чем земля не ад?

Азазель хмуро взглянул, как он начал есть сосредоточенно, но без привычного азарта.

– Это так, – согласился он. – Это так… но все же надо располагать полной диспозицией, где, что и как. Там помощи не дождаться, а если придется удирать или хотя бы отступать, то неизвестно куда, понимаешь?.. А я, хоть и творческая натура, но импровизировать не люблю, это признак дилетанта! У профи все экспромты заготовлены заранее и отрепетированы до блеска и умопомрачения… Ты ешь, ешь, а то если сейчас аппетит теряешь, то что ждет в аду?

– Пойдем с Аграт и Бианакитом?

Азазель быстро догрыз гусиную лапку, швырнул обглоданную косточку в тарелку.

– Нет.

– Кого не берем?

Азазель пожал плечами.

– Бианакита нельзя, а вот Аграт… правда, она тебя, как говоришь, достала? Тогда и ее не берем.

Михаил сказал сердито:

– Из-за меня? Это нечестно. Если она хочет…

– Мишка, – сказал Азазель покровительственно, – ты самовлюбленный эгоист. Почему мир должен вертеться вокруг тебя?.. Ей просто нельзя обратно. Помнишь, дала клятву полного послушания? Теперь там для нее уже не родной дом. Я не хочу рисковать девочкой. Все-таки теперь она слабее тебя.

Михаил сказал пристыженно:

– Понял. А ты вообще-то не полная свинья. О союзниках хоть как-то по-своему, по-демонячьи, но заботишься.

Азазель не был бы Азазелем, если бы сразу все не испортил, процитировав с напыщенным видом:

– Быть вождем лишь тот один достоин, кому и честь, и жизнь вручает слепо воин. И хотя из меня вождь, как из говна гвоздь, но другие, как видишь, меня ценят!

Михаил посмотрел с подозрением.

– И все же, ты когда снял в гостинице близ Сигора две комнаты… почему не поселил Аграт отдельно?

– Ты человек, – напомнил Азазель. – Потому отдельно ты.

– Но я самец, – возразил Михаил. – Думаю, нарочито поселил меня в отдельную, чтобы Аграт как бы вынужденно должна была прийти либо в вашу с Бианакитом, либо в мою!

Азазель вздохнул.

– Вот так стараешься, стараешься, а где спасибо?

– Ничего не было, – заверил Михаил. – Но спали плохо оба. И ты виноват!

– А Чернышевский ломал голову, – сказал Азазель, – кто виноват и как обустроить ад…

– Он жил в аду?

– Либералы так называли Россию, – уточнил Азазель. – Сири, гусь твой какой-то мелкий, у нас воробьи и то крупнее! Пироги готовы?

– Две минуты, – сообщила Сири деловито. – Можно даже полторы. Если готовы есть непрожаренные.

– Еще полминуты стерпим, – сообщил Азазель. Он потянулся, зевнул, сказал бодрым голосом: – Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву. У тебя как насчет благочестия, Мишка?

– Побольше, – буркнул Михаил, – чем у тебя. Благочестие, чтоб ты знал, тоже оружие!

– Ты воин, – согласился Азазель, – у тебя все оружие! Микроскопом тоже можно захренячить по голове еще как… Кстати, с мечом пробовал?

– Ты же знаешь…

– Имеешь в виду схватку с Кезимом?.. Там ты сплоховал, но… в целом, повезло. Такой случай выпадает раз в жизни, теперь никаких ошибок!..

Михаил сказал тревожно:

– Теперь, когда я получил все, чем владел Кезим… смогу ли?

– Сказать трудно, – согласился Азазель. – У тебя был меч из белого пламени, если еще помнишь счастливое детство, у меня – из багровой ярости. Но теперь, думаю, у тебя, такой нелепой химеры, никакого не будет.

– Не пугай, – попросил Михаил.

– А ты пробуй, – предложил Азазель. – Не жди, когда придет время спускаться в ад. Меч может понадобиться куда раньше!

– Не пугай, – попросил Михаил. – Меня уже трясет.

Азазель взглядом велел ему встать и выйти на середину комнаты.

– Пока пироги готовятся, – добавил он, – попробуй.

Михаил в центре комнаты раздвинул ноги на ширину плеч, руки над головой, изготовил ладони для хватки. Азазель наблюдал молча, не шевелясь и не отвлекая.

Михаил закрыл глаза, сосредотачиваясь, вздохнул несколько раз. Азазель чуть наклонил голову, дескать, не тяни, уже можно, Михаил еще раз вздохнул и, стиснув челюсти, напрягся так, словно поднимает гору.

Между поднятыми высоко над головой ладонями заблистала холодная синяя молния. Азазель вздрогнул, молния стала шире и объемнее, а в ней проступил длинный черный меч с такой же угольно-черной рукоятью.

Молния исчезла, Михаил медленно опустил руки с мечом, посмотрел испуганно и тревожно. Меч абсолютно черный, тяжелый, но мощь явно не в тяжести, он отчетливо чувствовал, как через рукоять сила переливается в лезвие, а оттуда идет обратно в тело.

Азазель охнул, вытянул шею, рассматривая во все глаза, но не рискнул подняться из кресла.

– Это же… Это Меч Абсолютного Хаоса!

Михаил сказал с дрожью в голосе:

– Что за… О нем что-то известно?

В черных глазах Азазеля возник лихорадочный блеск, а голос упал до шепота:

– Ты с ним поосторожнее… О таких мечах ничего не известно! А название придумал прямо сейчас.

– Но раз он есть…

Азазель сказал тем же потрясенным голосом:

– В том то и дело, Михаил… Никто и никогда не слыхивал ни о чем подобном!.. У архангелов мечи из божественного света Первого Дня Творения, у демонов багровые Мечи Ярости и Нечистого Гнева. А на этот даже смотреть страшно.

Михаил постарался подавить страх во всем теле, но плечи передернулись сами собой.

– Но что это значит?.. Я сам стал черным, как Зло?

– Не знаю, – ответил Азазель, и Михаил чуть ли не впервые ощутил, что тот отвечает предельно честно. – Я не знал, что такие существуют!.. Или вообще могут быть… Возможно, этот был создан только для тебя? Или создан тобой самим?.. У меня голова кругом. Ты что-то особое чувствуешь?

Михаил проговорил не своим голосом:

– Только то, что этот меч… даже не знаю… откуда!..

Он все еще держал на трепещущих руках перед собой этот чудовищный клинок, чувствуя в нем нечто особое, отличающее как от его прежнего архангельского с лезвием из слепящего пламени, так и багрового меча Азазеля.

Глава 9

Лезвие не только абсолютно черное, как грех, но и воздух вокруг него чернеет настолько, что не сразу рассмотришь острую кромку. Рукоять простая, древняя, из того же металла, если это металл, а не квинтэссенция Зла, в ладони приятно холодит, но, как Михаил уже понимал, он, как элементаль, без вреда для себя может держать как раскаленный брусок металла, так и обломок Вековечного Льда.

Азазель сказал тихо:

– Осторожнее с этим мечом, только осторожнее!.. Сам не поранься. Еще неизвестно, что он за. И каков.