Шестая сторона света (СИ) - Лагно Максим Александрович. Страница 41

— Значит, на месте состыковки отводного монорельса с основным должно образоваться много микротрещин и чёткое место склейки.

Алтынай задала резонный вопрос:

— Но ведь путевые обходчики должны были заметить?

— После ЧеПэ Вокзал закрыли. Заговорщики воспользовались паузой и заремонтировали следы состыковки. Или сами инициировали идею приостановить движение.

— Почему сам Лебедев не заметил строительства? Из-за наушников?

— Строительство вели далеко и глубоко от этого места, а перемычку сделали в запасном туннеле.

— Помню, ты говорил, что их проверяют раз в год.

— Обладая неограниченным ресурсом, перемычку можно было построить его не в смену Лебедева, а в смену своего агента.

Алтынай содрогнулась:

— Помнишь, после исчезновения Лебедева на его место поставили чувака, помешанного на военной теме? С виду приличный, Рики Мартина слушает.

— Точно, он и есть агент заговорщиков!

— Раз они так хорошо сокрыли следы, мы всё равно ничего не найдём?

— Найдём, — уверенно ответил я. — Нужно настроить дыролов на максимальную чувствительность. Придётся вести его по монорельсе очень медленно, чтоб успевал считывать показания.

— Мы крутые!— захлопала в ладоши Алтынай.

Многим людям, в том числе и мне, хорошо думалось на ходу. Но чтобы мысли текли, нужно поддерживать соответствующую скорость. Мы же двигались чуть быстрее теней в жаркий полдень. Усиленная чувствительность дыролова долго сканировала каждый сантиметр полотна монорельса.

Когда медленно шагаешь, даже время замедляется. А мысли останавливаются. Цифры на дыролове сменялись нехотя, будто не верили в нашу затею.

Моторчик счастья еле крутился. Но не останавливался.

Аномальное скопление микротрещин на монорельсе запасного туннеля обнаружили через час.

Алтынай осмотрелась:

— Где здесь отводной туннель? Не вижу разницы.

Я присел на корточки и тщательно изучил пол. Из-за турбулентности, бетонная поверхность всегда покрыта стремительным узором, рисунок которого направлен противоположно стороне движения состава. Этот пылевой ковёр нарушали только следы обходчиков. У закругляющихся углов туннеля пыль скапливалась равномерной, как по линеечке, кромкой.

— Тут, — показал я на едва различимую разницу кромки.

Выключил дыролов. Зачехлил и прислонил к стене. Теперь он не понадобится. Оставленный без присмотра дыролов — стопроцентная причина увольнения. Надеюсь, ничего с ним не произойдёт.

— Ладно, предположим, мы нашли маскировку, но как проникнуть? — задала Алтынай риторический вопрос.

— Нужно найти механизм открывания. Боюсь, что заговорщики, совершив угон, всё деактивировали.

— Или он открывается изнутри.

Мы принялись обследовать каждый Г-образный рукав.

Сначала по привычке целовались, я запускал руки Алтынай под маечку. Даже просовывал в трусики. Но Г-образных рукавов было так много, что мы устали.

Алтынай тоже утомилась, её задор пропал. Она начала мечтать:

— Вот спасём поезд и выйдем на поверхность. Съем сто сосисок в тесте и выпью цистерну лимонада.

— Почему именно сосиски и лимонад?

— Это же любимая еда обходчиков?

— Нет, я пиццу люблю. Сосиски и лимонад дёшево и сытно.

Блин, она до сих пор не понимала, в какую передрягу мы ввязались. Будто поезд это такая мелочь, которую можно бросить в рюкзак и бежать на поверхность за сосисками.

— В ресторан приглашу, когда выйдем, — пообещал я.

— Ну наконец-то, — Алтынай устало облокотилась спиной о стену очередного Г-рукава. — Это будет первым пунктом извинений. И помни, ты ещё за Джессику не расплатился.

Она оттолкнулась от стены. То место, где она прислонялась, привлекло внимание: один из кирпичей монолитной кладки шевельнулся.

— Алтынай, у тебя волшебная попа!

— Комплименты не считаются. Ты должен говорить их всегда.

Мягко обнял Алтынай и отвёл в сторону:

— Она реально волшебная, смотри.

