Эльминстер в ярости (ЛП) - Гринвуд Эд. Страница 22

Его рука снова сдвинулась

— А вот здесь, где-то в этих болотах, скрывается разбойная банда, которая убивает и грабит честных торговцев и караваны, следующие по Восточному тракту. Те самые караваны, джентльмены которыми вы ведёте дела, благодаря которым кормится весь Иммерфорд, благодаря котором горожане продолжают жить здесь и не становятся чернорабочими в Сембии или докерами в Сюзейле. Мы пытались не допустить распространения слухов о том, сколько убийств и грабежей они совершили, поскольку такие сплетни могли бы навредить будущему Иммерфорда — и вашему благополучию — куда сильнее, чем всё, что эти бандиты совершили или ещё совершат. Прямо сейчас мы их выслеживаем.

Он вернул палец к Иммерфорду.

— Прямо здесь, дома, у меня есть другие заботы. Некто выдает себя за честного горожанина и изучает уходящие со складов Лонгхэнда и Эскурледа партии товаров — достаточно долго, чтобы каждый раз красть парочку мелких, но ценных вещичек. Ваших товаров, джентльмены. Речь о вашей репутации и о предъявляемых вам требованиях компенсации. Мне необходимо выследить и остановить этих злодеев, прежде чем дела не пошли ещё хуже.

Его палец двинулся на юг вдоль Восточного тракта, к лесу Хуллак.

— А здесь есть небольшая проблемка с Совиным Владыкой.

— С кем?

— Это мы и хотим узнать, - тут же отозвался Дурнкаскин. - Чародей, волшебник, или может могучий чернокнижник, который живёт в Хуллаке и накладывает чары на путешествующих по ближайшей дороге — особенно если они останавливаются на ночь здесь, здесь или вот здесь. Он накладывает на них чары и выпытывает одну или две тайны — об известных им волшебных предметах, или о сокровищах, спрятанных или вложенных в дело — что-то, что сможет принести ему выгоду. Вскоре после этого по его наводке совершают кражу нанятые воры. Мы до сих пор мы словили только одного, и он знает лишь, что работал на человека в маске совы и в тёмной мантии, зовущего себя Совиным Владыкой. Мне необходимо остановить его, пока следующей жертвой не стал кто-нибудь из вас. Таковы мои обязанности, господа — узнавать о подобных угрозах и справляться с ними. В любое время дня и ночи десятки — дюжины — агентов и информаторов Короны вместе с доблестными гражданами вроде вас спешат сюда, чтобы доложить о них мне, чтобы я смог предпринять меры. Точно так же, как поступили сейчас вы. Поэтому, как видите, я должен находиться здесь.

Мгновение царила тишина, затем большая часть бюргеров кивнули, но Эргол Мрауксун нарушил молчание. Энергичный ростовщик и домовладелец, обладавший ястребиным носом, по-прежнему был зол, но держал себя в руках с заметным усилием.

— Я… мы… лорд Дурнкаскин, мы же не просто лающие на улицах Иммерфорда псы! Мы люди занятые, люди с заботами, точно так же отнимающими время, как и ваши заботы, и… но… мы достигли точки, где… где… храст его побери, это не может продолжаться, поэтому мы и решили прийти сегодня сюда и высказать всё вам!

— Да, - вмешался Харклур, - говоря начистоту…

Мрауксун зыркнул на своего товарища, заставляя его умолкнуть, и снова занял вербальный подиум.

— Эти убийства стали для нас последней каплей, милорд! Мы не можем допустить, чтобы это продолжалось! Мы требуем, чтобы вы известили короля — не просто несколько десятков безликих царедворцев, которые легко могут забыть, что выслушали вас, и ничего не предпринимать, но самого короля Форила — что мы задыхаемся от постоянно возрастающих налогов, от которых нет никакого толку, кроме участившихся приграничных патрулей, которые практически каждый день останавливают и обыскивают любого горожанина, покидающего Иммерфорд, на предмет контрабанды, растущих цен на… на всё, милорд, абсолютно на всё…

— Включая разрешения Короны! - грубым голосом добавил Хелмур Феррад, ювелир и кондитер.

Мрауксун кивнул.

