Серые будни богов (СИ) - Гельфер Дмитрий. Страница 29

— Вы — ехать! — Вывел всех из ступора голос охранника.

Телеги медленно покатили мимо слона и его хозяина. Гардахарец в гневе пинал ни в чем не повинный тюк с травами для воскуриваний и извлекал оттуда пучки для нового ритуала. Зульгарцы беззлобно посмеивались. Нынешняя попытка явно была не первой.

— Погоди, — Молчун соскочил с телеги и пошел рядом. — Мне кажется, я знаю, что делать.

Вереск хмуро посмотрел на него, но останавливать не стал. Стараясь не привлекать внимания, Молчун до последнего держался вблизи телеги и, поравнявшись со слоном, резко свернул в его сторону. Зульгарцы напряглись, но активных действий пока предпринимать не стали. Ограничились только окриками:

— Эй, ты! Назад!

— Молчун, ты чего?! — Вторил зульгарцам перепуганный Вереск. — Вернись, он наверняка опасен.

Но все эти крики не возымели действия. Молчун знал, что и как нужно делать. Знал и был готов реализовать задуманное.

— Тише, тише, — Он задумчиво погладил длинный желтоватый бивень. — Все будет хорошо. Я тебе помогу.

Слова на самом деле были не нужны. Он и это знал, но так было проще сосредоточиться самому. Нить контакта установилась почти мгновенно. Вместе со словами Молчун формировал образы тишины, спокойствия и безопасности, адресуя их несчастному и запуганному животному.

— Молодец, — Нашептывал он. — Видишь? И совсем не страшно.

В их сторону устремились буквально все охранники, но Молчун не обращал внимания на окружающих. Он сосредоточился на поддержании «нити» и внушении храбрости трусливому гиганту. Шаг за шагом и вот уже оба стоят на мосту. Надо успеть, пока никто не вмешался. Где там охранники? Сколько еще времени в запасе?

Посторонняя мысль едва не разорвала эфемерную связь, и Молчун выбросил ее из головы. Расслабиться удалось только в тот момент, когда гигант ступил на твердую почву. На нужной стороне реки.

— Вот и все, — Молчун выдохнул и позволил себе оглянуться.

Ошарашенные зульгарцы столпились по ту сторону моста, но никто из них не проявлял агрессии. Впереди всех, раскинув руки, стоял хозяин слона. Он явно бросился удерживать караванщиков от вмешательства. Сейчас этого уже не требовалось, а он все так и стоял в нелепой позе.

— Ва ни нани? — Голос гардахарца был хриплым и очень удивленным.

«Кто ты?». Осознание того, что вопрос задан не на вальнарском и не на местной его разновидности резануло Молчуна. Я знаю язык чернокожих? Возможно. Или вопрос столь очевиден, что исключает варианты? Пусть скажет еще что-нибудь.

— Я просто помог, — Молчун поднял руки в знак того, что не представляет опасности. — Просто помог.

— Руха, — Крикнул гардахарец куда-то в сторону. — Неда хапа.

Память Молчуна однозначно говорила о том, что чернокожий позвал кого-то по имени Руха. И действительно, через толпу охранников уже протискивался зульгарский мальчишка лет пятнадцати.

— Кума вамба, — Он махнул рукой в сторону Молчуна, — Има Саваах Имба. Ем ни нани?

Мальчишка кивнул и обратился к Молчуну, но тот уже знал перевод. «Скажи ему: я Саваах Имба. Кто он?».

— Мой господин, великий варра гардахара Саваах Имба интересуется, — Мальчишка тщательно подбирал слова, явно приукрашая исходные фразы. — С кем он имеет честь общаться?

Молчун решил, что сможет ответить и без переводчика, но с удивлением осознал, что может повторить только фразы, уже произнесенные гардахарцем. Все остальные слова вязли и не желали слетать с языка. Видимо та же беда, что и с названием слона. Пока не услышу — не вспомню.

— Передай господину, я рад помочь. Местные люди, — Он махнул в сторону телег. — Зовут меня Молчуном, но это все, что я могу сказать о себе.

Выслушав перевод, Саваах по детски широко улыбнулся. Подошел вплотную и положил руку на плечо Молчуну. Вблизи разница в росте казалась еще более разительной.

— Нилишан газва. Хии бвана, — Гардахарец покачал головой. — Веве нгуву Кхаад Итай.

Он еще раз хлопнул Молчуна по плечу и направился к топчущемуся в недоумении слону. «Я удивлен. Такой мастер. У тебя сила самого Кхаада Итая». Слова, единожды произнесенные, легко запоминались, и Молчун чувствовал, буквально неделя общения и он сможет вполне сносно изъясняться на гардахарском. Наверно так же было и с вальнарским, просто первые дни после спасения он провалялся в бреду, и не помнит собственных ощущений.

