Ложь (СИ) - Голубкова Вера Витальевна. Страница 16

- Простите меня, своим приходом я прервала ваш разговор. Дядя Теодоро, тетя поручила мне найти тебя. Она в своей комнате. Ты идешь к ней?

- Уже иду, – дон Теодоро вышел из комнаты, а Вирхиния со слезами на глазах подошла к Джонни.

- Прости меня, Джонни, прости, – начала она. – Я не хотела подслушивать ваш разговор, это получилось нечаянно. Я так расстроилась… Мне так больно от того, что ты сказал.

- С какой стати тебе должно быть больно? И я не вижу причины для слез.

- Еще раз прости меня. Мои бедные слезки уже высохли. Они тебя только сердят.

- Вирхиния!

- Но я больше не стану докучать тебе, не хочу надоедать. Видишь? Я не хочу, но продолжаю плакать, слезы сами текут из глаз. Пожалуй, мне лучше уйти, чтобы ты не видел, как я плачу. Я избавлю тебя от этого отвратительного зрелища. Прости меня, прости, я никчемный человек. – Вирхиния тихонько выскользнула из комнаты, на ходу вытирая слезы и надеясь, что Джонни остановит ее и подойдет к ней, чтобы утешить. Джонни шагнул к Вирхинии и тут же остановился, заметив другую девушку. Ту, что воспламенила его мечты, наполнила сны и душу.

- Вероника! – позвал он.

- Что случилось, Джонни?

- Ничего, почти ничего.

- Вирхиния вышла отсюда заплаканной.

- Ты же знаешь, для слез ей не нужно много.

- Конечно, но…

- Бедная Вирхиния, она славная, но иногда невыносима!

- Джонни!

- Она осталась той же маленькой девчонкой, что не давала мне играть, когда я приезжал домой на каникулы. Ее любимым развлечением было сделать мне какую-нибудь гадость, а потом жеманничать, сюсюкать и лить слезы.

- Не без того.

- Ты смеешься?..

- А что еще мне делать? Она доставила мне удовольствие, показав, что впервые ее метод не сработал.

- Метод? Ты думаешь, что у нее все распланировано?

- Даже не знаю, что сказать. На самом деле та Вирхиния, что представляется тебе наивной простушкой, для меня – загадка.

- Как ты сказала?.. Загадка?..

- Смейся, смейся, но она гораздо хитрее, чем ты думаешь. Хотелось бы мне думать, как ты.

- Вероника, она чем-то насолила тебе, причинила боль? Скажи мне правду.

- Я много думала об этом – я не могу обвинить ее в чем-то конкретно, а если бы и могла, то не стала бы, так что давай оставим эту тему в покое.

- Почему не стала бы? Ты не доверяешь мне?

- Доверяю, конечно, но не люблю жаловаться и осуждать других. Каждый из нас такой, каким сотворил его Бог, и каждый ведет себя по-своему. Одни парят высоко, как орлы, а другие ползают подобно червякам.

- Что ты имеешь в виду? О ком говоришь?

- Ничего и ни о ком. Это всего лишь метафора, чтобы ты мог понять.

- Вероника, – Джонни нежно взял дрожащую руку девушки в свои, словно желая спасти от чего-то, и умоляюще посмотрел в ее черные глаза, – какой ценой заслужить мне твою любовь? В обмен на что? Какой подвиг совершить? Какую жертву принести?

- Джонни, милый, мы договорились не говорить о любви какое-то время.

- Знаю, ноесть вещи сильнее воли. Вероника, ответь на мой вопрос: какое доказательство любви тебе нужно? Какой подвиг? Какая жертва?

- Ради Бога, Джонни, вспомни наш уговор.

- Не могу! Я забыл его, и знаю только, что люблю тебя, очень сильно люблю!

- Деметрио! – вскрикнула Вероника

- Вероника, я у Ваших ног. – Подошедший Деметрио почтительно склонился перед девушкой. – Как поживаешь, Джонни? Боюсь, я пришел некстати. Еще слишком рано.

- Рано для чего?

- И в самом деле, не ко времени. Вы позвали меня пофехтовать сегодня вечером.

- И правда! Прошу меня простить, Деметрио, у меня плохо с головой.

- Я Вас не виню. – Деметрио взглянул на Веронику и слегка улыбнулся. Под взглядом Сан Тельмо девушка совершенно смешалась. Ее щеки порозовели, а глаза под гусыми ресницами забегали. От смущения она еще больше похорошела. – Вы сказали, что обычно по пятницам в оружейном зале собираются несколько Ваших друзей и добавили, что иногда Вероника присоединяется к ним. Это меня удивило и пришлось по душе. Умение фехтовать – единственное, чего не хватало сеньорите Кастело Бранко.

