Углерод (СИ) - Докучаев Алексей. Страница 19

Студента скорее всего изнасилуют в первую же ночь в бараке, сделав подстилкой для какого-нибудь уголовника. Он получит кличку, вульгарную вариацию женского имени типа Маньки или Снежанки и будет прислуживать своему хозяину всё свободное от доблестного, шестнадцатичасового труда время. И так все два года, если не добавят срок, а уж хозяин обязательно проследит и поспособствует тому, чтобы добавили.

Предпринимателя, наверное, забьёт конвой прямо на рабочем месте за препирательства, а может ждёт смерть от сердечного приступа или же голода. Трёхдневная голодовка в застенках комендатуры покажется ему не более чем разгрузочным днём. Голод будет терзать привыкшего хорошо и вкусно питаться владельца круглых щёк сутками, днём и ночью, во сне и наяву. Да, вероятно не надзиратель, не блатной и даже не обширный инфаркт убьёт его, это сделает именно голод. Этих двоих ждала незавидная судьба.

- Отойди. - потребовал Старшой. - Толька, почему этого ещё не погрузил? А ну, давай, лезь. Не ной! Ты тоже лезь!

Техник сделал несколько шагов назад.

Старшой снова был не в духе. Затолкав парня в фургон, он принял у Младшого жертву произвола, но мужичок сопротивлялся, не отводя глаз, смотрел на Леонида и клялся в верности. Техник стоял, уже поигрывая монетами в ладони и увидев это бывший предприниматель буквально расцвёл. Упёршись ногами в фургон, он тянул время. Ещё чуть-чуть...

- А почему бы и нет? - спросил техник сам себя, глядя на мужичка.

Заплатив каких-то двести рублей, он, может быть, спасёт человеку жизнь и тот отплатит добром за добро. Что он мог купить на эти деньги? Курево? Топор?

- Погоди, командир. - попросил Леонид.

- Чего тебе?

- В добрый путь.

Мужичок, изменился в лице. Надежда покинула его. Пухлые щёки обвисли словно брыли у шарпея, глаза потухли, но уже через секунду вспыхнули гневом. Бывший предприниматель попытался броситься на бывшего спасителя, но не смог. Старшой схватил его за ворот и с силой приложил головой о фургон.

- Спасибо. - буркнул Старшой, ещё раз ударил мужичка головой о фургон и всё-таки запихнул будущего каторжанина во внутрь.

Это стоило того. Смотреть в глаза человеку, которого только что лишил надежды, которого обрёк на рабский труд. Вполне возможно, он умрёт на руднике. Пусть даже вина твоя будет косвенной, но именно ты будешь в этом виноват. О таких моментах не рассказывают никогда и никому, но бережно хранят в памяти словно старые потёртые фотокарточки. Провожая взглядом фургон, всё также широко улыбаясь, Леонид махал ему вслед платком, позаимствованным у рядом стоящей женщины, запоминая каждое мгновение. Фургон скрылся за углом дома культуры, а техник, разразившись самыми искренними словами благодарности, которые только знал, вернул платок женщине. Его не мучала совесть, его мучал вопрос, как поймать кузнеца и заказать у него изготовление топора.

Тем же вечером, когда они вчетвером, сидели у костра, техник вновь получал информацию. Даже частицы слухов и домыслов, которые удалось выудить у окружающих, вполне могли быть полезными при побеге. Мужики пили настойку, трепались за жизнь. Крепкий алкоголь и сытный ужин располагали к разговору по душам, развязывали язык. Савелич смотрел на костёр, держа стакан в руке и с подачи техника рассказывал свою историю:

- Я ведь архитектурный факультет закончил в девяносто первом. Потом сам знаешь, страна развалилась, молодой архитектор оказался никому не нужен. Мыкался то туда, то сюда, нигде толком не задерживался... Время-то было тяжёлое. Думал даже в коммерцию податься, как те же торгаши на площади. Конечно и это начинание оказалось провальным. Сначала надо взять товар под реализацию, выбрать место у метро, побороться за него... Вроде бы и дело пошло, но не успел опомниться как крепкие люди с бритыми головами, обложили меня данью. Приходилось отдавать практически половину заработанного. Когда не мог заплатить - били. Деньги за товар я тоже вернуть не мог... Да. В конце концов, мне это надоело, я и решил сбежать от всех в деревню. По началу-то конечно было тяжело. Есть нечего, постоянно ждёшь, когда к тебе нагрянут бандиты, потребуют с тебя денег. Тяжело было. В деревне и научился срубы ставить. Года через два, зимой, они меня всё-таки нашли. Выломали дверь, ворвались в дом, связали. Били страшно. Заставили бумаги какие-то подписать. А потом... Потом, я потерял сознание и очнулся недалеко отсюда. Дело было летом, а я замерз почти до смерти, даже палец на ноге отвалился.

