Где правда, там и ложь (ЛП) - Гир Керстин. Страница 36

– Он же ничего тебе не сделал, Лео. Он всего лишь влюбился в женщину, которую ты и так больше не хотел. И это была моя вина. Ты мог бы спокойно злиться на меня.

– Можем ли мы, пожалуйста…

– В кошельке у Карла всегда лежала ваша фотография – тебя и твоих сестёр, ты это знал? Он бы очень хотел иметь с вами хорошие отношения.

– Тогда он не должен был бросать мою мать, – коротко ответил Лео и продолжил деловым тоном: – Сейчас речь идёт только о том, чтобы установить стоимость наследства после вычета всех обязательных выплат, то есть надо оценить инвентаризованные предметы и недвижимость. Акции и наличные уже оценены и согласованы, то есть мы можем в ближайшее время предпринять их разделение. Ты можешь выплатить нам соответствующую часть деньгами, если не хочешь делить недвижимость. – Он замолчал. – Что ввиду высоких сумм будет скорее неизбежно.

– Вот как. – Я не поняла ни слова. Наверное, мне всё же стоило проучиться ещё пару семестров на юридическом.

– Да, вот так! Мы идём тебе навстречу. Мы можем сейчас без участия суда установить, как мы делим наследство, и тебе не придётся обращать всё в наличные.

– Как самоотверженно. – Я скрестила руки на груди.

Официант принёс наш заказ – капучино для меня и чёрный кофе для Лео.

Лео выпил глоток кофе и наклонился ко мне. Знал ли он, как он похож на Карла? Ну конечно, кое-чего не хватало. Например, высокого лба и изгиба верхней губы. И линий, придававших лицу Карла характер. Эти складки вокруг рта, которые делали его улыбку такой особенной. У меня на глазах снова выступили слёзы, и я могла только надеяться, что Лео их не видит.

– Не буду перед тобой притворяться, – сказал он. – Я бы очень хотел, чтобы мы договорились полюбовно. Я хочу получить дом моих бабушки и дедушки для себя и моей семьи. Дом уже несколько поколений находится в собственности семьи, и было бы очень печально, если бы тебе пришлось продать его, чтобы выплатить нам причитающуюся сумму.

– Да, это сказочно красивый дом, – ответила я. – Он находится в очень живописном месте. А эти чудные башенки!

Лео коротко улыбнулся.

– Вот именно. Лариса влюбилась в этот дом – именно из-за башенок. Мы собираемся туда переехать.

Когда он это сказал, меня кольнуло в сердце.

– А что с Оер-Эркеншвиком? Я думала, ты хочешь там строиться. – Лариса – что за обезьянье имя. Она наверняка высокомерная коза и очень подходит Лео.

– Я не считаю твои шутки про Оер-Эркеншвик особенно остроумными.

– Повсюду как дома – Токио, Лондон, Оер-Эркеншвик.

– Да, я так и подумал, что это ты. Как я уже сказал, это не смешно. Особенно в такой день.

– Н-да, по части юмора люди не всегда совпадают. Итак, ты хочешь виллу своих бабушки и дедушки. Что ещё?

– Рояль – для Хелены.

– Хорошо. – У меня будет проблема поставить в новую квартиру свой клавесин, не то чтобы рояль.

– Всё остальное мне безразлично. Мы можем уже на следующей неделе заключить мировую сделку. Если не вмешается дядюшка Томас. Он сказал, что у него есть завещание от тётушки Ютты, которое доказывает, что мой отец был неправомочен получить её наследство. Кроме того, мой отец якобы просто сохранял для него некоторые вещи.

– Мой адвокат считает, что если бы у него было завещание, он бы давно предъявил его в суде.

– Но именно из-за этого он вёл тяжбу с па… с Карлом, и процесс ещё не завершён.

– Нет, не было никакого процесса. Он всего лишь послал Карлу через адвоката парочку угрожающих писем.

– Хорошо, будем исходить из того, что дядюшка Томас останется не у дел – мы заключим мировую сделку, и на этом всё кончится.

– Да, меня это устраивает. Я ненавижу спорить по поводу всего этого барахла.

Лео улыбнулся несколько язвительно:

– Но то, что мой отец оставил тебя богатой наследницей, ты не ненавидишь, надо полагать?

– Я не знала, что у Карла есть что завещать.

– То, что он молчал об этом, не красит ни его самого, ни ваши отношения.