Вероника выпрямилась, словно тонкий дротик язвительной иронии ранил ее до самой глубины души, но тут же овладела собой. Собрав в кулак всю выдержку, она спокойно ответила:

- Мне нравится фехтование, и говорят, что фехтую я не так уж плохо. – Вероника улыбнулась, а в обжигающей тьме ее зрачков полыхнул вызов. – Впрочем, к чему слова? Рапира скажет за меня, сеньор Сан Тельмо. Сегодня вечером, если угодно, я могу сразиться с Вами.

- В самом деле? Не думал, что Вы скрещиваете шпагу с мужчинами.

- В противном случае, я ни с кем не смогла бы скрестить свою шпагу. Думаю, во всем Рио не найдется и трех любительниц. Любовь к фехтованию передалась мне по наследству. Мой отец обожал фехтование. В нашем доме на улице Двух Морей был большой оружейный зал.

- В таком случае, почту за честь.

- С Вашего позволения, я буду первым, – вмешался Джонни. – Я безуспешно пытался пофехтовать с Вероникой с тех пор, как приехал. Какое-то время она не участвовала в поединках. Полагаю, у меня есть право быть первым.

- Не смею с Вами спорить, но настаиваю на праве быть вторым.

- О, Боже, я сейчас же заведу блокнотик, как на танцах. Альберто Герра Камоэс и Хулио Эстрада тоже ждут такого случая. Думаю, они тоже придут сегодня вечером.

- Эти двое – не в счет. Я знаю, ты легко их одолеешь.

- Вероника, иногда Вы вселяете ужас, – усмехнулся Сан Тельмо.

- Не выносите приговор раньше времени, инженер. И подумайте, что в списке Вы последний, но последние могут стать первыми. – Вероника кокетливо улыбнулась, мило указав на великолпные фарфоровые часы, украшающие мраморный камин. – Сейчас четверть шестого, и тетя не замедлит распорядиться накрывать стол. С Вашего позволения, пойду переоденусь к чаю.

- Полагаю, нам всем следует переодеться. Я пришел в костюме, не думая, что буду фехтовать.

- У меня есть два лишних нагрудника и фехтовальные маски. Идемте в мою комнату, поищем что-нибудь подходящее для Вас. – Джонни подхватил Деметрио под руку, но оба не двинулись с места, глядя вслед удаляющейся стройной и хрупкой фигурке, за которой полетела их душа. – Нет другой такой девушки, как Вероника!..

- Вы правы, Джонни, такой – нет!..

***

- Вирхиния?!..

- Ты удивлена, застав меня в своей комнате?

- Немного. В чем дело? Что-то случилось?

- Ничего.

Вирхиния удобно расположилась в маленьком, обитом кожей кресле, стоящем в уютном уголке рядом со светильником, книжной этажеркой и курительным столиком. Сидя в кресле, Вирхиния спокойно курила, с наслаждением вдыхая дым сигареты. Она с любопытством оглядела комнату, и ее холодные, насмешливые глаза остановились на удивленном лице двоюродной сестры.

- Знаешь, атвоя комната очень миленькая и оригинальная. Ты обставила ее с большим вкусом.

- Твоя комната гораздо роскошнее моей.

- Тетя Сара продолжает считать меня маленькой девочкой, и комнату обставила, как для ребенка.

- Как для любимого ребенка. Думаю, твоя мебель самая дорогая в доме.

- Тетя очень любит меня, а тебя это раздражает.

- Ни капельки.

- Именно такого ответа я и ждала от тебя. Тебе безразлично, любит тебя тетя или нет.

- Я так не говорила.

- Зато даешь понять, что тебе все равно. Ты никогда не старалась добиться ее любви, и ничего не сделала, чтобы она ценила тебя, а теперь удивляешься, что тетя противится вашей с Джонни свадьбе.

- Что ты сказала?

- Тебя удивляет, что я в курсе всех событий?

- Как раз это меня не удивляет, я знаю, что ты во все суешь свой нос, и всё про всех знаешь. Меня удивляет твое отношение ко мне, твои слова, и даже то, что ты в моей комнате. Раньше ты никогда сюда не заходила.

- Я пришла выкурить сигарету. Понимаешь, мне нравится курить, но тетя Сара всегда плохо отзывается о курящих женщинах, и я не хочу, чтобы она увидела сигареты и окурки в моей комнате.