Леонид открыл было рот, чтобы задать вопрос о том, как Савелич попал сюда, но он его опередил:

- Не спрашивай. Я не смогу тебе ответить.

- Ну, может быть у тебя есть хотя бы догадки? - спросил техник перед тем как закурить. - Я вот считаю, что... Не особо-то и важно на самом деле.

- И на этот вопрос я ответить не смогу. Да и нужно ли? Я здесь уже укоренился и на Землю обратно не собираюсь. Хочешь, кое-что интересное покажу? - спросил Савелич. Техник кивнул. - Готов спорить, за всё то время, что ты здесь, даже не подумал об этом.

Савелич показал пальцем куда-то вверх.

- Ну, луна не наша. Ну, звёзды, но я ничего в них не понимаю.

- Луна не только не наша, она ещё и вращается. А вот звёзды над нами те же самые. Более того, знавал я одного бывшего астронома. Милейший человек, года два как от пневмонии умер. Так он мне рассказывал, что эта планета находится на орбите Земли. Уж не знаю, как он это вычислил...

Если бы не подсказка Савелича, он никогда не заметил вращения луны. Это не давало ровным счётом ничего, но информация о орбите Земли могла служить одним из подтверждений гипотезы о параллельном мире. Миры и всякие тридевятые измерения больше понятны физикам-философам, а не технику. Более того, одной орбиты было явно недостаточно для подтверждения гипотезы, но хватило для появления ещё одной, касаемо тех, кто являлся венцом природы Мира пропавших без вести.

- Вот тебе и информация к размышлению. То есть мы на Земле? Я даже не знаю, как это обозвать.

- И я не знаю... О! Семён!

Савелич приветствовал, подошедшего к костру, мужчину. Тот вышел из темноты, был сильно пьян и чем-то расстроен. Гость перездоровался со всеми за руку и уселся перед костром. Мужик оказался довольно разговорчивым. Его угостили настойкой после чего, он невольно раскрыл Леониду довольно интересную информацию:

- Всё, мужики! Всё достало. Всё обрыгло. - разорялся Семён. - Надоело всё... Завтра протрезвею и пойду к Рубежу! Всю жизнь мучаюсь так хоть сдохну без мучений!

Волшебное слово "Рубеж" привлекло внимание техника. Он спросил Семёна, что тот имел ввиду, но Семён не смог ответить, а лишь обещал проводить к Рубежу на следующий день.

- Ты кого провожать собрался, урод? Я не понял? - в разговор влез окончательно опьяневший Дима. - А ну иди сюда! Ты моего друга к Рубежу вести собрался, падла?

Работяга схватил мужчину за грудки, одним движением поднял на ноги, отволок от костра в темноту. Семён что-то мямлил про недоразумение, пытался сопротивляться, но безуспешно. Савелич и техник проводил взглядом пьяный тандем и очень серьёзно сказал:

- Послушай меня, Леонид. Забудь о Рубеже. Не нужно тебе туда ходить.

- Я и не собирался. Но ты хотя-бы расскажи о нём.

- Нечего рассказывать. - отказался Савелич. - Давай уже спать, завтра предстоит тяжёлый день.

Не только день, но и следующие четыре недели выдались очень трудными. И вот почему.

Потребовалось несколько дней, на то, чтобы выудить из окружающих в целом и Савелича в частности информацию о Рубеже. Люди не хотели рассказывать о нём, складывалось впечатление, что даже боялись рассказывать. Рубеж имел довольно жуткую историю.

Около тридцати лет назад Столица проводила разведку полезных ископаемых, разослав экспедиционные отряды по всему материку. Кадровый дефицит способствовал тому, что отряды состояли всего из шести-восьми человек. Небольшие, благодаря Нгеконам, мобильные. На восток отправилось почти два десятка отрядов. Пара отрядов, забравшись севернее, наткнулись на бандитов и еле унесли ноги. Ещё несколько упёрлись в горы. Те отряды, что забирали южнее просто исчезли, пропали в густых, непроходимых лесах. И один отряд, двигающийся строго на восток от Митрофан-Дикоста, вышел к Рубежу.