Пнул кирпич, выбивая из плотного ряда. После нескольких ударов, он вывалился, открывая железную заслонку с отверстием для электронного ключа.

Извлёк из своей оранжевой сумки машинку бородатого армидовца и пропихнул проводки внутрь отверстия. Дождался, когда лампочка загорелась зелёным, подтверждая, что контакт найден. Принялся вертеть ручку, подбирая нужный разряд и тип перфокарты.

Алтынай ожидающе сопела над мои ухом.

Замок щёлкнул, железная пластина отлетела, чуть не попав мне в лоб. Открылось углубление с небольшим рубильником стандартной системы, такие же установлены на всех шлюзах туннелей «Глобальной Перевозки™». Неведомые заговорщики соблюдали железнодорожный стандарт.

Алтынай выдохнула:

— Что бы ты делал без моей попки?

Я посмотрел на часы, удостоверяясь, что в ближайшее время не будет прохода состава. Непредусмотренный планом туннель, мог нарушить воздушные потоки и сбросить состав с монорельса.

Взялся за рубильник, Алтынай потребовала:

— Моя попа нашла, мои руки откроют.

Алтынай всем телом повисла на рубильнике. Смогла опустить его вниз. Издалека донёсся гул работающего мотора. Мы вышли из Г-образного рукава. Далеко от нас, там, где туннель начинал очередной незаметный изгиб, медленно опускалась часть стены.

Пока мы дошли, моторы прекратили работу и стена полностью ушла вниз, открыв тёмный многометровый проход. Его пол уходил вниз под сильным наклоном. По центру шёл разобранный монорельс, некоторые его сегменты валялись рядом.

Цепь резонансных подушек начиналась прямо от входа. Рядом с ними стояла парочка экскаваторов и бульдозер. Что было за ними — терялось в темноте. На нас дул пыльный ветер, донося несвойственный тоннелям запах гари, будто кто-то жарил шашлык.

Алтынай пугливо прижалась ко мне. За сегодня она так часто прижималась, что я не мог поймать момент, когда она отлипала?

Мы включили на касках фонарики и двинулись по крутому спуску в темноту. Лента монорельсы была нашим путеводителем.

Светлое пятно входа постепенно скрылось за поворотом. Через десяток метров мы оказались в полной темноте, в которой тонули лучи фонариков, их силы хватало на то, чтоб отразиться в монорельсе и сгинуть во мраке.

— Страшно-то как, — сказала Алтынай.

— Я предупреждал.

Она сдавила моё плечо пальцами:

— Блин, ты не можешь подыграть мне? Я — девочка, я должна бояться даже пауков и гусениц. А ты должен меня мужественно защищать.

— Как увидишь гусеницу, кричи мне, вступлю в неравный бой.

Прошли ещё километр. Всё же у обходчиков вырабатывается умение измерять расстояние чутьём. Алтынай зловеще шептала над моим ухом:

— А что если пассажиры поезда из-за темноты и голода превратились в маньяков? А мы идём в самое логово.

Я выдвинул свою версию:

— Или примут нас за сообщников похитителей и убьют.

— Вот теперь страшно.

— Ты же просила подыграть.

— Но не до сердечного приступа.

Несколько раз мы останавливались. Нам слышался то стук железа, то умноженные эхом окрики.

Алтынай прижималась ко мне. Мы оба напряжённо вслушивались, ожидая повторения окрика. Если раньше мы опасались неведомой встречи в темноте, то в такие минуты делалось по-другому страшно. Хотелось развернуться и бежать назад, не разбирая дороги.

Я и Алтынай превратились в единое существо, трепещущее от шороха мыслей. Общий страх связал сильнее секса.

Чтоб не прислушиваться к неясным звукам, рассказал:

— Портативный музыкальный аппарат, по-русски «плеер», рекомендован обходчикам туннельных сегментов Глобальной Перевозки для того, чтоб избежать слуховых галлюцинаций. В «Памятке обходчика» есть таблица с указанием длительности музыкальных сеансов в зависимости от протяжённости участка, с учётом частоты прохода составов.

— Представляю, кто всё это подсчитывал? Как проводились замеры? — спросила Алтынай.