Углерод (СИ) - Докучаев Алексей. Страница 20

Отряд вышел к долине, ровной как стол площадке между двумя горными массивами. Около двух километров в поперечнике. Долина была мертва. В прямом смысле мертва. Её почва не могла служить средой обитания даже для насекомых, не было ни деревьев, ни травы. В долину боялись заходить животные, над ней не рисковали летать птицы. Из-за Нгеков, даже под палкой отказавшихся идти дальше, экспедиционной группе пришлось разбить лагерь и позже разделиться на две части. Двое остались в лагере с животными, остальные шестеро решили пересечь долину пешком. Шли вереницей, не спеша с дистанцией два-три метра. Ничто не предвещало беды, но ведущий упал. Просто упал замертво. К нему на помощь поспешил второй и тоже упал. Та же участь постигла и третьего. Остальные вовремя сообразили, что находятся в нескольких шагах от смерти. Одного из упавших вытянули из опасной зоны подцепив кошкой, за ним остальных. Все трое были мертвы. С трупов сняли все полезные вещи и оставили там же. Уже в усечённом составе отряд вернулся в деревню, а почти через полгода, Столица снарядила одну большую экспедицию уже к самому Рубежу. Для этого дела даже выкупили три десятка каторжников, под конвоем проводили к точке назначения и по прибытию гоняли по всей долине, проверяя есть ли в Рубеже брешь. Оказалось, что Рубеж заполз даже на горы и преодолеть его невозможно. Каторжники скоро закончились, экспедиция вернулась в Столицу ни с чем.

- А самое жуткое, - рассказывал Савелич, - что покойники из первой экспедиции за несколько месяцев не испортились. Лежат себе под открытым небом будто только что умерли. Только запылились немного. Ещё говорят, когда приближаешься к Рубежу, тебя будто током бьёт, но ты этого не заметишь, потому что будет уже поздно.

История впечатлила техника. Савелич считал, что Рубеж находится именно там не для того, чтобы не пускать людей, а наоборот, для того, чтобы защитить от того, что может скрываться за горами. Более того, рассказывали, что в ясную погоду, стоя у Рубежа можно было увидеть за горизонтом зловещее тёмное пятно.

Мало того, что долина была очень опасным местом, но и путь к ней представлялся не менее опасным. Увалень, о котором вскользь упоминал Палыч, был в тех краях полноправным хозяином. Страшная зверюга, которая, как акула чует кровь - Хлястик выбрал именно это сравнение - которая приходит от этого в ярость и которую никто не видел. Точнее мало кто выживал, встретившись с ней. Увы, выживших при встрече с Увальнем в деревне найти не удалось.

Днём, тяжёлая работа на стройке и назойливая мысль сходить к Рубежу. С одной стороны, он был предупреждён об опасности, с другой, просто не мог придумать причину не идти к загадочному феномену.

Но и ночью было тяжело. Тело получало положенный отдых, но мозг продолжал работать, выуживая из подсознания знакомый образ. Ночью технику продолжал сниться тот же сон. За неделю до разговора с Савеличем, он начал видеть сон уже каждую ночь. Ещё через несколько дней, сновидение сдвинулось с мёртвой точки.

Что-то "выдёргивало" голубоглазое существо во тьму. Оно просто растворялось, удаляясь с огромной скоростью сначала уменьшалось до серой точки, затем исчезало вовсе. Техник вставал, безуспешно подсвечивая путь зажигалкой, шёл вперёд. Левая рука сжимала полосу стали, правая зажигалку, сигарета, зажатая в зубах, выжигала горьким дымом лёгкие.

Путь был бесконечен. Приходилось часто останавливаться, дожидаться пока остынет постоянно перегревающаяся зажигалка. Лишаясь скромного источника света, он надеялся не сбиться с пути, не потерять направления, в котором исчезло забитое создание. Надежды были напрасными. Даже с огнём было просто невозможно уверенно двигаться только прямо. Зажигалка остывала, техник снова шёл. Бесконечно долго и неизвестно куда. Зажигалка вновь перегрелась, огонь погас, но рука не исчезла во тьме. Очертания собственной руки едва угадывались и не являлись остаточным следом света на сетчатке привыкших к темноте глаз. (Прим. См. Послеобраз.) Тьма отступала. Он снова шёл вперёд уже без света. С каждым шагом тьма становилось всё менее гнетущей и страх покидал его. Под ногами был чёрный матовый пол, вокруг только пустота. Если его и окружал свет, то ему просто нечего было освещать.

