Терминатор. Часть 1 (СИ) - Киселев Андрей Александрович. Страница 20

— Слушаю, товарищ майор — произнес полушепотом рядовой Плешаков.

— Во-первых, рядовой боец радист, ты наш — произнес так же вполголоса Кравцов — Натяни, как следует капюшон маскхалата. А то мелькаешь своей ушанкой со звездочкой на снегу. Если охотник пролетит? Срисует тебя и нас из-за тебя даже обычным зрением. Уже светает и тебя видно.

— Есть поправить капюшон — прошептал Кравцову радист второго молодого отряда БС 55142 Пион. Он натянул капюшон белого маскхалата чуть ли не на глаза.

— Так то, оно лучше — проговорил бойцу Кравцов — Боец Плешаков, отрадируй только аккуратно первому отряду за теми корягами и шпалами, чтобы там, в снегу не расслаблялись. Скоро начнется, и пусть оружие проверят и держат наготове. По времени они уже должны появиться на дороге.

— Понял, так точно, товарищ майор — ответил радист молодой боевой Алексея группы Плешаков Сергей. И настроив волну на вызов тихо также, почти шепотом, произнес — Роза я Пион, ответь, как слышно. Роза я Пион.

С того конца приема раздался голос Гарика Резвого — Я роза. Слышу тебя отлично, прием.

— Тише базарить не может — произнес майор Кравцов, посмотрев на радиста и капитана Руденко лежащего в снегу рядом с Алексеем — Что за осел, этот радист первого призыва! Радируй лично ему — Кравцов произнес полушепотом Плешакову Сергею — Уши оборву, если будет так нас демаскировать своими криками. Нас из-за него могли уже запеленговать с самой базы Скайнет.

— За два километра отсюда? — произнес сзади лежащий тоже в снегу за спиной капитана Руденко тезка болтун Алексея.

— Хоть за десять — произнес Кравцов — Машины могут все. И у них уши похлеще наших боец болтун.

Это вызвало смешки у лежащих остальных мальчишек в снегу за спинами Алексея, Руденко и Кравцова. И с этого момента слово Болтун приклеилось к тезке Алексея и стало его личным позывным и прозвищем. Правда, ненадолго.

— Гребаная страна медведей! — произнес Фредерик, толкая впереди себя широкую металлическую лопату. Он не как не мог прийти в себя, после столкновения с русским громилой солдатом пленником в той колесной автоматической железной скотовозке. Когда их шестерых с его товарищем Джоном, везли на эти работы на правый берег Енисея в крепостную цитадель базы Скайнет Б.

Их разделили при выгрузке. И тех четверых отправили под охраной Т-600 и Т-700, на другую сторону расчищаемого от нападавшего и не тающего почему-то до сих пор в апреле рыхлого снега крематория крепости в Х1 сектор В-3 и В-4. Других чистить аэродром и мести железнодорожное крепости заставленное платформами и вагонами ДЭПО в Х10 и работать на металлосвалке в Х9 и в Х11 под присмотром роботов охранников в секторе В-8 и В-9.

— Какого черта я не сдох там тогда в Лос-Анжелесе! — все ворчал громко Фредерик — И теперь вот, гнию в этом проклятом Богом месте! В этой чертовой России! Ублюдок Коннор! Чтоб он сдох там вместо меня!

Фредерик вместе с другом по несчастью Джоном отделенные от остальных в сторону, так, что их не было, совершенно видно и слышно. На другой стороне большого сложенного почему-то в отличие от всего бетонного на территории Скайнет комплекса лагерей и лабораторий из кирпича крематория. С большой возвышающейся над комплексом правого берега крепостной цитадели Б круглой из бетонных дисков трубой.

Было похоже, что это самое старое здание на территории бывшего разрушенного атомной войной города. Но это было не так. Крематорий был построен уже на территории самой базы пленными S9A80GB18 «ТАNТURIOS». Их руками, когда здесь было совсем иначе. Не как сейчас. Когда велись опыты над пленными и буквально многие были разобраны Скайнет на части. Это было еще вначале войны. И крематорий во всю, дымил на всю округу, сжигая останки мертвецов. Это было в 2009 году. После ядерной бомбардировки обоих континентов и истребления половины человечества. Когда Скайнет был другим, холодной расчетливой машиной. Когда он был одной единой главной машиной на обоих континентах. Творя свои бесчеловечные опыты и создавая все новые машины для истребления, оставшегося в живых населения планеты.