— Мой господин говорит, что ты очень сильный, — Мальчишка помялся. — Он сравнил тебя с каким-то Кхаадом Итаем, но я не знаю кто это.

Молчун стоял, ожидая пока подъедет телега Вереска. Проходящие мимо зульгарцы одобрительно кивали ему, выражая признательность.

— Ну, ты и напугал нас, — Вереск смотрел на него с нескрываемым удивлением. — Что ты с ним сделал?

— Объяснил, что боятся глупо.

— А чернокожий что?

— Не знаю, — Молчун взобрался на свое место в телеге. — Удивился. Сказал, что у меня сила какого-то Кхаада Итая.

— Это еще кто?

— Наверно какой-нибудь гардахарский герой.

Телега проскрипела мимо Савааха, пытающегося приладить на место снятую упряжь. Чернокожий помахал им рукой, вновь одарив искренней улыбкой. Еще раз, мол, спасибо.

— А знаешь, Молчун, я что думаю? — Вереск бросил взгляд в сторону Савааха. — Ведь он тебе имя новое дал.

— Какое?

— Будешь теперь Кадаем.

— Пф-ф-ф. Замечательное имя. — Фыркнул Молчун. — Никто не знает, что оно значит, а ты даже выговорить его правильно не можешь. Он сказал не Кадай. Меня сравнили с Кхаадом Итаем.

— Да, да, — Улыбнулся Вереск. — Я так и сказал: Кадай.

Молчун махнул рукой и не стал спорить. Имя все равно надо было менять, а Кадай звучит ничуть не хуже Грамотея или Болтуна.

Глава 15

Мариса привыкла вставать рано. Причем сама, даже не особо нуждаясь в будильнике. На этот раз ее настойчиво трясли за плечо.

— Э-эй… — Кто-то сдернул с нее одеяло. — Вставай, соня.

Господи, почему же так холодно? Свернувшись клубочком, Мариса попыталась вновь натянуть одеяло на нос, но вспомнив, где находится, резко вскочила. Лес! Не кровать, а холодная земля с прелой прошлогодней листвой и чахлой травкой. Не одеяло, а шерстяной плащ. Клочья утреннего тумана скрывали все на расстоянии пяти шагов, а на месте вчерашнего костра виднелись давно остывшие головешки. Мир Алекса.

— Доброе утро, — Голос Марисы был сиплый и, похоже, ночевка на сырой земле не прошла для организма даром.

— Как спалось? — Съехидничал рыжий. — Сладко? Чего снилось?

— Ничего не снилось.

— Хы, и тебе ничего. Мы статистику ведем. Походу никому из нас тут не сняться сны.

— Любопытный факт, — Сварливым тоном ответила Мариса. — А главное очень полезный.

Она с трудом сглотнула, и в горле отдалось ноющей болью. Кажется простыла. Если так и дальше пойдет, то аргументов за то, чтобы не покидать мир Алекса останется катастрофически мало. А ведь еще на голове черте что, а не прическа и зубы не чищены. Пусть Вася не мужчина ее мечты, но за свой внешний вид Марисе стало стыдно. Она пятерней попыталась пригладить волосы.

— Выдвигаемся?

— Ну, если ты не передумала.

— Не начинай! — Она едва сдерживала себя, хотя раньше по утрам не замечала за собой таких настроений. — В какую сторону эта твоя дорога?

— Туда, — Вася махнул себе за спину. — Только если что — я главный. У меня опыта больше.

— Само собой.

К дороге пришлось продираться через густой подлесок и очень скоро лицо и руки украсили свежие царапины, а ноги с непривычки постоянно подворачивались на кочках. Шерстяной плащ чудом оставался цел, и ежеминутно его приходилось освобождать от цепкой хватки местной флоры.

Десять минут, что они потратили на этот марш бросок, показались Марисе долгими часами. Это еще хорошо, что Вася не напутал с направлением. Почти.

— Предлагаю это… идти налево.

— Почему?

— А что? — Вася довольно осклабился. — Настоящие мужики всегда ходят налево.

В обе стороны тянулась одинаково серая лента разбитой грунтовки со следами колес и гужевого скота. Концы дороги терялись за холмами, что в одну, что в другую сторону. Плюс ко всему окрестности насколько доставал взгляд, будто нарочно кто забросал огромными каменюками. Попадались экземпляры и с лошадь размером и даже с целый дом.