Крохотная серая точка, сравнимая по размерам с пикселем на экране монитора, вспыхнула подобно тому же пикселю вдалеке. Техник шёл, серая точка постепенно увеличивалась, обретала неправильные очертания. Воображение кажется решило сыграть с ним злую шутку, вместо одного, техник видел вдалеке сразу два человеческих силуэта. Сначала ему даже казалось, что это взрослый мужчина с ребёнком.

Странный сон перетекал в кошмар. Взрослый хватал ребёнка за горло, поднимал над полом и без какого-либо усилия отрывал тому правую руку. Техник не пытался понять, что происходит, а сразу же переходил на бег, спешил на помощь ребёнку, что есть сил. Ребёнок лишался второй руки, его грудную клетку безжалостно сминали огромные руки. Удивляться не было ни времени, ни сил, сокращая дистанцию он обнаруживал, что это вовсе не ребёнок, а то самое существо, и калечил его не человек. Монстр. В два раза выше и крупнее любого. Техник не собирался его разглядывать, он хотел убить монстра, и даже знал, как это будет делать.

Из-за недостатка кислорода, лёгкие курильщика разрывало на части, боль в травмированных когда-то суставах сводила с ума, но он несся вперёд, сжимая ржавый кусок стали в руке. Монстр отпускал существо, оно падало на колени, опустив голову, покорно ждало расправы. Но монстр не проявлял милосердия, искалечив несчастное создание, он исчезал. Каждый раз техник подбегал к голубоглазому существу слишком поздно. Он не знал, как оказать ему помощь. Оно не умирало, не истекало кровью, пустой взгляд не выражал абсолютно никаких эмоций. Не смотря, на это, техник знал, оно страдало. Он вставал перед ним на колени, просил прощения за то, что не успел вовремя. Ему было искренне жаль, но он ничего не мог с этим поделать. После Леонид всегда просыпался.

Вместо того, чтобы забыть сон после пробуждения, он чувствовал себя виноватым перед Угольком. Искалеченное существо получило имя. Считая, что это были осознанные сны, он винил себя в том, что позволил утянуть Уголька во тьму. В том, что бежал слишком медленно. В том, что, хотя бы не предупредил об опасности, ведь перед тем как заснуть прекрасно знал, что произойдёт.

Каша в голове, состоящая из десятков предположений касательно этого гнусного мирка, была приправлена бесконечными рассуждениями о сне. Кого символизировал собой Уголёк? Андрея, первого человека встреченного в этом мире? Но у него не было голубых глаз, он был значительно массивнее, даже за счёт скелета, не говоря уже о мускулатуре и жировой прослойке. Версию о том, что Уголёк символизировал самого, техника тоже пришлось отбросить. Его собственные глаза хоть и были голубыми, но намного темнее. Опять же телосложение было другим. Сравнивать рост в обоих случаях просто не имело смысла, во снах все одного роста...кроме монстра. Монстр вызывал не меньше вопросов. Он не мог быть Топтуном. Во-первых, техник так и не увидел его, и не мог быть уверенным в том, как Топтун выглядит на самом деле. Во-вторых, он был слишком высок или скорее даже огромен и просто не поместился бы в коридорах бункера. В-третьих, кроме тяжёлого топота никаких звуков Топтун не издавал. Ни крика, ни шипения, ни рёва. В-четвёртых, что он забыл на открытом пространстве, почему после расправы именно растворился, а не ушёл на своих двоих?

Но не всё было так плохо. Он даже нашёл кузнеца.

Есть множество определений полноты обидных и не очень. Человек может быть: пухлым, тучным, объёмным, бегемотоподобным, необъятным, жирным - всё это лишь эпитеты, но не характеристика. Полнота не делает человека хуже, не умаляет профессиональных навыков. Техник никогда не считал полноту чем-то плохим. Он ждал встретить могучего мужика, с огромными ручищами и рельефной мускулатурой. Но пухлый или даже жирненький кузнец Сергей, никак не соответствовал ожиданиям. Да, он был могуч, но жирноват.