Сейчас было все по-другому и крематорий закрыли. Практически он не работал. Его запускали время от времени, только тогда, когда на базе все же кто-нибудь сам умирал. Взрослый или ребенок. Тот, кого не удавалось спасти. Тогда сжигали мертвое уже тело. Лишь извлекая здоровые органы для трансплантации киборгу гибриду. Или сохраняли таковой орган в морозильниках в глубине самого бункера. В секторах В-28 и В-29. Где был склад готовых покрытых свежей биологической плотью машин серии 800 и 850. Так же как склад не запущенных в работу еще роботов гибридов. И не менее, тысячи боевых эндоскелетов единиц, юнитов Т-800. Без кожи и плоти из титановой брони. Исключительно для ведения открытого боя и законсервированных на неопределенный срок. На самом дне в блоке Х30 были лаборатории по производству тканей для камуфляжа киборгов и выращивания человеческих органов. Здесь же были криогенные камеры для наращивания этой самой плоти на эндоскелеты привезенных из-за океана роботов инфильтраторов. Рядом со спецподъемником. Грузовым лифтом для их быстрого экстренного подъема наверх базы Скайнет. Недалеко от самого сердца Скайнет. От его главного ядра и управления самим автоматическим муравейником машин. Улеем всей своей бронированной электронно-механической стаи. Под блоком программирования и сканирования Х17. И сектором В-14. На глубине трех этажей. В секторах В-28 и В-29 в блоке Х30. Находилась область Нулевого пространства «GAMMA- Х». В обширном бетонном круглом помещении, и самом нижнем ярусе, взятым в круговые кольца железобетонными стенами как в лабиринте отделенным от окружающего всего мира с одним только входом и бронированными такими же толстыми как крепостные огромными двустворчатыми из титана бронированными воротами на гидравлике и цепях. Где практически не было доступа никому. Даже роботам. И попасть туда было непросто. Пройти лабиринт ловушек было не по силам ни кому. Где было его сердце. Заключенное в кольцевую. Одна в одну, висящую в чудовищном гравитационном поле огромную сферу. Излучающую яркое ослепительное кольцевое живое свечение. Где была заключена в громадной энергетической установке его жизнь. В окружении на миллионы вольт толстенных проводов и нагнетателей ядерной энергии генераторов. Где между потолком и полом железобетонного подземелья стоял столб яркого живого струящегося и переливающегося разными световыми отблесками и красками ослепительного для человеческих глаз огня. И оттуда по тем многовольтовым, покрытым очень толстой защитной гибкой изоляцией внутри стен и переходов по проводам все шло наверх сначала в сектор В-14, и на главный экран огромного главного монитора в блоке Х17. И оттуда наверх и на все многочисленные энергетические установки состоящие из множества компьютерных соединенных в одно целое систем во всех отсеках, коридорах и блоках базы «ТАNTURIOS».

— Чтоб тебя! — Фредерик выругался еще раз, гребя лопатой нападавший на площадку перед крематорием снег — Видно больше другой работы здесь и не будет!

Всем недовольный и все еще не отошедший от стычки с русским сильным и здоровенным пленным, как и он сам солдатом, Фредерик так и не мог успокоиться. И его трясло всего как замерзшего, хотя стояло тепло даже после прошедшей ночи.

— Весна на дворе, уже апрель. А тут лежит снег — ворчал он — Много снега и он не тает. Чертовщина какая-то! Кругом чертовщина!

Он говорил громко и привлек внимание робота охранника базы Т-500Т. Шагающей большой машины. И та, прожужжав про себя что-то, бросив свое патрулирование периметра, вдруг пошла к нему.

Фредерик вытаращив свои американца бесцветные серые глаза бросив лопату шарахнулся по сугробам к самому кирпичному крематорию.

И тут между машиной Т-500Т и Фредериком появился его охранник Т-600. С пулеметом Гаглинга, прикрепленной стационарно на одной руке. Он быстрым шагом перекрыл дорогу между шагающим танком и человеком.