Автоматическая Алиса (ЛП) - Нун Джефф. Страница 21
— Я думаю, всё дело в том, что вы вставляете в названия произведений лишние буквы "у".
— Меня уже не изменишь. Боюсь, что я прирождён для написания нелепостей. Хочешь послушать небольшой абзац из моей книги?
— Ну, если так нужно, — ответила Алиса.
Писатель сунул руку в вельветовую сумку и вытащил книгу с названием "Углобус". У неё была ярко-лазурная обложка, украшенная угловатым глобусом. Зенит О'Час пошелестел страницами и нашёл тот отрывок, который искал.
— Эта любовная поэма называется "Ничто не рифмуется с ленью". Ты готова слушать, девочка?
— Наверное, да. Кроме того "ничто", которое не рифмуется с ленью.
— Прекрасно. Тогда я начну...
Вот поэма, которую начал читать Зенит О'Час:
— Что скажешь, Алиса? — спросил Зенит.
— Вы говорили, что будете читать любовную поэму, — нерешительно ответила девочка. — Но я не заметила в ваших словах ни капельки любви.
— Потому что это только первый стих.
— А сколько их всего?
— Два.
— Какое счастье! — прошептала (очень тихо) девочка.
Вот продолжение поэмы:
Зенит замолчал и выжидающе посмотрел на Алису. Толпа на площади Альберта по-прежнему напирала на девочку. Она чувствовала себя очень стеснённо от толчков и просьбы высказать честное мнение.
— Откровенно говоря, я не поняла, почему вы назвали эти стихи любовной поэмой.
— Потому что я влюблён в язык! Неужели не ясно?
— Значит, это любовь заставляет вас придумывать всякие "песницы" и "варени" для рифмовки "лени"?
Её всплеск бритики расстроил писателя и заставил Алису пожалеть о своей откровенности.
— Вышеуказанные слова являются моим изобретением! — огрызнулся О'Час. — Это худоментальные слова, порождённые моим умом! Я выкормил их, вырастил сильными и ловкими, чтобы однажды они пробрались в языковый словарь. Вот, о чём я мечтаю, понимаешь? Дважды еженощно — а иногда даже трижды еженощно — я играю со старыми словами и создаю из них новые. И ты, Алиса — особенно ты, как близкая подруга Чарльза Доджсона — должна понять мои желания.
— Вы знаете мистера Доджсона? — спросила девочка.
— Мне известно всё о тебе, — ответил Зенит. — Я видел иллюстрации с твоими образами в книгах "Алиса в стране чудес" и "Алиса в Зазеркалье". Эти книги написал Чарльз Доджсон.
— Я уже слышала о них, — нетерпеливо сказала Алиса.
— Подобно мне, Чарльз Доджсон использовал nom de plume, что означает писательский псевдоним. Он назвал себя Льюисом Кэрроллом.
— Так вас зовут не Зенит О'Час?
— Конечно, нет. Таких глупых имён не бывает.
— А как вас зовут по-настоящему?
— Ты хочешь узнать моё nom de real? Хорошо, я назову тебе его попозже. Но сначала скажи, что ты делаешь в Манчестере? И почему из всех возможных эпох ты выбрала именно 1998 год?
— Я провалилась сюда сквозь часовой механизм, — ответила Алиса. — Мне нужно вернуться домой, чтобы успеть на двухчасовой урок по грамматике.
— Возможно, тебе стоит поискать свою историю в Центральной библиотеке.
— Интересно, почему моя история находится в библиотеке? — спросила девочка.
— Потому что в наше время ты стала знаменитой. История твоей жизни содержится в книге "О реальности и реалистичности".
— Что означает слово "реалистичность"?
— Реалистичность — это особый вид реальности. Мир воображения, более мощный, чем повседневное существование! Его примером может служить наш разговор через многие года после окончания твоей реальной жизни. Возможно, я напишу о тебе третью книгу и назову её "Сквозь часовой механизм и то, что Алиса нашла в Зачасовье".
— Это будет глупое название, мистер О'Час! Потому что, пройдя сквозь часовой механизм, я почти ничего не нашла. А мне нужно отыскать пять паззл, попугая Козодоя и куклу Салию, которая, между прочим, является Автоматической Алисой.
— Хм! Автоматическая Алиса! У меня появилась новая идея. Я напишу триквел!
Алиса не понимала, как можно написать три "квл", потому что даже одно из них не имело никакого смысла.
— Если вы действительно такой умный, мистер О'Час, то расскажите мне, пожалуйста, чем является эллипсис, — попросила она.
— Эллипсис — это троеточие, которое писатель использует для обозначения пропущенных слов или какого-то сомнения в конце незавершённой фразы...
— О, спасибо! По крайней мере, я узнала то, что мне не доставало.
Внезапно Алиса обрела ещё один недостающий предмет. Перо, парившее над площадью, опустилось прямо в её пальцы.
— Это перо Козодоя! — закричала она.
— Козодоя? — переспросил Зенит О'Час. — Какое чудесное nom de plume. В будущем триквеле я превращу перо в пролезной билет.
— Вы думаете, мне понадобится куда-то пролезать, используя билет? — спросила Алиса.
— Пока это всё, чем я могу тебе помочь. Надеюсь, ты понимаешь, в чём дело? Иначе Бюро случайных совпадений предъявит мне иск за нарушение авторских прав. Кстати! До меня только что дошло! Наверное, я уже пишу "Автоматическую Алису", и мы оба являемся её персонажами!
Девочка хотела спросить, что он имеет в виду, но в этот самый миг часы на ратуше пробили последний из двенадцати курантов, и рука писателя ещё раз опустилась на плечо Алисы. То был последний полуденный удар. И последнее дружеское прикосновение в чужом и незнакомом мире... А затем он исчез...
VIII. АЛИСА ИЩЕТ СЕБЯ
Алиса опечалилась, утратив компанию нормального мистера О'Часа. Она по-прежнему ощущала накаты вездесущей толпы из шести таких и полдюжины сяких генофилейных подвидов, которые непрерывно врезались со всех сторон в её нежную плоть. Девочку толкали и толкали. Фактически, давили и давили! Она уже чувствовала себя раздавленной лепёшкой в месиве человекоподобных странностей. Единственным облегчением была разгадка эллипсиса — во всяком случае, Алиса думала, что поняла смысл троеточия.
— Если я успею вернуться домой до двух часов дня в 1860 году, — громко сказала она, не обращаясь ни к кому в частности, — то смогу отчитаться по домашнему заданию! Но сначала мне нужно найти Козодоя и Салию. Куда же они подевались?
Алиса ещё раз осмотрела площадь Альберта, и на её глазах навернулись слёзы.
— Ах, милочка, — прохныкала она. — Я так много плачу, что скоро вся площадь заполнится водой!
И действительно площадь Альберта начала заполняться водой, хотя виной тому были слёзы небес, хлынувшие вниз на землю обильным дождём. Догадавшись, что сквер заливается ливнем, а не её слезами, Алиса почувствовала себя глупой. (Вы когда-нибудь видели плаксу под дождём? Вот именно такой дурёхой она показалась себе.) Толпа самцов и самок, самальчиков и самдевочек поспешно разбежалась с площади, оставив Алису совершенно одну.
Нет, не совсем одну! Потому, что... Да! Рядом с ней был Козодой. Он летал над площадью — причём, с большим трудом, потому что дождь промочил его крылья. Алиса вытянула руку и попыталась схватить попугая. Но она могла бы даже ни стараться. Птица настолько отяжелела от влаги, что сама опустилась на руку девочки.