Нет, ни Лео, ни Мими не удастся убедить меня в этом. Возможно, наш брак не был идеальным, но это был хороший брак. И то, что Карл не хвастался передо мной своим наследством, доходами от акций и от сдачи недвижимости внаём, говорило только в его пользу. Потому что иначе неизвестно, сколько драгоценного времени мы бы на это ухлопали. Я радовалась каждой минуте, которую мы провели вместе и которую не потратили на разговоры о деньгах и тому подобных скучных вещах.

– Меня бы это в любом случае не заинтересовало, – сказала я. – Будь по-моему, мы бы с самого начала уладили бы всё без адвокатов. Тогда бы тебе не пришлось кидать деньги в раскрытую пасть этого доктора Хеббингсхауза.

– Не может быть и речи о раскрытой пасти, – ответил Лео. – Доктор Хеббингсхауз – мой шеф. Он с самого начала поддерживал меня. Да, можно сказать, что он для меня – тот отец, которого у меня никогда не было. Через пару лет я стану его компаньоном. Кроме того, он мой будущий тесть.

– Понимаю. Таким образом твоя карьера обеспечена. И в данных обстоятельствах этот добрый человек, разумеется, желает, чтобы ты унаследовал как можно больше. – Я посмотрела Лео в глаза. – Ты прекрасно о себе позаботился. Карл был бы за тебя рад.

– Да, – ответил Лео, не отводя взгляда. – Я очень счастлив.

– А я очень несчастна, – в тон ему ответила я.

– А что с тем аптекарем? У меня такое впечатление, что ему очень хочется тебя утешить.

– Аптекарь го… только хороший друг, – сказала я. – Лео, ты что, вообще не собираешься прощать своего отца?

Лео выпил глоток кофе.

– Возможно, украшения и прочие ценные вещи находятся в сейфе на вилле.

– Какая напрасная трата времени. Годами люди злятся друг на друга, а потом вдруг становится слишком поздно для примирения. По крайней мере, ты можешь быть уверен, что Карл на тебя не сердился. Напротив, он очень хорошо понимал причины твоей неприязни. Он неизменно брал вину на себя.

– Речь идёт об очень ценном семейном наследии, некоторые вещи даже из восемнадцатого века. И часы от Картье, целая коллекция.

Я сдалась. Глаза Лео только казались похожими на глаза Карла. За ними скрывалась совершенно другая душа.

– Да, адвокат дядюшки Томаса тоже всё время об этом пишет. Почему же он не извлёк всё это, пардон, барахло из сейфа? Или ты? Дом стоит пустой, а это лакомый кусочек для взломщиков.

– Поэтому стоило бы как можно скорее каталогизировать содержимое сейфа. – Лео развернул кусочек сахара и бросил его в пустую чашку. Очевидно, он всё же не был таким спокойным, каким пытался казаться. – Хотя его не так легко взломать, четырёхсантиметровая сталь и замок, таких больше не делают…

– Ну, раз вы мне доверили каталогизацию склада, я со своей стороны доверю тебе каталогизацию сейфа, – сказала я. У меня болела голова, и я хотела домой.

– Я бы давно это сделал, – ответил Лео. – Но сейф защищён паролем.

– Паролем? Обычно это цифровой код.

Лео вздохнул.

– Только не в этом сейфе. Это допотопный агрегат, и он функционирует с паролем из девяти букв. При жизни моих бабушки и дедушки пароль был «Апельсины» – достаточно дурацкий. Но мой отец его, скорее всего, поменял.

– Вот как. – Теперь мне кое-что стало ясно. К примеру, почему дорогой дядюшка Томас спрашивал меня насчёт ласкательных имён, которые давал мне Карл. Ласкательных имён из девяти букв.

– Ты случайно не знаешь, каким может быть пароль?

– «Обидчивый» – здесь девять букв. И «коловорот». И «нектарины». Бог мой, если хорошо подумать, то в большинстве слов девять букв. Во всех, не считая Оер-Эркеншвика.

– Может, ты перестанешь? – Лео зло посмотрел на меня.

– Что именно?

– Быть такой высокомерной? Мой отец всегда был таким.

– Я высокомерна? – Я так же зло посмотрела на него. – Кто тут на кого смотрит сверху вниз, видит круги под глазами, потрёпанное пальто и якобы жирные волосы? Ах да, и кто это недавно рассказывал окружающим, что я якобы псевдолог и уже готова к новым отношениям?