— Включая разрешения Короны — которые приезжают из самого Арабеля или Сюзейла. Кроме того, нас всё больше удручает, как бы это сказать, неадекватная защита, предоставляемая нам Короной. Мы почти ничего не знаем об этих бедах, о которых вы только что упоминали! Я имею в виду разбойников, которые годами нас беспокоят. Я даже не вспомню, сколько лет Звери Броудшильда похищают наших козлов и овец, и они становятся всё смелее, поскольку пурпурные драконы и все королевские лазутчики, похоже, не способны даже разыскать их, не говоря уже о том, чтобы остановить! Боги, сейчас они похищают даже быков! Быков, прямо из загонов и конюшен! Мы — весь Иммерфорд — желаем знать вот что: что вы собираетесь с этим делать?

Прежде чем Дурнкаскин смог ответить хоть что-нибудь, самый низкорослый из бюргеров, гном-колёсник Аскалан Ларклоукс, протолкался через более высоких людей и проворчал:

— Слушайте хорошенько, лорд Дурнкаскин: от этого зависит наша непрекращающаяся верность королю Форилу Обарскиру. От того, насколько хорошо вы и ваши офицеры Короны справитесь с расследованием этих убийств в Ирлингстаре — включая то, как в этом расследовании обойдутся с жителями Иммерфорда. Не только с кухонной прислугой, которая была отсюда родом, имейте в виду! В том замке заперты добрые — и известные — люди Иммерфорда! Юные лорды Корнин Райзингброук и Ярланд Эмфлейм были заточены всего лишь за то, что сказали несколько неразумных слов о Короне и пытались заключить торговые союзы в Сембии, не сообщив каким-то высокомерным дворцовым чинушам, что они намереваются предпринять!

Дурнкаскин кивнул, стиснув зубы. Боги, как же его раны ноют!

— Я прекрасно помню об этих лордах, добрые сэры, и желаю, чтобы они как можно быстрее оказались на свободе и вернулись в Иммерфорд. Я лишь надеюсь, что их комментарии, открыто взывавшие к непокорности, были ошибками юности, а не твёрдыми убеждениями — поскольку, как любой верный слуга Короны, я должен соблюдать закон, и согласно закону обходиться со всеми одинаково.

Среди бюргеров раздалось шумное фырканье. Они не хуже Дурнкаскина знали, что с обладателями лучшего происхождения или высокого положения, или владельцами звонкой монеты закон обходился намного лучше, чем с чужеземцами, бедняками или крестьянами без связей. В Иммерфорде все слышали о юношах, которых вынудили вступить в ряды драконов после того, как те не смогли расплатиться с долгами или были пойманы на каком-то мелком преступлении, и за последние лет тридцать или около того общее мнение о солдатах медленно сменилось с «наших верных защитников» к чему-то более похожему на «знакомые дьяволы у нашего порога, которых приходится терпеть».

Дурнкаскин посмотрел на их лица и понял, что они хотят услышать, что он должен сказать.

— Добрые сэры, я лично обещаю вам, и пусть вместе с вами боги будут свидетелями — я сделаю всё, что в моих силах, всё, чтобы разыскать убийцу или убийц, чтобы выяснить все причины их преступления, и чтобы подобающим образом их покарать. Будут созваны боевые маги, я потребую любой необходимой помощи у короля, и эти ужасные убийства не будут забыты, к ним не отнесутся спустя рукава и не простят, кем бы убийца или убийцы ни оказались. Я клянусь вам.

Они кивнули и снова забормотали, похоже, уже чуть-чуть дружелюбнее. Такой язык они понимали — простую речь, которая вызывала у них доверие. Дурнкаскин протянул им руку, пустой ладонью вверх, как нищий, просящий милостыню.

— Мне нужно, чтобы вы проявили терпение, чтобы доверились мне — а взамен я обещаю довериться вам, когда расследование будет окончено и наступит час рассказать вам то, что удалось узнать. Я снова приглашу вас в этот кабинет и расскажу всё.

— Ну что ж, - заговорил Халстон-бондарь. - Уже много дней я не слышал такой искренней речи. Такой, с которой без раздумий готов согласиться.

И он протянул длинную руку, чтобы твёрдо пожать руку Дурнкаскина, тем самым заставив товарищей поспешить сделать то же самое. Королевский лорд вышел из-за стола, чтобы обменяться рукопожатием с каждым бюргером, и с помощью медленных шагов вперёд смог начать оттеснять их к двери кабинета.

Они высыпались наружу, взволнованно беседуя о славных парнях Райзингброуке и Эмфлейме, зловещих Совиных Владыках и этих ублюдках-ворах из Зверей. Дурнкаскин вышел с ними, хлопая по спинам и раздавая обещания, но держался твёрдо до тех пор, пока они не оказались внизу на лестнице.